Об основном содержании главы Сыма Цянь писал: “Ши-хуан, став у власти, соединил в одно и прибрал к рукам все шесть княжеств, [он] переплавил мечи и копья [княжеств] и отлил из них [колокола] и перекладины к ним, чтобы таким путем приостановить все войны; [он выбрал себе] почетный титул и стал называться императором, он бахвалился военной [мощью] и прибегал к применению силы. Эр-ши [-хуан] получил [уготованное ему] судьбой, а Цзы-ин сдался и стал пленником. [Вот об этом я и] составил шестую главу ”Основные записи [о деяниях] циньского Ши-хуана”” [72].
Текст шестой главы Ши цзи наряду с некоторыми ле чжуанями — один из основных источников наших познаний о [115] Цинь — первом централизованном государстве в истории Китая. Сведения, приведенные в главе, несмотря на строгие рамки жанра бэнь цзи, достаточно разнообразны и позволяют исторической науке определить основные вехи истории империи Цинь. В мировой историографии имеется сравнительно немного работ, специально посвященных периоду Цинь [73]. Это, по-видимому, объясняется относительной ограниченностью источников, усугубленной тем, что в средневековой китайской историографии преобладала тенденция замолчать историю этого периода, как историю “незаконной” власти и антиконфуцианского правления. Все это лишь подчеркивает важность изучения Ши хуан бэнь цзи как исторического источника. Конечно, нельзя забывать, что Сыма Цянь писал свою историю в годы правления ханьского У-ди, в годы господства конфуцианских представлений об империи Цинь, это не могло не наложить свой отпечаток на 6 гл.
В целом, однако, история империи Цинь предстает у Сыма Цяня как пора больших свершений и острой борьбы. Власть досталась Цинь Ши-хуану нелегко. Помимо затяжной борьбы с княжествами (об этом рассказывалось еще в 5 гл.) ему приходилось справляться с многочисленными мятежами и восстаниями против Цинь (в 246 г. — восстание в Цзиньяне, в 239 г. — мятеж его брата в Туньлю, в 238 г. — мятеж Лао Ая, в 227 г. — покушение Цзин Кэ, в 224 г. — восстание Сян Яня в Чу, и т. п.), бороться с идейными противниками — конфуцианцами. Присоединив к Цинь все княжества, Ши-хуан по совету Ли Сы и других легистов проводит ряд реформ закрепляющих централизацию и ограничивающих права князей. Ликвидация местных армий и лишение их оружия, унификация мер, законов, письма, повозок, переселение знатных семей в Сяньян, разрушение городских стен и защитных укреплений в столицах князей — таков далеко не полный перечень серьезных мер, осуществленных Цинь Ши-хуаном в стране и нанесших смертельный удар по центробежным [116] тенденциям. Историк показывает, какой дорогой ценой достигалось все это. В ответ на сопротивление новой власти применялись строгие наказания, суровому времени соответствовали и суровые нравы. В главе говорится: “[В это время] господствовали твердость, решительность и крайняя суровость, все дела решались на основании законов; [считалось, что] только жестокость и угнетение без малейшего проявления человеколюбия, милосердия и справедливости может соответствовать порядку пяти добродетельных сил [стихий]”.
В круг наказанных при этом попадают представители самых разных слоев населения. В 214 г. Ши-хуан собирает всех бежавших от наказаний и повинностей, всех отданных за долги в чужие дома и торговцев и переселяет их в Лулян, перебрасывает ссыльных в новые районы, а в 213 г. ссылает на строительство даже недобросовестных судей. Наказанию подвергаются широкие массы населения, о чем говорит цифра в 700 тыс. преступников, отправленных на строительство дворца Эпангун и царской усыпальницы на горе Лишань (пусть даже сама цифра и преувеличена).
В оценках Сыма Цяня, как уже отмечалось, отдана дань господствовавшим в ханьское время представлениям об империи Цинь. Уже начало главы призвано создать представление о грядущей беде. Год за годом природа насылает на людей всяческие бедствия (244 г. — голод, 243 г. — саранча, 242 г. — зимний гром, 240 г. — комета, 239 г. — рыба уходит в верховья, 238 г. — комета, морозы, 235 г. — засуха, 234 г. — комета, 232 и 230 г. — землетрясения, 228 г. — голод, 226 г. — большой снег, 211 г. — метеориты, и т. д. и т. п.). Эти бедствия выступают как предзнаменования несчастья — прихода к власти деспота.
В главе даны резко отрицательные характеристики Цинь Ши-хуана, вложенные в уста его противников. Вэй Ляо говорит о нем: “Циньский ван человек с крупным носом, удлиненными косыми глазами, с грудью, как у хищной птицы, с голосом, как у шакала. В нем мало доброты, а сердце, как у тигра или волка…”. Конфуцианцы Хоу-шэн и Лу-шэн называют его жестоким и деспотичным. К такой оценке, в общем, склонился и Цзя И. [117]
Однако Сыма Цянь все же сумел показать и другую сторону циньского правления, выявить позитивную суть некоторых мер Цинь Ши-хуана. Это ему удалось прежде всего благодаря помещению в текст главы надписей с каменных стел. Именно в этих хвалебных надписях подчеркивается справедливость императора, значение его деяний: “Он истребил и уничтожил сильных и мятежных, спас ”черноголовых” от гибели и помог им, утвердив порядок в четырех пределах страны” (стела в Ланъе); “среди простого народа колебаний не было” (стела в Цзе-ши); “Император на широких просторах объединил земли Поднебесной, все бедствия и напасти совершенно прекратились, навсегда было покончено с оружием и войсками” (стела в Чжифу) и т. д. Мы находим в главе критику междоусобиц периода Чжаньго и, следовательно, критику раздробленности страны. Ши-хуан говорит: “Поднебесная страдала от непрерывных сражений и войн, и все из-за чжухоу и ванов…” [73а].
Заслугой историка является и объективное изложение взглядов легистов, с критикой некоторых конфуцианских положений. Когда Шунь-юй Юэ, прославляя правление Инь и Чжоу, предлагает вновь раздать земли князьям, ибо “…никто еще не слышал о правителях, которые могли бы долго править без подражания древним”, Ли Сы развертывает целую концепцию изменчивости условий и связанных с ними форм правления:
“Пять императоров древности не повторяли друг друга, три предшествующие династии не шли по одному и тому же пути, все управляли по-своему, и это происходило не из-за отрицания [порядков] друг друга, а из-за изменений во времени. Ныне Вы, государь, впервые свершили великое дело, сделали то, слава о чем просуществует десятки тысяч поколений, и этого, разумеется, не понять тупому ученому-конфуцианцу. При этом [Шунь-юй] Юэ разглагольствует о деяниях [118] трех предшествующих эпох, но разве они могут быть образцом для подражания?.. А вот ученые не учатся у современности, изучают лишь древность, чтобы поносить наш век и вносить тем самым сомнения и сеять смуты среди ”черноголовых”” [74]. То же утверждает Ланъетайская стела: “При пяти императорах и трех ванах древности знания и наставления не были едиными, законы и правила не были ясными…”.
Во всех этих сентенциях находили отражение взгляды легизма, и в частности идеи древнекитайского мыслителя Хань Фэй-цзы. Последний, как писал А. А. Петров, “отрицал абсолютное значение и ценность древней традиции, подражание которой, при игнорировании изменяющихся обстоятельств, приводит к социальному беспорядку” [75]. Развивавшиеся прослойки общества — новая знать, торговцы, военачальники, рабовладельцы предъявляли свои требования к императору. От их имени говорит Чжао Гао: “Мудрый правитель собирает [вокруг себя] и выдвигает людей без положения, делает низких знатными, делает бедных богатыми, а далеких — близкими, в результате между высшими и низшими устанавливается согласие, а в государстве наступает мир” [76].
Немало в главе и конкретных данных из области экономики: мы узнаем, например, что впервые металлические деньги стали применяться в Цинь лишь в 335 г., что в 216 г. дань риса стоил 1600 монет — цена, свидетельствующая о серьезном кризисе в империи.
Приводя слова Цзя И, историк формулирует основные причины гибели власти Цинь. Цзя И считает, что из-за отсутствия гибкости в управлении, из-за единообразия методов, примененных при захвате власти и при ее закреплении и удержании, излишней жестокости, а также из-за измены чиновников и отсутствия хороших помощников у преемников Цинь Ши-хуана империя Цинь быстро пришла к своей гибели. В Го [119] Цинь лунь изложена целая программа действий, которая могла бы, по мысли Цзя И, предотвратить полную гибель династии Цинь. Кстати, эти высказывания вызвали резкую реакцию ханьских историографов (в частности, Бань Гу), так как допускали возможность сохранения и продолжения циньской власти и тем самым ставили под сомнение закономерность прихода ханьской династии.
В целом 6 гл. “Исторических записок”, несомненно, может служить надежным источником по истории этого интересного периода в жизни китайского народа.
