Множатся в сердце, любовью поверженном.
22. Словно лань на луне, темный мускус на ней —
то на лоб ей нанес он пятно;
И застыли уста, от лобзаний устав,
а лицо вожделенья полно.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (1)
23. На ее волосах — стае туч в небесах —
ярко-алый красуется вновь
Амарантовый цвет, словно молнии свет
над дубравой, где правит любовь.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (2)
24. К небосводу грудей, где следы от ногтей
серповидным светилам под стать,
Он спешит прикрепить драгоценную нить —
жемчугов ее звездную рать.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (3)
25. А за жемчугом вслед изумрудный браслет
он на руку, что лилий свежей
И прохладна, как снег, утомленной от нег
надевает своей госпоже.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (4)
26. И Манасиджи трон золотой одарен —
ее бедер желанный ларец
Овивает, влюблен, этим поясом он,
затмевающим Рати дворец.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (5)
27. Словно счастья чертог, цветники ее ног —
расточители сладких даров,
Он их к сердцу прижал и на ногти, дрожа,
налагает ей лака покров.
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (6)
28. Забавляется всласть, утоляя с ней страсть,
Халадхары злокозненный брат.
О подруга, ответь: неужели и впредь
суждено мне страдать от утрат?
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (7)
29. Перед Хари склонен, средь певцов вознесен,
Джаядева слагает стихи —
Пронесясь стороной в этой жизни земной,
да минуют поэта грехи!
Наслаждается ныне Мурари
Возле Ямуны в роще лесной. (8)
30. Коль не пришел он в срок, безжалостен и лжив, —
не мучайся, подруга,
Ведь нет твоей вины в неверности его:
ты вестница — и только.
То сердце лишь мое любовь к нему хранит,
от боли разрываясь,
И словно улететь в объятия его
отрадные готово.
31. Лежа на листве цветущей, мук она не знает —
Тот, чье око, словно лотос трепетный, мерцает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (1)
32. И стрела Манасиджи ей сердце не терзает —
Тот, чей лик, влеченья полный, лилией сияет,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (2)
33. Свежий ветер с Малайи ее не опаляет —
Тот, чья речь, с нектаром споря, сладость источает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (3)
34. Луч луны прохладной в дрожь ее не повергает —
Тот, чьи руки красотою лотос затмевают,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (4)
35. Расставание ей тяжкое ей грудь не разрывает —
Тот, который ярче тучи грозовой сверкает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (5)
36. Смех подруг игривых грусти в ней не вызывает —
Тот, кто в светлом облаченье золотом блистает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (6)
37. Горе безграничное ее не подавляет —
Юный муж, что никому в мирах не уступает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (7)
38. Пусть же в сердце вашем вечно Хари пребывает —
Тот, кто в слове Джаядевы славу обретает,
Оплетен лесной гирляндой, ей усладу дарит! (8)
39. Не будь жесток, ветер, сандалом дышащий,
Но с южных стран страсть навевая нежную,
Хотя б на миг Мадхаву мне яви — молю —
И из груди вырви мое дыханье прочь!
40. Все мучает меня в разлуке с ним;
подруги — как недруги,
Как пламя — ветерок, как яд — луна
нектарно-лучистая;
Желаний не сдержав, всем сердцем вновь
стремлюсь к бессердечному —
Жестокий Кама всласть терзает жен,
над страстными властвуя.
41. Неси же с Малайи мне новые муки, ветер;
Возьми скорей мое дыханье, о Панчабана;
Сестра Кританты, дай мне в лоне волны укрыться
И влагой ласковой огонь отгони от тела!
42. Меж тем как поутру подружек хоровод
с веселым смехом смотрит,
Как синяя накидка на груди его
покоится недвижно
И как покров на Радхе желтый весь дрожит, —
пускай, стыдливо взоры
К любимой устремив, с улыбкой Нанды сын
несет блаженство миру!
Такова седьмая часть под названием «Коварный Нараяна» в славной «Гитаговинде», в описании женщины, чей возлюбленный нарушил обещание.
1. Позади осталась ночь томлений тяжких,
И, хоть вся истерзана дротиками Смары,
Речь смиренную неверного услышав,
Не могла сдержать она гневного ответа:
2. Твои глаза воспалены, мигают от усталости —
ни на мгновенье не сомкнулись в эту ночь.
Полны они влечения, тебя поработившего,
и ты его не в силах превозмочь.
Ступай отсюда, Мадхава, ступай отсюда, Кешава,
и лживых разговоров не веди —
Иди за той, которая тебя, лотосоокого,
усладой от досады оградит! (1)
3. Алели некогда уста, но с той поры, как вижу я,
притронулись к возлюбленной не раз
И цветом телу твоему, о Черный, уподобились,
окрашены сурьмою, стертой с глаз.
Ступай отсюда, Мадхава, ступай отсюда, Кешава,
и лживых разговоров не веди —
Иди
