храбрецы войска,
Выступили они, готовые к кровопролитию.
Раздался боевой клич,
Изнемогла земля под подковами [коней] всадников.
Пыль, [поднятая] на поле битвы всадниками,
Быстро окутала солнце [плотной] пеленой.
От мечей [воинов], львов, стремящихся к битве,
На поле брани образовались ручьи из крови.
[Под ударами] гордых мужей, испытанных в боях,
Тысячи голов скатились с плеч,
Стоял [такой] лязг мечей и секир,
[Что] явились зрителями судьба и рок,
Кончик копья [своим] острием срезал волосок,
Аркан похищал ядро из засады.
Пролился такой поток крови,
Что земля стала багровой.
Наконец, [почувствовав] силу [и] могущество его величества [Абдулла-хана], [увидев] блеск счастья величественного властелина, бесчисленное войско [противника], объятое страхом и ужасом, сразу же сошло с пути высокомерия шагами терпения и направилось в долину бегства. Подобно тому как слабая птица летит прочь от орла или беспомощные дикие звери бегут в страхе от свирепого льва, так и враги устремились к долине бегства.
Правитель Бухары проявил исключительное терпение и выносливость при этих великих событиях, старался по мере сил держаться стойко и упорно. Однако [от этого] не было пользы, ибо божья помощь, /71б/ безмерные милости господа сделали непобедимым его величество хакана [Абдулла-хана] и подняли до зенита триумфа его победное знамя, согласно смыслу [стиха]: “Он дарует помощь, кому желает, — Он велик, милосерд!” [564]. Войско врагов, несмотря на [свое] вооружение, снаряжение и оснащение, сразу обратилось в бегство. [Враги] рассеялись, уподобившись буквам алфавита, и слабой рукой вцепились в пояс, на котором начертано слово “Бегство” [565].
Месневи
В глазах врагов померк свет,
Они сразу бросили оружие и знамена,
В крови земля, шлемы и каски,
Мечи в руках их (воинов) стали [исполнителями] смертного приговора.
Его величеству досталось знамя победы и торжества с вышитым [на нем] кораническим стихом: “Мы даровали тебе явную победу” [566], а [слова]: “И чтобы помог тебе Аллах великой помощью” [567] — сделались как бы заглавием благословенного царского указа [Абдулла-хана]. Победоносные войска [хана] устремились вслед за отступающими. Захватив большое количество имущества и богатую добычу, они вернулись назад.
Месневи
Когда все враги отступили,
Оставив палатки и шатры,
Храбрецы шаха вслед за врагом
Устремились наподобие страшного дракона,
Они истребили много [врагов] и вернулись назад,
Никто в войске не остался без добычи.
На этом поле битвы было так много имущества,
Что за счет военной добычи обогатилось войско.
От некоторых участников этих событий и людей, воочию видевших все происходящее, я слышал, что на протяжении одного фарсаха отступающие побросали свое оружие, снаряжение, топча [все] конями, а дальше оставили и верховых животных.
Итак, когда правитель Бухары обратился в бегство, его величество [Абдулла-хан] решительно направился к своему счастливому дяде [Пир-Мухаммад-хану]. После того как состоялась встреча, его царское достоинство [Пир-Мухаммад-хан] устроил пир, согласно изречению: “Почитайте гостя” [568]. Он устроил его величеству [Абдулла-хану] царский пир, веселое празднество. На высших [сферах] голубого неба Венера-музыкант [569], увидев это веселое пиршество, заиграла на сазе удивления [570].
Месневи
Он устроил такой великолепный пир,
Что, [если] его описать, затянется рассказ,
Различными благами мира, какие только можно было пожелать [571],
Разукрасился весь мир.
Что за пиршество! Не цветник ли это упований,
[Где] Хизр [572] просил глоток [вина] из чаши.
После беседы дядя его величества [Пир-Мухаммад-хан], согласно [изречению]: “Неправильно пренебрегать советом” [573], совещался с властелином величественным, как Искандар, [Абдулла-ханом], чье зеркало ума и проницательности, зеркало прозорливости и сообразительности было отполировано различного рода опытами. [Он советовался] об освобождении Ибадулла-султана, достойного Сулаймана. [После этого Пир-Мухаммад-хан] вместе с победоносным хаканом [Абдулла-ханом] отправился в Шахрисябз для истребления злого врага.
Когда Науруз-Ахмад-хан узнал о походе победоносного войска [ханов], о бегстве Бурхана, он тотчас же покинул стоянку гордости и, отправившись по направлению к центру [своих] владений, предпочел снять осаду [Шахрисябза]. /72а/ Узнав об этом, счастливый хан Пир-Мухаммад-хан разрешил его величеству могущественному [Абдулла-хану] с дороги отправиться в Несеф, а сам, осчастливив своим прибытием Шахрисябз, через Келиф [574] направился в столицу своего государства — [в Балх].
Рассказ о завоевании Самарканда Науруз-Ахмад-ханом и об осаде его величеством [Абдулла-ханом] этого самодовольного хана, [Науруз-Ахмада], по просьбе султана Са’ид-хана
После того как мятежный хан Науруз-Ахмад-хан вернулся в Туркестан, в следующем, 961/1553-54 году с войском, большим, чем бедствия, посылаемые судьбой, с армией, более многочисленной, чем пески в пустыне, он выступил для осады Самарканда. В [месяце] раджаб этого же года [575] в результате бесчисленных атак он захватил эту похожую на рай страну, которая была предметом зависти высочайшего рая. Так, слова: “Хакан эпохи в [месяце] раджаб вошел в город” [576] — дважды заключают в себе дату восшествия его на престол.
Тамошний правитель султан Са'ид обратился к его величеству [Абдулла-хану] и, известив [его] о захвате власти ханом Дашта, просил помощи. Поэтому его величество [Абдулла-хан], подобный Искандару, устремился в Мианкаль, который является родиной его величества, и в этой стране собрал войско. Вместе со всеми братьями и сородичами такими, как Узбек-султан, Хусрав-султан, подняв величественные знамена, [хан] без промедления выступил для завоевания Самарканда. Не смотря на то, что Науруз-Ахмад-хан находился в этом городе с огромным войском, [воины Абдулла-хана], достигнув ночью окраин крепости, еще до рассвета повели наступление с разных сторон. Не успели победоносные войска [Абдулла-хана] рукой захвата прикоснуться к подолу башен стен крепости, как вдруг рассвело. По воле судьбы его величество отступи и вернулся в Несеф. А Са’ид-султан направился к обители его святейшества, наставника на пути истинной веры Мухаммад-Садик шейха, [577] старшего среди потомков его святейшества Худай-Кули шейха, который был из числа великих наставников его святейшества шейха Абу-л-Хасана Ишки. Имея заступничество одного из близких его святейшества [Мухам-мад-Садик шейха, Са’ид-хан] поспешил в Самарканд к Науруз-Ахмад-хану. Науруз-Ахмад-хан оказал большие почести султану [Са’иду], обязался отвоевать Бухару у Бурхана и обещал передать ему (султану Са’иду) управление ею.
В том же (961/1553-54) [578] году Бурхан-султан по причине вражды, вспыхнувшей между ним и Мухаммад-Йар-султаном, убил этого султана в арке Бухары и единолично поднял знамя господства в этом вилайете.
Рассказ о походе на Несеф Баба-султана ибн Науруз-Ахмад-хана с огромной армией, бесчисленным войском для окружения его величества могущественного
