Большой интерес представляют также наблюдения Е. Ч. Скржинской над терминологией Иордана; они приводят ее к выводу, что в IV в. у готов, кроме королей, были и такие военные вожди, которые правили своим племенем вместо королей (regum vice) и которых Иордан называет reguli: таковыми были Фритингерн у вестготов, Алатей и Сафрак у остготов, которых упоминает и Аммиан Марцеллин (Иордан в § 134 называет их primates et duces qui regum vice illis praeerant) (см. стр. 284)[205].
Следуя за изложением Иордана, Е. Ч. Скржинская, не ограничивается, конечно, в своих комментариях историей ранних и более поздних передвижений готов (из Причерноморья за Дунай, а затем – в Мезию, Паннонию, Италию и Галлию)[206], но дает также ряд экскурсов и в историю Остготского и Вестготского королевств (особенно подробно – по понятным причинам – комментируются события из времен Остготского королевства в Италии, вплоть до капитуляции короля остготов Витигеса в 540 г.)
Не имея возможности останавливаться на анализе всех этих экскурсов, отметим лишь, что они проливают свет на многие спорные вопросы истории Остготского и Вестготского королевства. Е. Ч. Скржинская делает также ряд ценных примечаний к свидетельствам Иордана и о других германских племенах – бургундзионах (бургундах), вандалах, свевах, гепидах, ругиях, маркоманнах и квадах, алеманнах, бастарнах (певкинах), лангобардах, рипариях (рипуарских франках), герулах, скирах и др.
Отметим, в частности, содержащиеся в этих примечаниях соображения Е. Ч. Скржинской о происхождении названия племени певкинов от острова Певки и его локализацию в устье Дуная, в одном из рукавов этой реки, выше ее дельты, возле селения Новиодун. Эта локализация Певки установлена на основании сопоставления данных Иордана со свидетельствами Страбона, Плиния Старшего, Птолемея и Тацита; в связи с этим в примечаниях № 248 и № 304 прослежено отождествление и сопоставление певкинов с бастарнами (кельтское название того же, по-видимому, германского племени или союза племен, в который входили певкины) и Страбона, Плиния, Тацита и др. (бастарны упоминаются еще у Тита Ливия – 40, 57, 7 – как племя конца III в. до н. э.). Эти уточнения названий и локализации данного племени представляют весьма значительный интерес ввиду наличия разноречий у античных авторов в вопросе об этнической принадлежности этого племени: Тацит в своей «Германии» колебался, следует ли причислить певкинов (наряду с венедами и феннами) к германским или сарматским племенам, но все же, указывая на то, что певкинов называют бастарнами, склонялся к тому мнению, что они – германцы, так как похожи на этих последних по языку, образу жизни и характеру жилищ[207]. К германским племенам еще раньше Тацита причислял бастарнов Страбон (Geogr., VII, 3, 17). Плиний Старший в своей «Естественной истории» считал певкинов и бастарнов одной из основных групп германских племен (наряду с вандилиями, ингвэонами, иствэонами и гермионами – см. Plinius Sec., Nat. Hist., IV, 99—101), а эта классификация Плиния (о бастарнах см. также ibid., IV, 81), как известно, легла в основу классификации важнейших групп древнегерманских племен, принятой наукой нового времени (в том числе и Ф. Энгельсом).
Весьма интересно также произведенное Е. Ч. Скржинской точное разграничение древнегерманского племени герулов, которых Иордан в § 23 выводит из Скандинавии, и «скифского» племени степных кочевников элуров (или герулов), которые, по данным этнического и географического словаря Стефана Византийского (V в. н. э.), ссылающегося на Дексиппа, а также по свидетельству Аблавия, жили в болотистой местности близ Мэотиды, откуда и их название: по-гречески ele – местность стоячих вод (см. «Getica», § 117); по-видимому, Иордан в разных местах своего труда обозначил одним и тем же названием два различных племени – одно германское, которое впоследствии выступало в войсках Алариха и Одоакра и участвовало в междоусобных войнах после смерти Аттилы, и другое – негерманское (см. Е. Ч. Скржинская, стр. 266).
В подробном специальном примечании № 314 выяснен вопрос о происхождении бургундов (бургундзионов) из Скандинавии и окружающих ее с юга островов (наряду с другими крупными германскими племенами – вандалами, готами, герулами и ругиями), а также и о том, обитала ли когда-либо какая-нибудь часть бургундов на берегах Азовского моря. Этот последний вопрос, возникший в связи с упоминанием буругундов и уругундов у Агафия и Зосимы в качестве племен Причерноморья, Е. Ч. Скржинская, на наш взгляд, совершенно правильно решает отрицательно (путем сопоставления данных Плиния, Птолемея, Аммиана Марцеллина, Орозия и Прокопия); Е. Ч. Скржинская приходит к тому выводу, что под приазовскими «буругундами» Агафия следует разуметь одно из гуннских племен, – тем более, что тот же Агафий наряду с «понтийскими бургундами» называет и «бургундзионов», которых он считает готским племенем. Таким образом, у Агафия произошло то же смешение двух разных племен со сходным названием, как и у Иордана в случае с герулами (см. Е. Ч. Скржинская, стр. 253—256). В следующих примечаниях прослежены дальнейшие передвижения бургундов (их переход через Рейн и вторжение в Галлию).
В комментариях Е. Ч. Скржинской намечены также и основные этапы передвижений другого крупного германского племени – вандалов (делившихся на две ветви – «вандалов-асдингов» и «вандалов-силингов»), от их перехода через Рейн в конце 406 г. и вторжения в Галлию (вместе со свевами, бургундами и аланами), а затем и в Испанию (вместе со свевами и аланами) (см. стр. 262—265, 278—280, 304 и др.) и вплоть до возникновения в дальнейшем Вандальско-Аланского королевства в Северной Африке. При этом Е. Ч. Скржинская указывает на ошибочность сообщения Иордана о пребывании вандалов в Паннонии в IV в.: сведения об этом встречаются только у одного Иордана и не подтверждаются археологическим материалом, между тем как о пребывании вандалов между Тиссой и Дунаем в IV в. имеются археологические данные [не исключена, впрочем, возможность, что Иордан имел в виду переселение в Паннонию лишь какой-нибудь части племени вандалов, ибо в § 115 он говорит о небольшом количестве вандалов (perpauci Vandali), переселившихся в Паннонию с разрешения Константина Великого после нанесенного им готами поражения (см. Е. Ч. Скржинская, прим. № 362)].
Отмечая сложность состава различных древнегерманских (и не только германских) племен по Иордану, Е. Ч. Скржинская подчеркивает сбивчивость его терминологии при попытках разграничения рода, племени и народа: так, иногда Иордан употребляет слово natio для обозначения самой мелкой ячейки, слово gens – при определении более крупного этнического целого, а populus – для обозначения народа, состоящего из двух ветвей-племен (gentes): например в § 42 сказано, что populus готов разделился на везеготов и остроготов, которых при отдельном их упоминании Иордан обозначает словом gentes; однако готов в целом (для древнейшего времени) Иордан тоже называет gens; в некоторых случаях gens и populus у Иордана равнозначны (см. Е. Ч. Скржинская, прим. № 313 и прим. № 316). По нашему мнению, возможно, это эти колебания Иордана объясняются не только неустойчивостью его терминологии (как и при употреблении терминов «rex», «regulus» и др. – см. выше), но и, с одной стороны, незавершенностью самого процесса образования новых племенных объединений из нескольких прежних, более мелких племен, а с другой – процесса перестановок внутри племенных союзов в результате их передвижений, постоянных войн, отщепления одной ветви того или иного племени от другой и т. д.
В комментариях Е. Ч. Скржинской подробно истолкованы также данные Иордана о славянских племенах. В IV в. славяне делились на три основные группы: а) склавенов, составлявших тогда западную группу южной ветви славянских племен, 6) антов – восточную группу той же южной ветви славян и в) венетов, составлявших северную ветвь славянских племен (см. прим. № 108).
Венеты, или венеды, упоминаются у античных писателей, начиная с I в. н. э., и локализуются этими авторами (Плинием, Тацитом и Птолемеем) на берегах Вислы и Балтийского моря. При этом Тацит подчеркивал, что они не были кочевниками, и на этом основании склонен был считать их германцами, между тем как Плиний относил их к сарматам; и то, и другое этническое приурочение венетов, конечно, неверно, но правильно их противопоставление кочевникам (Tac., Germ,, 46). В отличие от античных авторов, византийские писатели (Прокопий, Агафий, Менандр и Феофилакт Симокатта), дающие обычно достоверные сведения, не упоминают названия венетов; по мнению Е. Ч. Скржинской, это подтверждает точность свидетельства Иордана, согласно которому название «венеты» к VI в. уже перестало служить общим обозначением славян и либо стало употребляться наряду с названием «склавены» и «анты», либо – вытесняться этими последними (что, по мнению автора комментария, несомненно для южных областей распространения славянских племен) (см. «Getica», § 34 и § 119; прим. № 107). В § 34 Иордан подчеркивает многолюдность венетов и обширность занимаемой ими территории; указанные античными авторами пределы этой территории соответствуют действительности, так как следы пребывания венетов именно в этих пределах в I в. н. э. подтверждаются археологическими данными – памятниками так называемой пшеворской культуры. По-видимому, венеты были в начале нашей эры обширной совокупностью славянских племен (см. Е. Ч. Скржинская, стр. 203—204).
