Мы не имеем таких списков «Getica», которые были близки ко времени написания этого труда Иордана, т. е. относились бы к VI в. Наиболее ранней рукописью считался Гейдельбергский кодекс (Codex Heidelbergensis 921), содержавший оба произведения Иордана и хранившийся в библиотеке Гейдельбергского университета. Рукопись вышла, по всей вероятности, из знаменитого скриптория аббатства в Фульде, одного из крупных каролингских монастырей в Германии, возникшего в 40-х годах VIII в. Моммсен, положивший Гейдельбергский кодекс в основу своего издания «Romana» и «Getica», датировал рукопись по типу ее письма VIII веком[175], предпочитая эту датировку более поздней – IX и даже Х вв. На первой странице кодекса 1479 г. была сделана интересная запись некоего М. Синдика, который отметил, что «книга принадлежит книгохранилищу (libraria) церкви св. Мартина в Майнце». Монастырь св. Мартина в Майнце, основанный в 1037 г., был связан с монастырем в Фульде, и потому допустимо предположение, что кодекс с сочинениями Иордана мог быть привезен в Майнц в 60-х годах XI в. известным средневековым писателем, ирландцем Марианом Скоттом, перешедшим из монастыря Фульды в майнцский монастырь св. Мартина. В течение долгого времени рукопись хранилась в Гейдельбергском университете, где с момента его основания (в конце XIV в.) постепенно создавалось обширное собрание рукописей, а затем и печатных книг – знаменитая гейдельбергская Bibliotheca Palatina. В дальнейшем кодексу № 921 пришлось пережить множество «скитаний»; в период Тридцатилетней войны он попал в библиотеку Ватикана, затем в Париж, потом, после наполеоновских войн, снова в Ватикан, откуда в 1816 г. был возвращен вместе с сотнями других рукописей опять в Гейдельберг. Но здесь эту рукопись ждала самая печальная участь: в 1874 г. она сгорела без остатка при пожаре[176] в доме Моммсена, куда она была взята, как и другие манускрипты, для подготовки издания в серии Monumenta Germaniae historica.
Еще ученые XVII в. (филолог Иоанн Грутер – библиотекарь «Палатины», французский историк Клод Сомэз) отмечали ценность гейдельбергской рукописи № 921. Рукопись указана и в списке манускриптов, возвращенных в Гейдельберг из Рима. Но мы, к сожалению, имеем о ней лишь смутное представление. Небольшую характеристику гейдельбергской рукописи оставил нам знаток немецких рукописных собраний Фридрих Вилькен, посвятивший целую книгу описанию судеб гейдельбергских книжных собраний[177]. Вилькен относит кодекс № 921 к X в.; он сообщает, что текст его написан на пергамене и имеет 220 листов, но лишен как начала (т. е. начала «Romana»), так и конца (т. е. конца «Getica»). Особенно интересен образец письма кодекса № 921, данный Вилькеном на таблице[178]. Однако на ней изображены все три строки из «Romana» (§ 215: «Macedonia... a Flamminio», см. рис. 1); письмо Вилькен определяет еще мабильоновским названием, как «лангобардское».
Последнее, далеко не полное описание Гейдельбергского кодекса принадлежит Моммсену[179], который сообщает некоторые сведения, почерпнутые из книги Вилькена, но относит рукопись к VIII в., а ее шрифт считает «англосаксонским письмом лучшего стиля» («letteratura est evidentissima et optima ormae Anglosaxonicae»). Известно, что «островное» – англосаксонское и ирландское – письмо процветало в скрипториях многих монастырей на европейском континенте, основанных выходцами из Британии и Ирландии и в дальнейшем посещавшихся многочисленными монахами – нередко искусными писцами – с этих островов. Подобным монастырем была и Фульда. Однако Моммсен только упомянул об образце письма Гейдельбергского кодекса на более чем скромной таблице в книге Вилькена, но сам не раскрыл его особенностей; он отметил лишь форму двух букв – часто открытого a(a littera saepe aperta est) и несколько повышающегося над строкой i(i eminens aliquoties adest)[180]. Эти черты недостаточны для характеристики письма погибшей рукописи и к тому же не подтверждаются образцом, приведенным на таблице Вилькена[181].
Но как будто след от этого замечательного кодекса все-таки остался в виде фрагмента рукописи, хранящегося до сих пор в Лозанне, в кантональной и университетской библиотеке под № 398 (размер 167х145 мм)[182]; см. рис. 2 и 3.
На обеих сторонах листка пергамена нанесен текст из «Getica» Иордана. На recto – 12 строк (§ 310—312) от слов «[bar]baricos Vitiges» до слов «evellere cupiunt». На verso – 12 строк, составляющих самый конец произведения (§ 315—316), от слов «et virorum fortium» до слов (почти стершихся) «belesarium consulem».
Лозаннский фрагмент – лишь нижняя половина последнего листа кодекса, так как между текстом на recto и текстом на verso имеется разрыв (§ 313—314) – отсутствует текст, находившийся на верхней половине verso. Верхнюю же половину recto занимал текст § 308—309.
С Гейдельбергским кодексом Лозаннский фрагмент сближается в силу следующего обстоятельства. Моммсен указал, что в Гейдельбергском кодексе, состоявшем из пятнадцати кватернионов (или тетрадей), отсутствовал полностью первый кватернион, а в пятнадцатом не хватало двух листов – предпоследнего и последнего. Быть может, Лозаннский фрагмент является половинкой последнего листа Гейдельбергского кодекса. Это предположение было высказано М. Бессоном, изучавшим средневековые памятники материальной культуры швейцарского кантона Во, центром которого является Лозанна[183].
Текст Лозаннского фрагмента написан острым англосаксонским минускулом красивого, выработанного рисунка. Это письмо определяется с первого взгляда по известной, здесь ярко выраженной, особенности: хасты длинных букв (f, p, r, s), уходящие вниз под строку, заканчиваются тонкими остриями, иногда слегка отогнутыми влево[184].
Для Лозаннского фрагмента характерны все буквы, присущие лучшим образцам англосаксонского минускула.
Верхние хасты b, d, h, lимеют на концах расширения в виде треугольничков, получающихся от нажима пера; «и так как стволы этих букв на половине высоты слегка изгибаются, то своим грациозным расширением вверху они напоминают качающийся стебелек с цветком колокольчика»[185].
Буква dвстречается не только в унциальной (круглой) форме, но и в полуунциальной (прямой), причем последняя форма ставится в начале слова, а первая – в середине (см., например, слово «dedit» на второй строке verso).
Буква eвсегда высокая, т. е. ее петля всегда возвышается над строкой. Кроме того, eнеизменно лигирована с последующей буквой («regem» на третьей строке recto, «cernens» на десятой строке recto, «referuntur» на восьмой строке verso).
Буква gвместо круглой головки, как в унциальном письме, имеет горизонтальную черточку; под строку спускается широкая петля (имя «Vitigis», «Vitiges» на шестой и десятой строках recto, «originem», «legi» на седьмой строке verso).
Буква nиногда имеет капитальную форму («inter» на четвертой строке recto).
Буквы f, p, rи длинное sне возвышаются над верхней строкой, кроме отдельных случаев, когда длинное sвыходит поверх строки в виде крючка («Justinianus», на третьей строке verso, «exponens» на девятой строке verso). Кроме того, буква sлигируется с последующей буквой i («sibi» на третьей и восьмой строках recto, «residentem», «obsidionem» на двенадцатой строке recto). На заключительных строках (explicit), которые написаны красными чернилами, буква sкруглая.
Буква f(равно как и длинное s)имеет расщепление в верхней части; от его начала отходит направо поперечный язычок, лежащий на нижней строке («filiam» на седьмой строке recto, «flores» на четвертой строке verso).
Правая часть буквы rспускается до нижней строки, что делает букву похожей на p(«egressus imperialis» на девятой строке recto, «flores» на четвертой строке, «prato» на пятой строке, «coronam» на шестой строке verso).
Наконец, буква а– закрытая, причем ее брюшко доходит до верха наклонной ножки.
Таковы особенности наиболее характерных букв в шрифте Лозаннского фрагмента. Вообще же каждая буква в отдельности и весь шрифт в целом отличаются выдержанностью стиля и высоким графическим искусством. Кодекс, от которого сохранилась доныне только половинка последнего листа, был дорогой и нарядной книгой, исполненной твердой рукой опытного переписчика. Такая работа могла родиться скорее всего в крупном монастырском скриптории с развитыми традициями письма. Есть предположение, что Лозаннский фрагмент является частью кодекса, вышедшего из мастерской письма аббатства Фульды[186].
Если теперь сравнить шрифт Лозаннского фрагмента с шрифтом тех трех строк Гейдельбергского кодекса, которые издал Фр. Вилькен, то можно сказать следующее. Характер письма, его дукт, особенности рисунка букв у них общее. Естественно признать письмо Лозаннского фрагмента и Гейдельбергского кодекса (в части его трех строк) однородным; это известное, встречающееся в ряде рукописей островное письмо, красивый островной минускул. Однако на фоне общего сходства имеются незначительные расхождения в очертаниях немногих букв. Например: буква аЛозаннского фрагмента – закрытая, с брюшком, доходящим, как правило, до верха наклонной ножки, а на таблице Вилькена закрытое априближается к начертанию каролингского минускула, так как правая ножка этой буквы в ряде случаев возвышается над брюшком. Длинного минускульного d, которое встречается на Лозаннском фрагменте в начале слов, нет на таблице Вилькена (из-за краткости образца). Буква eна Лозаннском фрагменте часто возвышается своей петлей над верхней строкой, чего не видно на таблице Вилькена (здесь эта буква попадается девять раз). Отмеченные различия в буквах не снимают окончательно остроумного предположения (М. Бессон), что Лозаннский фрагмент представляет собой часть последнего листа погибшего Гейдельбергского кодекса № 921, тем более что столь длинную рукопись, каким был кодекс, содержавший оба произведения Иордана, могли писать несколько переписчиков.
