97. Овладев лагерем. Цезарь настойчиво потребовал от своих солдат не слишком увлекаться добычей и не упускать случая довершить победу. Они согласились, и он начал окружать гору со всех сторон валом. Так как на этой горе не было воды, то помпеянцы оставили эту безнадежную позицию и всей массой устремились по горным высотам к Ларисе. Когда Цезарь заметил это, то он разделил свои силы, часть легионов оставил в лагере Помпея, другую отправил назад в свой лагерь, а с собой повел более удобным путем четыре легиона наперерез помпеянцам. Пройдя шесть миль, он построил свое войско в боевой порядок. Тогда помпеянцы остановились на одной горе, у подножия которой текла река. Хотя солдаты Цезаря были за весь день изнурены непрерывным трудом и уже приближалась ночь, однако он, ободрив их, отрезал шанцами реку от горы, чтобы не давать помпеянцам ходить за водой ночью. Когда эта работа была окончена, помпеянцы отправили послов и начали переговоры о сдаче. Несколько лиц сенаторского сословия, приставших к этому войску, спаслись ночью бегством.
98. На рассвете Цезарь приказал всем засевшим на горе спуститься на равнину и положить оружие. Они беспрекословно исполнили приказание: подняв руки и бросившись на землю, они со слезами умоляли его о пощаде. Он их успокоил, приказал подняться и, чтобы уменьшить их страх, сказал несколько слов о своей кротости, а затем помиловал их всех; при этом он рекомендовал своим солдатам никого из них не обижать и вещей у них не отбирать. Проявив такую заботливость о них, он вызвал к себе другие легионы и отправил те, которые привел с собою, назад в лагерь для отдыха. Затем он двинулся в поход и еще в тот же день достиг Ларисы.
99. В этом сражении он потерял не более двухсот солдат, но центурионов – этих героев – он лишился около тридцати. Между прочим, был убит в очень храбром бою вышеупомянутый Крастин (57), получивший тяжелый удар мечом в лицо. То, что он сказал перед боем, то и сделал. Цезарь был убежден, что Крастин проявил в этом сражении беспримерную храбрость, и очень высоко ценил его заслугу. Из войска Помпея пало, по-видимому, около пятнадцати тысяч человек, а сдалось более двадцати четырех тысяч (ибо даже и те когорты, которые охраняли редуты, сдались Сулле); кроме того, многие спаслись бегством в соседние города. Воинских знамен Цезарю после этого сражения досталось сто восемьдесят, а орлов девять. Л. Домиций, который бежал из лагеря на гору, лишился сил и был убит нашими всадниками.
100. В то же время Д. Лелий (58) подошел с флотом к Брундисию и, подобно Либону, о котором мы говорили раньше (59), занял лежащий против Брундисийской гавани остров. Комендант Брундисия Ватиний (60), подобно Антонию, заменил своими палубными и хорошо оснащенными лодками Лелиевы корабли и захватил из них в узком проходе гавани одну зарвавшуюся вперед квинкверему и два судна меньшего размера; равным образом он расставил по берегу всадников, чтобы не подпускать флотских солдат к воде. Но так как время года было уже благоприятнее для рейсов, то Лелий подвозил воду на грузовых кораблях из Коркиры и Диррахия и бесстрашно держался своей цели. Вообще до получения известия о нашем решительном сражении в Фессалии ни позорная потеря кораблей, ни нужда в предметах первой необходимости не могли выгнать его из гавани и с острова.
101. Около того же времени Г. Кассий прибыл с сирийскими, финикийскими и киликийскими эскадрами в Сицилию. Так как флот Цезаря был разделен на два отряда, одним из которых командовал претор П. Сульпиций у Вибона, а другим М. Помпоний у Мессаны, то прежде чем Помпоний мог узнать о его прибытии, Кассий налетел с своими кораблями и застиг его врасплох, так как у него не было правильной караульной службы и его корабли не стояли в определенном порядке. И вот Кассий, нагрузив грузовые корабли смолой, дегтем, паклей и другими горючими материалами, пустил их при сильном и благоприятном ветре на флот Помпония и сжег все его тридцать пять кораблей, из которых двадцать было палубных. Это вызвало такую панику, что город Мессану с трудом отстояли, хотя в нем стоял гарнизоном целый легион. Большая часть населения была даже уверена, что он был бы потерян, если бы в это время не были получены через всадников береговой обороны вести о победе Цезаря. Вести эти пришли как нельзя более вовремя, и город удалось удержать. Кассий отправился оттуда в Вибон против флота Сульпиция. Корабли были там причалены к берегу, и наши были в такой же панике, как и мессанцы. Воспользовавшись благоприятным ветром, Кассий пустил на них грузовые корабли с горючими материалами, и от занявшегося с двух сторон огня сгорело пять кораблей. Когда пожар стал от сильного ветра распространяться все шире и шире, то больные ветераны из прежних легионов, оставленные для охраны кораблей, не вынесли этого позора. По своему почину они взошли на корабли, снялись с якоря и, атаковав флот Кассия, захватили две квинкверемы, на одной из которых был сам Кассий, успевший, впрочем, спастись на лодке; кроме того, две триремы были ими пущены ко дну. Немного спустя получено было известие о сражении в Фессалии, так что ему теперь поверили сами помпеянцы, которые до сих пор принимали подобные вести за измышления легатов и друзей Цезаря. Тогда Кассий немедленно ушел оттуда со своим флотом.
102. Цезарь решил оставить все дела и преследовать Помпея, куда бы он ни бежал: иначе он мог бы снова набрать другие войска и возобновить войну. Он проходил в день столько, сколько могла его конница, и приказал одному легиону идти следом за собой, но не таким скорым маршем. В Амфиполе был выставлен эдикт от имени Помпея, чтобы все молодые люди этой провинции, греки и римские граждане, явились для принесения присяги. Сделал ли это Помпей с целью устранить у Цезаря всякие подозрения и как можно дольше скрыть свое истинное намерение продолжать бегство, или же он пытался при помощи вновь набранных сил удержать за собой Македонию, предполагая, что никто не будет его теснить, – этого нельзя было решить. Во всяком случае, он простоял на якоре только одну ночь, вызвал к себе своих амфипольских друзей и добыл у них денег на необходимые расходы. При известии о приближении Цезаря он ушел оттуда и через несколько дней достиг Митилены. Задержанный там на два дня бурей, он достал еще несколько весельных судов и прибыл в Киликию, а оттуда на Кипр. Там он узнал, что все антиохийцы и римские граждане, занимавшиеся там торговыми операциями, по взаимному соглашению взялись за оружие, с целью не пускать его к себе, и разослали к тем помпеямцам, которые, по слухам, спаслись бегством в соседние города гонцов с запрещением въезда в Антиохию: в противном случае они рискуют своей жизнью. То же самое произошло и на Родосе с консулом прошлого года Л. Лентулом, с консуляром П. Лентулом и некоторыми другими помпеянцами: бежав вслед за Помпеем и прибыв к этому острову, они не были пущены в город и гавань: им послали сказать, что6ы они отсюда удалились, и они против воли должны были сняться с якоря. И уже по всем общинам разносилась молва о приходе Цезаря.
103. При известии об этом Помпей отказался от намерения отправиться в Сирию. Он взял денежные суммы у откупщиков и занял у некоторых частных лиц, погрузил на корабли большое количество меди для военных надобностей, а также вооружил две тысячи человек, которых отчасти набрал из челяди откупщиков, отчасти взял у купцов, руководясь указаниями их господ относительно их пригодности: для этой цели. Так прибыл он в Пелусий. Там случайно находился царь Птолемей (61), еще мальчик. Последний вел с большими силами войну с сестрой своей Клеопатрой, которую он, под влиянием своих родных и друзей, несколько месяцев тому назад лишил царской власти и изгнал из Египта. Лагерь Клеопатры был недалеко от его лагеря. Помпей послал к Птолемею просьбу принять его в Александрии в качестве гостя и друга его отца и оказать ему могущественную поддержку в несчастье. Но послы Помпея по исполнении своей обязанности завязали слишком откровенные разговоры с царскими солдатами и стали их уговаривать исполнить свой долг перед Помпеем, не презирая его в несчастье. Среди них было много солдат Помпея, которых получил от него в Сирии Габиний (62) и перевел в Александрию, а по окончании войны оставил на службе у Птолемея, отца юного царя.
104. Об этих разговорах узнали друзья царя, управлявшие по его малолетству царством. Боялись ли они (по крайней мере, это они говорили впоследствии), как бы Помпей не переманил к себе царского войска для захвата Александрии и Египта, или же презирали его из-за его несчастного положения, как вообще в беде люди легко обращаются из друзей во врагов, – во всяком случае, официально они дали посланцам Помпея любезный ответ и предложили ему явиться к царю. Но втайне они задумали иное: они послали начальника царских войск Ахиллу, человека чрезвычайно смелого, и военного трибуна Л. Септимия убить Помпея. Последние дружественно приветствовали его. Кроме того, его сбило с толку некоторое знакомство с Септимием, который во время войны с пиратами служил у него центурионом. Таким образом, он решился взойти на маленькое судно с немногими спутниками и был убит Ахиллой и Септимием. Точно так же и Л. Лентул был, по приказу царя, схвачен и убит в тюрьме.
