Возводит в рыцарское званье
Всех, кем заслужено признанье
И покровительство его.
Кто не страшится ничего,
Кого геройство не покинет,
Тот при дворе Артура принят.
Спеши припасть к его стопам,
И рыцарем ты станешь сам!.."
И мальчик, перед графом стоя,
Коснулся панциря героя,
Спросив, как спрашивают дети:
"Что означают кольца эти?
Ты кольца носишь на груди?!"
Взглянув на маленького друга,
Граф рассмеялся: "Погоди!..
Не кольца это, а кольчуга.
Я ею прикрываю грудь,
Чтоб не могли меня проткнуть!.."
Промолвил мальчик с удивленьем:
"Такую шкуру бы – оленям,
Их не сразило бы мое
Неотразимое копье!"
. . . . . . . . .
И рыцарь в путь пустился дале.
Его крестьяне увидали,
Что обрабатывали луг.
Немалый вызвал в них испуг
Вид неожиданного гостя:
Его копье, доспехи, меч.
Но без надменности и злости
Он обратил свою к ним речь:
"Да охранит вас божья милость!..
Скажите, вам не приходилось
Здесь встретить девушку одну?
Сию несчастную княжну
Злодеи подлые украли.
Я весь дрожу: не умерла ли
Она от страха и тоски?
Я разорвать готов в куски
Ее обидчиков проклятых,
Что мимо вас промчались в латах!"
. . . . . . . . . .
Лишь граф с крестьянами расстался,
Ужасный шум вокруг раздался.
Крестьяне стонут: «ах!» да «ох!».
Произошел переполох.
Всех охватил великий трепет:
"Ужо владычица нам влепит!
Да как же смели мы его
В лесу оставить одного!
Считай, отныне всем нам – крышка.
Возрос в неведенье мальчишка,
Лесную дичь копьем пронзал
И вдруг о рыцарях прознал!
Небось кровишка-то взыграла
При виде шлема и забрала,
А от кольчуги, от стальной,
Он весь, ей-богу, как шальной!.."
Вот мальчик к матери приходит,
Горящих глаз с нее не сводит
И все выпаливает вслух.
Едва не испустила дух
Она в немыслимой печали,
Спасибо – люди откачали.
А мальчик дальше речь ведет:
"Каких я четырех господ
У нас в лесу сегодня встретил!
Что свет небес, их облик светел!
Впервые я узнал от них
О славных рыцарях лихих
И короле Артуре гордом.
Кто, обладая духом твердым,
Не дрогнет в боевой игре,
Тот принят при его дворе.
Клянусь, что я не успокоюсь,
Покуда сам не удостоюсь
Стать верным рыцарем его!.."
Нет, матери-то каково
От сына слышать речи эти?
Не за него ль была в ответе
Она пред Богом и людьми?
О, сжалься! Боль ее уйми
И смилуйся над ней, всевышний!..
Но вечно плакать – труд излишний.
Коль хочешь вовремя спастись,
Без хитрости не обойтись.
Порою хитрость – та же сила...
И вот схитрить она решила:
"Сын просит дать ему коня?
Что ж, он получит от меня
Коня – то бишь, слепую клячу -
И шутовской наряд в придачу,
А в одеянье дурака
Узнает он наверняка
Толпы насмешки и побои:
Мол, коли шут – не лезь в герои!..
И ненаглядный мальчик мой
Сам в страхе кинется домой..."
Так поступить она решила
И в тот же вечер сыну сшила
Из мешковины балахон,
Подобье неких панталон
И туфли из телячьей кожи,
Что и на туфли не похожи,
Да с погремушками колпак,
Что скажешь? – вылитый дурак!..
В путь уходил он на рассвете.
"О мой единственный на свете, -
Сказала мать, прильнув к нему, -
В дороге трудно одному,
Но с темными людьми не знайся,
Коварных бродов опасайся,
Друзей фальшивых избегай,
А добрым людям помогай.
Коль старца мудрого ты встретишь,
Его с почтеньем поприветишь,
Он верный даст тебе совет.
Внемли: в упрямстве толку нет!
А вспыхнет девичье сердечко,
Возьми заветное колечко,
Но обижать ее не смей.
Не оскверни души своей
Поступком, помыслом греховным.
Бог не простит таких грехов нам.
И навсегда запомни, сын:
Похитил гордый Леелин
Два княжества твоих великих.
Виновен он в бесчинствах диких:
Убит отважный Туркентальс,51
Горит Валезия, Норгальс52
Войсками вражьими захвачен.
Сей счет кровавый не оплачен,
И в рабстве стонет твой народ
Под гнетом пришлых воевод!.."
Воскликнул мальчик, не робея:
"Копьем своим клянусь тебе я
Врагу пощады не давать,
Коль доведется воевать!.."
Едва за дымкою тумана
Он скрылся хмурым этим днем,
Как в материнском сердце рана
Смертельным вспыхнула огнем.
И, словно в сердце сталь вонзая,
Ее пронзила боль сквозная,
В груди дыханье заперла.
И Герцелойда умерла,
Страдая без родного чада.
Любовь спасла ее от ада.
И пусть посмертная хвала
Сей образ светлый окружает
И Герцелойду провожает
Наш вздох: «Ты матерью была!..»
. . . . . . . . .
А мальчик, волею небес,
Въезжает в Бразельянский лес.53
Он у ручья остановился,
Который черной змейкой вился.
Не то что конь – петух и тот
Такой ручей перешагнет.
Но мальчик слыхивал, что в воду
Опасно лезть, не зная броду.
Иль не наказывала мать
Коварных бродов избегать,
Притом воды страшиться мутной?
И вот, усталый, бесприютный,
Весь день наш бедный дуралей
Искал водицы посветлей,
Покуда не увидел мели
И снова устремился к цели,
Как вдруг на правом берегу
Шатер приметил на лугу,
Богатым бархатом обшитый
Да кожаным чехлом покрытый,
Чтоб дождь сквозь крышу не проник...
Наш мальчик скачет напрямик
К шатру, где сладко, как богиня,
Спала младая герцогиня
Необычайной красоты.
Сон обвевал ее черты,
Но и во сне была она
Амуром вооружена:
Пылают знойные ланиты,
Уста ее полуоткрыты,
А зубки дивной белизны,
Как из жемчужин созданы.
(Ешутой54 герцогиню звали...)
Меня, увы, не целовали
Столь бесподобные уста,
О чем тужу я неспроста...
Сползло соболье покрывало
И перси чуть приоткрывало.
Тут на ее руке кольцо
Увидел юный наш скиталец
И ухватил ее за палец,
Припомнив матери словцо
Насчет заветного колечка.
Ну, что за глупая овечка!..
Немалый вышел перепуг,
Когда она, очнувшись вдруг,
Узрела возмущенным взглядом
Сего юнца с собою рядом.
"Позвольте! Кто вы и откуда?!
Немедля прочь! Иль будет худо!
Гляжу, да вы и впрямь наглец!
Кто дал вам право, наконец,
Врываться к благородной даме?!
Да понимаете ль вы сами,
Что вы попали не туда?.."
Но глупый мальчик – вот беда! -
Не говоря дурного слова,
Над нею наклонился снова,
Ее в уста поцеловал,
С ее руки кольцо сорвал
И вдруг промолвил громогласно:
«Как быть? Я голоден ужасно!..»
"Ах, не меня ль вы съесть хотите?
У вас на это хватит прыти, -
Смеясь, воскликнула она. -
Но если вы не привереда,
У нас осталось от обеда
Немного хлеба и вина
И жареные куропатки...
Мы здесь, в лесу, живем в достатке.
Прошу вас оказать мне честь..."
И тут наш мальчик начал есть!..
Он ел так смачно, пил так жадно,
Проголодался он изрядно,
За кубком кубок осушал
И уходить не поспешал.
Хозяйка молвила в смущенье:
"Благодарю за посещенье,
Однако знайте, милый друг,
Вот-вот вернется мой супруг -
Орилус де Лаландер55 смелый,
И коль вам жизнь не надоела,
Прошу кольцо мое вернуть
И поскорей собраться в путь".
Мальчишка дерзко рассмеялся:
"Вот уж кого не испугался!
Но если тень падет на вас,
Готов я скрыться хоть сейчас!.."
И он отвесил ей поклон
И с драгоценною добычей
Без дозволенья вышел вон
(Нарушив рыцарский обычай).
. . . . . . . .
Домой спешит Орилус важный,
Закончив ратные труды.
Вдруг незнакомые следы
На мураве он видит влажной...
В шатер вбегает к герцогине,
Кричит Орилус: "Черт возьми!
Клянусь, что нового ami56
Вы тайно привечали ныне!
О, сколь жестоко я наказан,
Хоть всей душой был к вам привязан,
Но, благородства не ценя,
Вы опозорили меня!
О, я с ума сойду от боли!
Мне ль выступать в постыдной роли
Обманутого дурака?!
Нет! Пусть скорей моя рука
По воле господа отсохнет,
Чем месть в груди моей заглохнет!.."
Она промолвила в ответ:
"Сколь горько слышать сей навет!
Всему виной – ваш нрав горячий!..
Какой-то дурень, шут бродячий,
В наряде явно шутовском,
Ко мне в шатер проник тайком
И, не сказавши ни словечка,
Сорвал с руки моей колечко.
Затем, немного закусив,
Сбежал виновник злоключенья
В своем дурацком облаченье.
Не скрою: мальчик был красив
И статен, Бог его помилуй..."
Воскликнул герцог с новой силой:
"Мне все понятно наконец!
Вскружил вам голову юнец!
Мое вы осквернили ложе!.."
