находиться стражники, оказалось ими покинутым, Марций, рассудив, что подходящее время наступило, вместе с друзьями, которые скрывали под плащами мечи, вошел в двери, убил царя и сыновей его, и прочих, на кого случайно наткнулся, пустил огонь по дому во многих местах, а содеяв это, распространил слух об ударе грома. 5. Но этот рассказ я не принимаю, не считая его ни правдивым, ни убедительным, а присоединяюсь к первому и полагаю, что Тулл встретил такую смерть по воле божества. Ведь невероятно, чтобы ужасное деяние, которое готовилось многими людьми, сохранилось в тайне, да и у того, кто задумал его, не могло быть уверенности, что после смерти Гостилия римляне назовут его царем города. И если бы даже со стороны людей к нему были верность и уверенность в нем, у богов все же не могло быть неведения, подобного человеческому. 6. Ведь после вынесения решения по трибам надлежало и богам одобрить посредством благоприятных знамений получение им царской власти. А кто из богов или божеств захочет позволить мужу нечестивому и столь страшными убийствами запятнанному приближаться к алтарям, и начинать жертвоприношения, и совершать разные богослужения? И вот, из-за этого я отношу происшествие не к людскому злоумышлению, но к божественной воле, однако пусть каждый судит, как пожелает.
XXXVI. После смерти Тулла Гостилия междуцари, назначенные сенатом, избирают по отеческим обычаям царем полиса Марция, по прозванию Анк; и после подтверждения народом решения сената и получения от богов благоприятных знамений, совершив все по закону, Марций принимает правление во второй год тридцать пятой Олимпиады [406], в которой в беге на стадий победил Сфайр Лакедемонец, и в Афинах в это время годичную должность занимал Дамасий. 2. Этот царь, найдя, что многие из священных обрядов, которые установил Нума Помпилий, дед его с материнской стороны, остаются без попечения, и видя, что большинство римлян стали воинственными и корыстолюбивыми и уже не возделывают землю, как раньше, созвал народ на собрание и потребовал, чтобы они снова начали почитать богов, как почитали в царствование Нумы. Он втолковывал, что при небрежении богами многие пагубные болезни обрушились на город и была погублена немалая часть народа, да и царь Гостилий, не проявивший, как следовало бы, никаких предосторожностей, в течение долгого времени страдал из-за разных телесных болезней, и разумом-то своим уже не будучи крепок, потеряв и телесное и душевное здоровье, и сам горестную смерть встретил, и род его. 3. И он восхвалял уклад государства, установленный Нумой для римлян, как наилучший, разумный и предоставляющий благодаря честным повседневным трудам средства к жизни каждому, и призывал восстановить этот порядок, развивая земледелие, скотоводство и прочие занятия, которым не присуща никакая несправедливость, а грабеж, насилие и прибыль, получаемую от войны, — с презрением отвергнуть. 4. Этими и подобными рассуждениями Анк вселил во всех стремление к спокойствию, к жизни без войны и к мудрому трудолюбию. Затем, созвав понтификов и взяв у них записи относительно священнодействий, которые Помпилий свел воедино, повелел переписать их на досках и выставить на Форуме, чтобы все желающие их видели. Но они были уничтожены временем — ведь медных стел еще не было, поэтому законы и записи, касающиеся священнодействий, были вырезаны на дубовых досках. Однако после свержения царей они вновь были внесены в официальную запись понтификом Гаем Папирием [407], который был надзирателем за всеми священнодействиями. Восстановив пришедшие в упадок священнодействия и обратив праздную чернь к частным трудам, Анк превозносил заботливых земледельцев и порицал как ненадежных граждан тех, кто плохо пекся о собственном имуществе.
XXXVII. Установив такой порядок в государстве и очень надеясь провести без войн и бед всю свою жизнь, как и дед его с материнской стороны, он не возымел судьбы, соответствующей его желаниям, но вопреки своим ожиданиям, вынужден был стать воином и ни единого часа не прожить без опасностей и раздоров. 2. Ведь тотчас же, как только он пришел к власти и стал устраивать правление, свободное от забот, латины, с презрением отнесясь к нему и полагая, что он от отсутствия мужества не способен вести войны, стали рассылать в приграничные пределы римлян разбойничьи шайки, от чьих рук погибло немало людей. 3. А когда к латинам пришли послы царя и потребовали дать римлянам удовлетворение в соответствии с договорами [408], латины принялись ссылаться на то, что ничего не ведают о тех, кто обвиняется в разбое, поскольку разбой совершался не по общему решению, а также на то, что римляне обвиняют их без всякой на то причины: потому что не с этими людьми заключали они договоры, а с Туллом, а когда Тулл умер, для них и договоренности о мире перестали действовать. 4. И вот Марций, вследствие подобных причин и ответов, был вынужден вывести войско против них и, подойдя к их городу Политорию [409], взял его на условиях сдачи прежде, чем к осаждаемым пришла какая-либо помощь от остальных латинов. Однако он никоим образом не поступил с людьми жестоко, но, оставив им имущество, всем народом перевел в Рим и распределил по трибам.
XXXVIII. На следующий год, так как латины отправили в опустевший Политорий своих колонистов и начали обрабатывать земли политорян, Марций, приняв начальствование над войском, повел его против них. И когда латины вышли из-за городских стен на битву, он, одержав над ними победу, взял город вторично. Лишь после того как он поджег жилища и сровнял оборонительные стены с землей, чтобы уж теперь недруги лишились места, откуда можно вести военные действия, да и землю не обрабатывали, он повел войско назад. 2. Но год спустя латины выступили против города Медуллия [410], в котором имелись римские колонисты и осадили его и, со всех сторон штурмуя стены, захватили его силой. А Марций в это самое время берет знаменитый город латинов Теллены [411], одержав победу в регулярном сражении и приступом стен принудив жителей подчиниться, а всех захваченных, ничего из того, чем они владели, у них не отобрав, он переводит в Рим и выделяет им в городе место для устройства жилищ. 3. И Медуллию, в течение трех лет пребывавшую под властью латинов, он на четвертый год получает обратно, вынудив ее после многих крупных сражений к покорности. А спустя короткое время он завладевает городом фиканов [412], который тремя годами ранее он уже брал на основании договора о сдаче, и всех обитателей перевел в Рим, но ничего в городе не разрушил, чем составил о себе мнение,
