Имруулькайс (ок. 500–540) — один из самых знаменитых поэтов доисламской эпохи, выходец из североаравийской племенной знати, долго вел жизнь беспечного стихотворца-бродяги. Он создал небольшую лирическую поэму — муаллаку «Постойте! Поплачем!», которая в последующие столетия стала предметом поклонения и образцом для множества поэтов. Стихи Имруулькайса о любви удивительно непосредственны и обаятельны. Он восхищается земной красотой, прелестями возлюбленной, радостно и подробно описывает ее внешность, воспевает свои любовные подвиги — тайные ночные свидания, похищения красавиц, учинявшиеся наперекор строгим и жестоким семейно-родовым нормам и запретам.
В аравийской поэзии с середины VII века развивается целое направление любовной лирики — узритская поэзия, которую связывают, согласно преданию, с названием аравийского кочевого племени узра, где издавна слагались песни о несчастных влюбленных. К этой поэтической традиции тематически примыкало и творчество уже упомянутого нами поэта Маджнуна (Кайса ибн аль-Мулавваха), умершего около 700 года.
Седьмое столетие — первый век мусульманской эры. Пророк Мухаммед и его непосредственные преемники не жаловали поэзию, видя в ней — не без оснований — опасного соперника в борьбе за монопольную власть над душами людей. Уже в наше время крупнейший английский арабист Хэмилтон Гибб констатировал «тот поразительный факт, что возникновение и распространение ислама не вдохновили ни одного поэта этой столь поэтически одаренной нации».
Истинных поэтов вдохновляло иное. Парадоксально, что именно в Мекке, бок о бок с важнейшими реликвиями ислама и их ревностными почитателями, родились шедевры светской лирики Омара ибн Аби Рабиа (644–712) — поэзия человечная и искренняя, говорившая простым и ясным языком о земном чувстве, открытом любому человеческому существу, — о любви.
В стихах мекканца впервые в арабской поэзии зазвучала пусть не прямая, но достаточно последовательная полемика против исламских аскетических идеалов. Песни любви Омара ибн Аби Рабиа воспринимались как защита жизнелюбия, светлого взгляда на реально существующий мир, как признание полноценности и многообразия человеческого бытия. Все это было дорого современникам поэта — мекканским арабам, которые, признав аллаха, Мухаммеда и Коран, продолжали любить земную жизнь и все ее радости.
Омара ибн Аби Рабиа европейские ориенталисты называют «Дон-Жуаном Мекки», «Овидием Аравии и Востока». Он, как повествуют современники, был красивым, веселым, полным обаяния и доброжелательности человеком, любимцем богатых и знатных молодых паломниц, прибывавших на поклонение в Мекку со всех концов полуострова.
Любовь, воспеваемая Омаром, — всегда свободное чувство, чуждое какой-либо регламентации — религиозно-этической или семейно-правовой. Поэт не писал ни происламских дидактических касыд, ни придворных панегириков[3]. Ни духовные, ни светские властители не были адресатами его стихов. И, конечно, не гурии загробного мира, блаженного рая для правоверных, обещанного Кораном, а живые, реально существующие любящие и любимые неизменно находятся в центре внимания его лирики. Поэт всегда говорит о подлинных, земных, осязаемых и ярких переживаниях, которые дарит человеку любовь.
Фанатики-аскеты преследовали Омара ибн Аби Рабиа, и ему не раз приходилось отправляться в изгнание, покидать родную Мекку. Но слава непревзойденного певца любви прочно утвердилась за ним еще при жизни. Она остается неизменной в течение тринадцати столетий. Выдающийся египетский писатель XX века Таха Хусейн справедливо считает Омара ибн Аби Рабиа «самым выдающимся мастером любовной лирики, которого когда-либо знали арабы».
Современником горожанина Омара ибн Аби Рабиа был кочевник-бедуин Джамиль ибн Абдаллах (ок. 660–701), наиболее яркий поэт узритского направления. Он происходил из прославленного своей любовной поэзией племени узра, и в его стихах нашла самое полное и последовательное воплощение концепция роковой любви, несчастной и чистой. Лирические герои Джамиля ибн Абдаллаха и Омара ибн Аби Рабиа — антиподы: целомудренный и незадачливый влюбленный бедуин противостоит мекканскому гедонисту[4], весельчаку и жизнелюбу. Любовь Джамиля к Бусейне, трагическая и неузаконенная, верная и мучительная, выступает в его стихах как неодолимое, обогащенное страданием чувство, породившее сильное поэтическое эхо не только в литературе арабов.
Восточные предания о любви узритов (или, как говорили в прошлом, племени Азра) отразились спустя тысячелетие с лишним в творчестве такого лирика, как Генрих Гейне, написавшего стихотворение «Азр», которое уместно здесь привести в переводе В. Левика:
Каждый день в саду гуляла
Дочь прекрасная султана,
В час вечерний, в той аллее
Где фонтан, белея, плещет.
Каждый день невольник юный
Ждал принцессу в той аллее,
Где фонтан, белея, плещет, —
Ждал и с каждым днем бледнел он.
Подойдя к нему однажды,
Госпожа спросила быстро:
«Отвечай мне, как зовешься,
Кто ты и откуда родом?»
И ответил раб: «Зовусь я
Мохаммед. Моя отчизна —
Йемен. Я из рода Азров —
Тех, кто гибнет, если любит».
Среди арабских поэтов VIII века, живших на земле Ирака, которая стала сердцевиной огромного Багдадского халифата, были блистательные мастера любовной лирики. Прежде всего это Башшар ибн Бурд (714–783), сын перса-раба, слепой уроженец Басры. Он был человек смелый, язвительный и насмешливый — не раз его преследовали за сатирические стихи и еретические речи. О любви Башшар ибн Бурд написал по-новому, просто и правдиво, с удивительной достоверностью, с множеством жизненных деталей и реалистических наблюдений, отказываясь от условностей, от традиционной архаики. Земная, понятная простому человеку любовь с ее нехитрыми, но столь дорогими сердцу радостями и заботами говорит с нами в стихах Башшара языком ясным, прозрачным, по-народному метким, предметно-точным.
Несколькими десятилетиями позже в Багдаде при дворе аббасидских халифов зазвучали стихи, сложенные Абу Нувасом (756–813) и Абу-ль-Атахией (748–825) — великими стихотворцами, продолжившими обновление арабского поэтического искусства.
Биография Абу Нуваса отягощена грузом легенд и анекдотов. Позднее имя поэта вошло в фольклор — он стал одним из персонажей восточных и даже африканских сказок и смешных историй, в которых неизменно выступает как весельчак, вольнодумец, острослов и хитрец. Правду о поэте рассказывают не столько весьма скупые свидетельства современников, сколько сами написанные Абу Нувасом стихи. Поэт высмеивал жалобные сетования староарабских лириков-традиционалистов, отвергал их обветшалые стихотворные каноны, воспевал живую, откровенную страсть. Тот же Хэмилтон Гибб говорит об Абу Нувасе, что «мало кто в арабской литературе может соперничать с ним в разносторонности, силе чувства, изяществе и образности языка, — недаром некоторые сравнивали его с Гейне».
Радости любовных свиданий и дружеских застолий, безудержное, самозабвенное прожигание кратковременной жизни — вот постоянные мотивы интимной лирики Абу Нуваса. За триста лет до Омара Хайама он говорит о мимолетности земного срока, отпущенного человеку, и зовет радоваться каждому мгновению бытия. Любовь в стихах Абу Нуваса выступает как единственное средство, способное противостоять неотвязным мыслям об обреченности, о временности любого человеческого пути.
Бренность жизни — также главная тема стихов Абу-ль-Атахии. Но здесь нет места для того наслаждения жизнью, той беззаботности, которыми так насыщены строки Абу Нуваса. Горестными интонациями переполнена любовная поэзия Абу-ль-Атахии. Несчастной и неразделенной была любовь поэта к юной вольноотпущеннице Утбе, одной из наперсниц жены багдадского халифа аль-Махди. Стихи, посвященные Утбе, — горькие жалобы любящего, полные безысходной тоски, строки человека, привыкшего к тому, что земные радости обходят его стороной. Но трагизм и безнадежность у Абу-ль-Атахии не снижают ни силы чувства, ни зоркой точности поэта, взволнованно и с большой психологической достоверностью воссоздавшего всю сложную гамму собственных переживаний.
На исходе VIII века творил еще один выдающийся багдадский лирик — Ибн аль-Мутазз (863–908), внук, сын и брат аббасидских халифов, смолоду отдавшийся литературе — стихам и филологическим трудам. Он долго избегал участия в борьбе за власть над халифатом, но в ходе дворцовой междоусобицы был провозглашен халифом, а через сутки свергнут с престола и вскоре казнен.
Ибн аль-Мутазз — мастер стиха, наделенный безошибочным эстетическим вкусом, прославившийся своей любовной и эпикурейской лирикой, живыми описаниями природы. Его стихи о любви возвышенны и изысканны, они возвеличивают идеальную возлюбленную, славят свободное, чуждое каким-либо ограничениям чувство, высоко оценивают благородную сдержанность, романтическую приподнятость любовных отношений.
