"Человек, — ответил Демонакт, — с ушами, которые в обман не даются". Но бесполый софист, не отставая от него, спросил: "Какие ты, Демонакт, припасы на дорогу взял, переходя от детских забав к философии?" — "Яички", — ответил Демонакт.
13. Другой раз как-то тот же Фаворин при встрече спросил Демонакта, какую философскую школу он предпочитает. "Да кто же тебе сказал, что я занимаюсь философией?" — ответил Демонакт. И, уже отходя от собеседника, он усмехнулся с нескрываемым удовольствием. На новый вопрос: над чем он смеется? — философ сказал: "Забавно мне показалось: неужто ты по бороде находишь возможность различать философов, сам будучи безбородым!"
14. Случилось однажды, что софист Сидоний, весьма известный в Афинах, держал слово похвальное себе самому и заявил между прочим, что он-де в любом учении сведущ, — впрочем, лучше привести его подлинные слова: "Если Аристотель меня в Ликей позовет, я последую зову; если Платон — в Академию, явлюсь и туда; если Зенон — меня увидят в расписанной Стое; если Пифагор кликнет — я стану молчальником…" Тогда Демонакт, находившийся среди слушателей, встал и сказал: "Любезный имярек, зовет уже тебя Пифагор".
15. Некто Пифон, красивый юноша, из македонской знати, пурпуром отороченный, вздумал подшучивать над Демонактом, предложил ему какой-то софизм и требовал, чтобы он раскрыл этот силлогизм. "Одно я знаю, милый мальчик, — ответил философ, — что тебя уже не раз раскрывали". Когда же тот, обиженный этой насмешливой двусмыслицей, с угрозой произнес: "Я сейчас тебе крепкого мужа покажу", Демонакт, засмеявшись, спросил: "Так у тебя и муж есть?"
16. Одного атлета Демонакт высмеял за то, что тот на Олимпийских играх выставлял себя на вид, завернувшись в пестрые, цветистые ткани; рассерженный атлет ударил насмешника камнем по голове, так что кровь потекла.
Присутствовавшие возмутились, как если бы каждый из них сам получил этот удар, и стали кричать, что надо идти к проконсулу, но Демонакт возразил: "Незачем к проконсулу, граждане, пойдем к врачу!"
17. Однажды, идя по улице, Демонакт нашел золотой перстень и вывесил на рынке записку, в которой предлагал владельцу потерянного перстня, кто бы он ни был, явиться к нему, назвать вес кольца, камень и вырезанную на нем печать и получить вещь. И вот пришел какой-то хорошенький мальчишка, заявляя, что это он потерял. Но, когда ничего толкового он не мог сказать, Демонакт ответил: "Ступай, мальчик, да береги от чужого пальца свое колечко, а это — не твоя потеря!"
18. Один из римских сенаторов, будучи в Афинах, представил Демонакту своего сына, очень красивого, но женоподобного и изнеженного, проговорив: "Приветствует тебя, Демонакт, мой сын, которого ты видишь перед собой!"
"Какой красивый! — сказал Демонакт. — И тебя достоин, и на матушку похож".
19. Про кинического философа Гонората, ходившего в шкуре медведя, он сказал: "Ему бы не почтённым медвежьей шкурой — медвежатником Гоноратом, но Аркесилаем прозываться!"
20. На вопрос одного человека, как, по его мнению, следует определить счастье, Демонакт ответил: "Счастлив лишь свободный". Собеседник возразил, что свободных — много. "Но я, — сказал Демонакт, — лишь того считаю свободным, кто ни на что не надеется и ничего не боится". — "Да разве можно сыскать такого человека? — заметил тот. — Ведь все мы в большинстве случаев — рабы этих чувств".
"Однако, — сказал Демонакт, — если ты вдумаешься в дела человеческие, ты обнаружишь, что они ни надежды, ни страха не стоят, ибо все преходяще: и печали, и радости".
21. Перегрин-Протей укорял Демонакта за то, что он много смеется и подшучивает над людьми, и сказал: "Демонакт, ты лайка, а не киник". — "Перегрин, — ответил философ, — ты разговариваешь, а не ведешь себя по-человечьи".
22. Когда некий исследователь природы рассуждал об антиподах, Демонакт встал, пригласил его следовать за собой, подвел к колодцу и, показывая на отражение в воде, спросил: "Значит, это и есть твои антиподы?"
23. Другой раз, когда некто, выдавая себя за мага, утверждал, что знает могучие заклинания, которым все подчиняются, исполняя его любое желание, — "это не диво, — сказал Демонакт, — я ведь и сам тем же ремеслом занимаюсь. Хочешь, пройдем вместе к булочнице, и ты увидишь, как всего одним заклинаньицем и небольшим количеством волшебного зелья я заставлю ее дать мне хлеба", — он намекал на то, что деньги имеют такую же силу, как и заклинания.
24. Герод Аттик чрезвычайно горевал о преждевременно скончавшемся Полидевке и требовал, чтобы умершему закладывали колесницу и лошадей подавали, как будто он должен был сейчас сесть в колесницу, и готовили для него обед. И вот однажды Демонакт явился к Героду со словами: "У меня есть для тебя письмо одно, от Полидевка". Тот был очень обрадован, полагая, что и Демонакт не отстает от других, потакая его слабости. "Чего же, Демонакт, хочет от нас Полидевк?" — спросил он. "Он недоволен, — ответил философ, — что ты все еще здесь, а не с ним".
25. Подобным же образом явился Демонакт к человеку, который оплакивал смерть сына, запершись в совершенно темной комнате. Демонакт назвался магом и сказал, что может вызвать призрак сына, если только отец назовет ему трех людей, которым никогда никого не приходилось оплакивать. Тот долго раздумывал и явно был в затруднении, — очевидно, не в состоянии будучи назвать никого. "Что же, — сказал Демонакт, — смешной ты человек, неужели ты думаешь, что один лишь ты страдаешь невыносимо, когда сам видишь, что нет человека, непричастного к скорби".
26. Между прочим, Демонакт считал достойными смеха и тех, кто в повседневной беседе употребляет очень устарелые и странные слова. И когда он задал одному человеку какой-то вопрос, а тот ответил на него сверхаттически, Демонакт заметил: "Я ведь, друг, тебе сегодня задаю вопросы, а ты отвечаешь мне, будто при Агамемноне живешь".
27. Один из друзей как-то сказал Демонакту: "Пойдем, Демонакт, в храм Асклепия, помолимся о здравии сына". — "Ты совсем глухим считаешь Асклепия, — ответил Демонакт, — ибо, по-твоему, он не расслышит нас, если мы отсюда ему помолимся".
28. Однажды Демонакт увидел двух философов, проявивших крайнее невежество в каком-то ученом споре, причем один ставил нелепые вопросы, а другой давал бессмысленные ответы. "Не кажется ли вам, друзья, — спросил Демонакт, — что один из вас козла доит, а другой решето под него подставляет?"
29. Перипатетик Агафокл с гордостью заявлял, что он — единственный и первый философ, сведущий в диалектике. "Однако, Агафокл, — заметил Демонакт, — если первый — значит, не единственный, а если единственный — значит, не первый".
30. Цетег, будущий консул, проездом через Грецию в Азию, где он должен был состоять легатом при своем отце, много смеха вызвал своими речами и поступками. Один из друзей Демонакта сказал, что этот Цетег — "большая дрянь".
"Совсем не большая, клянусь Зевсом", — возразил Демонакт.
31. Увидев однажды, как философ Аполлоний отправлялся в путь со множеством своих учеников, — он уезжал по приглашению императора, чтобы состоять при дворе в качестве наставника, — Демонакт сказал: "Вот идет Аполлоний со своими аргонавтами".
32. Кто-то спросил Демонакта: бессмертна ли душа, по его мнению?
"Бессмертна, — ответил философ, — но как все".
33. По поводу Герода Демонакт сказал, что, очевидно, прав Платон, признающий в каждом из нас не одну, а несколько душ, ибо не могла бы одна и та же душа и возлюбленную Региллу, и возлюбленного Полидевка угощать, как будто они были живы, и проявлять о них другие подобные же заботы.34. Услышав объявление, что афиняне устраняют негреков от участия в мистериях, Демонакт отважился однажды всенародно спросить их: чем вызвано такое запрещение, когда сами таинства учреждены для них Евмолпом, не греком, а фракийцем?
35. Случилось Демонакту отправляться в плаванье зимой. Один из друзей спросил: "А ты не боишься достаться на съедение рыбам, если судно опрокинется?" — "Но ведь неблагодарным надо быть, — отвечал Демонакт, — чтобы не решаться отдать себя на растерзание рыбам, когда сам пожрал столь многих из них!"
