как дружба и взаимопонимание с людьми, оборотничество и т. п., заметим, что более южные, особенно африканские традиции сходным образом трактуют и льва. В творчестве Ар. есть следы какого-то древнего особого отношения к волку, заставляющего вспомнить легенду о происхождении рода Асклепиадов, значит, и Аристотеля — от Аполлона. Например, Ар. повествует (с долей сомнения, но отнюдь не отвергая этого рассказа) о том, как Летона, мать Аполлона и Артемиды, преследуемая мстительной Герой и превращенная в волчицу, 12 дней бежала от страны гипербореев до Делоса: в память об этом 12 дней в году волчицы могут приносить потомство (кн. шестая, § 183). Здесь важно, что для других животных Ар. такого рода “объяснений” не дает. Единственный в ИЖ рассказ о дружбе человека с дикими зверьми тоже касается волков, с которыми рыбаки делятся рыбой (кн. девятая, § 132). К Аполлону, покровителю и предку Асклепиадов, часто прилагались (Павсаний, X, 14, 7; II, 19, 3) эпитеты со значением “охраняющий (избавляющий) от волков”, “губящий волков” (Ликоктон) или, наоборот, “волчий” (Ликейский), “волк”. У храма Аполлона Ликейского (ср. Эсхил, Агамемнон, 1256–1259) был расположен Ликей (отсюда и название) по соседству с горой Ликабетом — “Волчьей рощей”. На ее склоне стоял некогда город Ликосура, “Волчий хвост”, который согласно “Описанию Эллады” (VIII, 39) был древнейшим из городов Греции. Около Ликея была гробница рода Пандидов с характерными именами типа “Ликос” (Волк); из этого рода, по преданию, произошла Скилла, превращенная впоследствии в собакоголовое чудовище (пес — мифологический дублет волка; в § 56 третьей кн. ИЖ собаке приписана, как льву в кн. второй, § 2, тоже “однокостность”, только не шеи, а черепа, что заставляет вспомнить о сближении льва и собаки в § 227–229 девятой кн. ИЖ и о мифическом тождестве “внутренностей” у льва и собаки в том же § 2 кн. второй).
...левая сторона у них менее развита... — согласно AW (Bd. 1, S. 247–248), вместо “левая сторона”, “левые [ноги]” в протографе были выражения, означающие “задняя сторона”, “задние [ноги]”. Имелось в виду, следовательно, что задние ноги у “многопалых” четвероногих менее подвижны, чем у человека. Однако Ар. такого мнения нигде больше не высказывает, и непонятно (при чтении в варианте AW), почему он в данной связи говорит именно о “многопалых”, т. е. о некопытных. Ведь в ОЧЖ (688а) он специально подчеркивает, что, например, у непарнокопытных (“однокопытных”) задние ноги подвижнее передних; у “многопалых” же получается как будто наоборот. Вариант “левая сторона”, по нашему мнению, предпочтительнее еще и потому, что в начале следующего параграфа утверждается: “Одинаково владеющим обеими руками из всех животных бывает только человек”; следовательно, левая (передняя) нога у многопалых по крайней мере сравнительно с этими случаями менее подвижна, чем левая рука у человека. Поэтому при переводе данного места нет необходимости отходить от единообразного свидетельства источников.
Нос у слона... — в отсутствии у Ар. специального термина для слоновьего хобота усматривают иногда доказательство, что греки в те времена еще не были знакомы со слонами. Однако, судя по реалистичности описаний слона у Αρ., это неверно; очень скоро греки сами стали употреблять слона в качестве боевого животного; им была известна профессия “элефантиста” — ухаживающего за слоном или (как здесь) вожака слона.
...ив всех животных... — букв, “из других животных”.
...кроме человека — еще одно свидетельство того, что Ар. не знал человекообразных обезьян. Кроме того, здесь налицо противоречие с заключительной фразой § 35.
...окружностей... — т. е. дуг, образованных соответственно передними и задними конечностями в согнутом состоянии.
...в этом положении спит... — следовательно, распространенная в средние века, в том числе и на Руси, легенда из “Физиолога” (слон спит, прислонясь к дереву, а если дерево подпилить, рухнет и легко может быть пойман, ибо не сможет встать) либо совсем не имеет отношения к Αρ., либо родилась из какого-то неверного прочтения рассказа данной главы о сне слона.
...накрест... — букв, “по диаметру”, в данном случае можно перевести также: “по диагонали”. Имеется в виду, что левая передняя нога выбрасывается вперед одновременно с задней правой, а правая передняя — с задней левой.
...впоследствии — в главе VIII.
...барана... — в оригинале (и в машинописи перевода В. П. Карпова 1950 г.) — “свиньи”, что противоречит смыслу фразы. Предлагаю конъектуру oios вместо hyos (по-гречески начертания легко могли быть спутаны).
...в стране арахотов... — в Арахосии (самой восточной провинции Персидского царства тех времен). Жители Арахосии славились своим искусством наездников. Территориально “страна арахотов” приблизительно совпадает с Белуджистаном или, по другим реконструкциям, с частью Афганистана между Кандагаром и Кабулом.
...карбатины... — грубая крестьянская обувь из невыделанной, в особенности верблюжьей шкуры.
...в Пеонии... — см. примеч. 22.
...однокопытные свиньи — мутация эта сейчас неизвестна, но упомянута у Плиния, а в 1717 г. — в изданном в Лейпциге на латыни страноведческом очерке о Молдавии (ср. Кантемир, с. 39). Затем это указание повторяют К. Линней и П. С. Паллас.
...индийский осел... — имеется в виду либо индийский носорог, которого Αρ., вероятно, не видел и который вопреки сказанному в § 18 не “однокопытен”, поскольку каждая нога у него опирается на три копыта, из которых среднее — основное и вдвое шире боковых; либо какое-то мифическое животное. В последнем случае данное указание Ар. открывает серию литературных известий о единорогах. Возможно, уже тогда в обращении имелись “части тела” этого мифического животного, например, “рог единорога” (в действительности это чаще всего были добытые в море или у выброшенных на берег животных бивни нарвала, см. Симонов, с. 125–132).
...орикс... — так во времена Ар. называли представителей североафриканских и аравийских сернобыков рода Oryx. Некоторые из них часто теряют один из своих длинных и острых рогов и приобретают как бы внешность “единорога”. Наряду с этим античные авторы, например, Плутарх, иногда называли ориксом и нарвала. Возможно, что нарвал был известен Ар. по бивням, привозимым из отдаленных морей и в ходе торговли несколько раз поменявшим владельцев. Этим бивням приписывались целебные свойства.
