Убедившись в слабости этого отряда, Александр оставил пробив него небольшой заслон, а сам с остальными гетайрами вернулся на прежнее место.
Тем временем македоняне, несмотря на стрелы персидских лучников, разведывали речные броды. Скоро гонцы от всех частей войска уже скакали на правый фланг к царю. Посовещавшись с окружавшими его военачальниками, Александр отдал несколько коротких приказаний. Пока гонцы возвращались к своим частям, гипасписты сделали поворот направо и вместе с агрианийцами и пельтастами беглым шагом направились вдоль реки на восток к горам. За ними последовали гетайры, предводительствуемые самим царем. Скоро все они скрылись за деревьями и кустарниками.
Амфикрат, хорошо знавший позицию персов, догадался, что Александр попытается переправиться на правый берег через узкий брод на востоке, у самых гор. Однако эта попытка показалась ему безнадежной. Внимание Амфикрата сосредоточилось на событиях, развернувшихся поблизости от него, у устья реки.
После ухода Александра плотные шеренги фессалийской конницы на всем скаку вошли в реку и устремились к правому берегу против конницы персов, не обращая никакого внимания на стрелы, которыми осыпали их персидские стрелки.
Одновременно вся македонская фаланга, стоявшая против греческих наемников Дария, также стала переправляться через реку. Амфикрат услышал приказ — приготовиться. Персидские стрелки, стоявшие впереди греческих наемников, рассыпались в разные стороны, очистив берег. Прямо перед греками выросла щетина копий. На береговом откосе появилась первая шеренга пехотинцев, за ней — вторая. Раздалась команда: «Вперед!» Кто-то сильно толкнул Амфикрата в спину, и он вместе с остальными греческими наемниками бросился на неприятеля.
После короткого боя берег был очищен от македонян. Амфикрат, вырвав копье из тела убитого врага, оглянулся по сторонам. Его сосед слева, спартанец Архидам сдирал с мертвого македонского педзетера роскошный пояс с золотыми бляхами. На пустом пространстве лежало несколько десятков тел: македоняне и греки вперемешку. Взглянув направо, Амфикрат увидел, как у самого устья реки отступала расстроенная фессалийская конница. Разгоряченные персидские наездники, преследуя врага, вырвались на занятый македонянами берег. Одни из них рубили и гнали фессалийцев. Другие, сбившись в кучу, готовились атаковать конницу греческих союзников македонского царя, неподвижно стоявшую рядом с беспорядочно толпившимися педзетерами.
«Победа! — подумал Амфикрат. — Полная победа!» В этот миг отчаянные крики, доносившиеся оттуда, где находились кардаки, заставили его обернуться. На левом фланге персов творилось что-то неладное: кардаки разбегались, преследуемые македонскими всадниками. Александр сумел пробиться через брод в верховьях Пинара. Часть вражеской кавалерии уже заходила в тыл наемникам и схватилась с царскими телохранителями. Самого Дария и его пышной колесницы нигде не было видно.
Все еще не понимая, что происходит, Амфикрат беспомощно посмотрел направо: персидская конница врассыпную отходила обратно на свой берег. Одинокий всадник — наверно, сам Набарзан, загнав коня в середину реки, размахивал мечом, пытаясь остановить своих, но не мог. Персов никто не преследовал: греческая союзная конница по-прежнему стояла на месте. После разгрома фессалийцев она не решалась атаковать персов.
«В строй!» — услыхал Амфикрат голос Аминты. Командир наемников сгонял греков в кучу, колотя их обломком копья. Как только строй был восстановлен, Аминта обратился к грекам с короткой речью: «Персидское войско разгромлено! Дарий бежал! Наше спасение в том, чтобы держаться тесно в рядах и точно следовать приказам!» Затем он скомандовал: «Кругом!»
Фаланга четко, как один человек, повернулась спиной к реке. Справа и слева к ней пристраивались легковооруженные греческие пельтасты и остатки персидских лучников. Снова раздалась команда, и наемники беглым шагом двинулись прочь от реки, на северо-восток, к горам, прямо против македонских всадников.
Когда впоследствии Амфикрат пытался вспомнить эти несколько часов до захода солнца, все происходившее казалось ему мучительным сном. Амфикрат знал, что у отступающего отряда, преследуемого вражеской конницей, мало надежды уцелеть. Хорошо еще, что отступающих греков не нагнала македонская пехота, а присоединившиеся к наемникам пельтасты и лучники не давали неприятельским всадникам приближаться и забрасывать фалангу дротиками.
Особенно трудно пришлось перед самым закатом, когда на помощь македонской коннице подоспели гипасписты. Уклоняться от сражения стало невозможно. Пришлось принять бой, в котором все преимущества были на стороне противника… Аминта говорил потом, что, запоздай спасительная ночь хоть на час, никто из наемников не смог бы спастись.
Последние атаки всадников, причинившие особенно большие потери, обрушились на греческую фалангу уже почти в темноте у самого подножия гор. Однако наемники держались тесными рядами, зная, что только в этом их спасение. Никто не пытался бежать. И македоняне, наконец, отступили, потеряв надежду разделить и уничтожить по частям этих усталых и озлобленных людей.
Когда отряд вступил в горы, преследование прекратилось. Почти всю ночь шли наемники, стараясь уйти от противника как можно дальше. С рассветом разрешено было сделать привал. После короткого отдыха произвели смотр. Оказалось, что из десяти тысяч греков уцелело восемь. Большинство наемников не верило больше в силы персов и решило захватить и разграбить Египет. Лишь незначительная часть греков осталась верной Дарию. Среди них находился и Амфикрат. После долгих скитаний, присоединившись к остаткам разбитой персидской армии, они пережили бесчисленные отступления, неудачную битву при Гавгамелах, бегство и смерть Дария. Лишь немногие вернулись на родину. В числе этих счастливцев оказался Амфикрат. Уже тогда, во время трудных странствий, зародилась у него мысль описать события, свидетелем которых он был.
На склоне лет довелось ему начать задуманную работу…
Амфикрат взял калам, чтобы завершить рассказ о битве при Иссе: «Многие из греков, состоявших в свите Дария, считали, что причиной поражения при Иссе был брод шириной в плетр в верховьях Пинара. Именно через него сумел Александр переправить войска и разгромить карданов. Однако справедливость требует сказать, что своим поражением персы обязаны не случайностям войны, а превосходству македонской армии. Дисциплина и маневренность войск Александра позволили ему, ослабив стоявшие у моря части, перебросить вверх по реке лучников, гетайров и гипаспистов. Македонский царь был уверен, что, даже с открытым правым флангом, его пехота сможет атаковать персов и отвлечь их внимание от опасного участка. Исход боя решил не узенький брод, которым, если бы сумели, могли воспользоваться и персы, а лучшая выучка и организация македонской армии».
* * *
Как и предполагал Амфикрат, написанное им сочинение показалось его современникам оскорблением памяти македонского завоевателя. Этот исторический труд позднейшие ученые, писавшие о походах Александра, читали лишь тогда, когда им нужно было рассказать о персидском войске или дать точное изображение военных действий. Грек Диодор Сицилийский и римлянин Квинт Курций Руф черпали из него ценные сведения. Последующие поколения забыли об этом сочинении, и оно было утеряно. Только сто лет назад ученые пришли к заключению, что в древности должна была существовать запись о походах Александра, автор которой симпатизировал персам. Этим можно было объяснить, что в сочинениях писателей, живших на 300–400 лет позже македонского завоевателя, среди постоянных восхвалений Александра неожиданно сообщаются факты, рисующие его жестоким честолюбцем. В этих работах встречаются подробности, которые мог сообщить только грек, долгое время служивший в персидской армии. Так ученые убедились, что в древности существовало сочинение, посвященное истории греческих наемников Дария, дававшее беспристрастную картину покорения Персии македонянами.
