— Идите к ас-Суккари и скажите ему, что Зибак здесь.
Те побежали к своему начальнику и рассказали ему обо всем. Услышав их слова, ас-Суккари вышел, обнажил меч, а за ним последовали триста молодцов.
Завидев их, Зибак крикнул:
— Горе тебе, ас-Суккари! — и набросился на них, как злой дух, тесня ас-Суккари. Он хотел ударить его мечом, но тот запросил пощады, и Али оставив его, повернулся к его молодцам и рубил их мечом до тех пор, пока не загнал на овечий рынок, а часть из них бежала на площадь.
Потом Али отправился на рынки, но увидел, что все они заперты. Он заглянул в Зал молодцов, но и там никого не нашел. Али поставил у ворот скамью и сел, поджидая ас-Суккари, но никто так и не явился. Наконец Али вернулся в дом Абу Али аш-Шагури и надел другую одежду. Он пошел в Салихийю, желая провести там ночь, и повстречал хозяина того сада.
— Где же все девушки? — спросил он его.
— Господин мой, они все исчезли, — ответил тот. Али сказал:
— Я хочу провести эту ночь у тебя.
— Добро пожаловать, — ответил владелец сада, и Али провел эту ночь в Салихийе.
Утром Али взял своего коня и направился к Абу Али. Войдя к нему, он нашел его мать плачущей. Увидев Али, она встала и бросилась к его ногам, целуя их и говоря:
— Я под защитой твоей чести, храбрец!
Али спросил ее:
— Что с тобой случилось?
— Знай, что прошлой ночью схватили Абу Али и отвели его в Зал молодцов, потому что эмир кочевников прибыл, чтобы отомстить за своего сына, и привел о собой семь тысяч конных всадников, — сказала она. — Он хотел разрушить город, разграбить его и перебить жителей, но к нему вышли вельможи и знатные люди и уговорили его принять за кровь его сына четыре тысячи кошельков. Подсчитали имущество Абу Али и оценили его в сто кошельков. Эмир кочевников дал горожанам срок в три дня, чтобы собрать всю сумму.
Али Зибак сказал ей:
— Потерпи до утра, я непременно приведу домой шейха Абу Али и заставлю их одарить его царской одеждой и ста динарами.
Он снял свою прежнюю одежду, надел на себя платье конюха и отправился во дворец правителя Дамаска. Там он встретился со старшим конюхом и приветствовал его, а потом стал ходить по дворцу и все высматривать, пока не узнал, в каких покоях спит Устун Шахраван, царь Сирии и правитель Дамаска. Али подождал, пока станет совсем темно, пошел туда и забросил на крышу крюк. Проникнув в покои правителя, он одурманил его, взвалил на плечи и отправился в Салихийю. Там он дал ему противоядие и стал над ним с обнаженным мечом. Царь чихнул и очнулся. — Он увидел, что лежит на земле связанным, и спросил:
— Где я?
— Ты у меня, — ответил Али. Царь спросил:
— Что я тебе сделал?
— Твоя вина велика! Завтра утром прикажи объявить о том, что даруешь мне пощаду, а когда я явлюсь к тебе, назначь меня начальником стражи, дабы я сразился с эмиром кочевников, разбил его войско и схватил его самого, как хватают за руку врага. Что же касается Абу Али, то освободи его из крепости, дай ему в подарок почетную одежду и заплати сто динаров.
Правитель Дамаска ответил:
— Слушаю и повинуюсь.,
Али снова одурманил его, написал записку и повесил ее Шахравану на шею, а его отнес в крепость и на прежнее место, положив перед ним противоядие, и ушел.
Когда Шахраван очнулся и встал, он увидел, что находится в своих покоях. Он сказал себе: «Что за неприятный сон!» Потом он увидел записку и сказал: «А это что за бумага?» Он прочитал записку, в ней было вот что: «Устун Шахраван, не думай, что то, что с тобой случилось, было сновидением, нет, это чистая правда и было на самом деле, — Я, Али Зибак, отнес тебя на Салихийю, а потом принес обратно в твой дворец и в твои покои. Делай же так, как я тебе велел!»
Устун Шахраван удивился. Он вышел в диван и сказал своему везиру:
— Приведи сюда Абу Али аш-Шагури.
Везир отправился в крепость и привел Абу Али. На него надели почетное дорогое платье, подарили ему сотню динаров и отправили домой. Потом правитель Дамаска приказал глашатаю объявить о безопасности и пощаде Али Зибаку.
В это время Зибак направлялся к дому Али. Он увидел, как того привезли домой, и очень обрадовался. Встретив его, он сказал:
— Ничего не бойся, Абу — Али, с помощью Аллаха все будет хорошо!
Потом он опоясался заколдованным мечом и направился во дворец Устуна Шахравана. Тот, узнав его, крикнул:
— Добро пожаловать, Али Зибак!
Все встали перед Зибаком и усадили его на самом почетном месте. Потом принесли разные напитки и кофе и позвали Ибн ас-Суккари. Когда тот явился, царь сместил его и назначил на его должность Али Зибака. Посмотрев на Ибн ас-Суккари, Али увидел, что тот побледнел и изменился в лице. Поэтому, уходя из дивана, Али пошел вместе с Ибн ас-Суккари и сказал ему:
— Пусть все это не тревожит тебя, Я явился сюда не для того, чтобы стать предводителем, но, когда я увидел, во что превратились ваши молодцы и ваш зал, до какого позора вы дошли, я сказал себе: «Я должен сделать их такими же, как у нас в Каире». А сейчас я хочу от вас, чтобы вы оделись как кочевники и все собрались в зале.
Молодцы оделись так, как сказал им Али, и все собрались. Зибак тоже надел платье кочевников и сказал им:
— Знайте, что за три часа до восхода солнца мы нападем на кочевников верхом на конях. И каждый из вас пусть размахивает саблей и кричит: «Эй, Абдалдах!» Любой из наших молодцов должен ответить вам теми же словами, и так мы сможем отличить наших людей от арабов.
Потом Али отправился к царю и описал ему, что он надумал, сказав:.
— На восходе солнца ты должен выйти со своими войсками, а мы в это время будем уже сражаться. Вам следует поднять крик для устрашения кочевников, а потом ворваться в их шатры и палатки, а мы будем разить их и захватим их эмира.
Устун Шахраван обрадовался словам Али и сказал:
— Я сделаю так, как ты говоришь, доблестный герой!
Потом Али вместе с Ибн ас-Суккари и его молодцами напал на кочевников, восклицая:
— Эй, вы, бродячие собаки, к вам пришел отец всех храбрецов, губитель молодцов, ловкач Али Зибак!
Ибн ас-Суккари тоже крикнул и бросился на врагов, как падучая звезда с небес. Молодцы бросились в бой, мечи стали рубить, кочевники кинулись к своим коням, но не смогли оседлать их и сесть верхом, так как испуганные кони шарахались, сбивая с ног своих хозяев. Так продолжалось до утра, и молодцы Али резали кочевников, как скот, и перебили великое множество. В это время появился Устун Шахраван, ведя за собой десять тысяч конников. Они напали на бедуинов со всех сторон, захватили их эмира и разграбили все их имущество. После этого они вернулись в Дамаск, стали пировать и веселиться, кубки ходили по кругу, женщины звонко кричали от радости. И так было до самого вечера, а потом они все разошлись по домам.
На следующий день, когда Али Зибак пришел в диван, все встали перед ним и усадили его на самом почетном месте. Потом правитель Дамаска, обратившись к нему, спросил:
— Что нам делать с эмиром кочевников?
Али ответил:
— По-моему, тебе следует позвать его в диван а приговорить к смерти, а я заступлюсь за него, потому что если ты убьешь его, то кочевые племена изберу другого и будут продолжать вражду с вами.
Царь велел тотчас позвать эмира, и, когда того привели, Устун Шахраван сказал ему:
— Ах ты негодяй среди арабов! Ты хотел разрушить Дамаск? Возьмите его и повесьте!
Но эмир закричал:
— Я отдаюсь под твое покровительство, Али Зибак!
Али сказал тогда:
— Я выступаю ходатаем за него, господин мой. Пусть он целым и невредимым вернется в свое племя с условием, что они: не будут брать дорожных поборов с жителей Дамаска и что меж вами больше не будет никаких стычек.
— Мы прощаем его, — молвил правитель Дамаска.
Тотчас написали грамоту и приложили печать, освободили пленных кочевников, вернули им их коней и палатки, и они возвратились в свои земли, радуясь спасению.
Что касается Зибака, то он сказал Устуну Шахравану:
— Я хочу перестроить и обновить Зал молодцов в Дамаске.
— Делай что желаешь, — ответил Устун.
Али позвал мастеров, отстроил зал и назначил определенное жалованье всем молодцам, и порядки там стали такие же, как в Каире.
Но потом Зибак начал задумываться о Далиле-хитрице, гадая, в Дамаске она или вернулась в Багдад. Он стал в одиночестве ходить по рынкам. Однажды ночью он услышал, что какая-то женщина плачет и приговаривает:
— О господи, укрой меня!
Али подошел к ней и увидел, что это крестьянская женщина, а перед ней пять ратлей хлопковой пряжи. Он спросил ее:
— Почему ты плачешь?
— Я из Джаубара, вдова, и у меня на шее пять дочерей, — ответила женщина. — Мы прядем хлопок, чтобы прожить. Этой ночью мы заснули, не поужинав, а я поднялась ночью, думая, что уже наступило утро. Я взяла пряжу и принесла ее сюда, но узнала, что едва наступила полночь. А теперь я боюсь, что меня кто-нибудь схватит.
