Военная история феодального Китая, Кореи и Японии дает немало примеров действий полководцев по плану, рекомендуемому Сунь-цзы. Одним из таких примеров считается поражение японцев в битве под Коею в Корее во 2-м году Бунроку (1593), во время корейского похода Хидэеси.
Армия Кониси Юкинага, разбитая китайскими войсками в битве под Пхеньяном, отступила на юг, но сумела в удачном сражении под Хэкитэйканом отразить китайцев и задержать их преследование. Ободренные этим успехом, японцы решили снова перейти в наступление и первым делом ликвидировать корейский отряд, стоявший в горном укреплении Косю в трех китайских милях к западу от Сеула.
Корейский военачальник выбрал эту позицию строго в соответствии с указаниями Сунь-цзы. Он поставил своих солдат в необходимость сражаться, не оставив им никакого другого выхода. Сзади его расположения была большая река, и путь отступления был, таким образом, отрезан; с прочих сторон были непроходимые болота. Это была в полном смысле слова "местность смерти".
Юкинага, видя это положение противника, двинул всю свою 30-тысячную армию против корейского отряда, насчитывавшего всего только 2300 человек. Победа, казалось, была вполне обеспечена: корейский военачальник сам посадил себя в ловушку. Но тут сказались слова Сунь-цзы: "Когда нет выхода, люди храбры, как Чжуань Чжу и Цао Куй". "В местности смерти сражайся", - указывает Сунь-цзы, и, действительно, корейцы сражались так хорошо, что вынудили японскую армию отступить.
Из этого примера видно, как много значит искусный полководец. В сущности говоря, Сунь-цзы ставит вопрос так, что именно от полководца в конечном счете зависит исход военных действий. Таким образом, ответственность, возлагаемая на него, огромна. Поэтому естественно, что и его образ действий, его поведение должны подчиняться особым требованиям.
Первое, что Сунь-цзы требует от полководца, - это спокойствие и непроницаемость. Сорай толкует слово "спокойствие" в смысле полной невозмутимости, выдержки, умения не выдавать ничем своих чувств и мыслей (цит. соч., стр. 295). При таком понимании становится понятным, почему Сунь-цзы ставит оба указанных свойства в связь друг с другом: первое - условие, второе - следствие. Сунь-цзы говорит о полководце, который спокоен и благодаря этому непроницаем для других. Далее, от полководца требуется дисциплинированность, а этим, как говорит Сунь-цзы, он держит в порядке и других. Сунь-цзы особенно подчеркивает требование непроницаемости. В следующих своих словах он даже подробно раскрывает это требование, что делает далеко не всегда.
Что значит быть непроницаемым? Вообще это значит держать в строгой тайне свои намерения и планы. Соблюдение военной тайны - требование, предъявляемое полководцу еще с глубокой древности. Но Сунь-цзы понимает это требование очень широко. Соблюдать военную тайну - значит не только скрывать свои оперативные планы, замыслы и т. п., но и вводить других в заблуждение. При этом Сунь-цзы понимает, что военная тайна, известная всему войску, уже не есть тайна. Если ее знают все офицеры и солдаты, ее знает и противник. Поэтому скрывать свои планы нужно не только от противника, но и от собственной армии. И не только скрывать, но делать так, чтобы армия не могла даже догадаться о них по каким-нибудь признакам. И это первоочередная задача, более важная, чем даже сокрытие своих планов от противника. Сунь-цзы превосходно понимает, что сведения о военной тайне могут просочиться к противнику скорее всего через своих. Поэтому он и не задумывается решительно сказать: "Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали". Ду My видит в словах Сунь-цзы очень простое и точное правило. По его мнению, "Сунь-цзы здесь говорит о том, что полководец должен делать так, чтобы воины его армии не знали ничего другого, кроме его приказов, чтобы они были глухи и слепы". Мэй Яо-чэнь говорит: "Стратегия и тактика войны... нужно заставлять выполнять ее, но не допускать, чтобы о ней знали".
Для Сунь-цзы очень характерно всегдашнее стремление предписывать не пассивные действия, а активные. Он не говорит: "Храни от своих офицеров и солдат свои замыслы в тайне"; это пассивное требование. Полководец должен не только хранить тайну, но действовать так, чтобы она была сохранена: он должен вводить в заблуждение других. Это требование активное.
Сунь-цзы предписывает и ряд других действий - все с той же целью маскировки: "Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались". Сунь-цзы полагает, что при всей осторожности все же рано или поздно военная тайна раскроется. О планах полководца можно судить по его действиям. Исходя из них, можно путем умозаключений дойти и до плана полководца. Сунь-цзы считается и с тем, что о замыслах полководца могут дать некоторое представление даже такие вещи, как его местопребывание, его передвижения. Поэтому, чтобы сбить противника с толку, Сунь-цзы советует "менять свое место пребывание, выбирать себе окружные пути". Все это делается для того, чтобы "не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить".
Крайне любопытно, что в практике древних китайских полководцев для наилучшего соблюдения военной тайны применялись иногда те же средства, как и в новейшее время. Так, например, при отправлении какой-нибудь части в поход от нее скрывались маршрут похода и его цель. Об этом узнавали, лишь пройдя определенное расстояние, после вскрытия запечатанного пакета, в котором все было изложено. Этим достигалась, но всяком случае на первом этапе похода, полная тайна. Лю Юй, основатель царства Сун (420), отправляя в поход против княжества Шу своего полководца Чжу Линь-ши, не дал ему никаких указаний, а вручил запечатанный пакет и приказал вскрыть его только тогда, когда войско достигнет г. Бодичэна. К границам Шу можно было подойти по трем рекам: "внутренней", "внешней" и "средней". Дойдя до указанного пункта, Чжу Линь-ши вскрыл пакет и узнал, что его главные силы должны вторгнуться в пределы Шу по "внешней" реке, один отряд должен направиться вдоль "средней" реки, а всех более слабых нужно посадить на суда и направить туда же по "внутренней" реке. Для этих слабых частей предписывалось изготовить большие суда, чтобы по внешнему виду можно было думать, будто это движется основная армия. Чжу Линь-ши так и поступил. Противник, действительно, принял части, следующие на судах, за главные силы наступающих, сосредоточил все внимание и силы на этом участке, оставив почти беззащитной свою столицу Чэн-ду, и принужден был скоро открыть ворота победителю.
Итак, тайна - необходимейшее условие и ведения войны в целом и проведения всякой отдельной операции. Наилучший же способ достичь успеха - это поставить своих солдат в необходимость драться изо всех сил. Сунь-цзы до сих пор говорил об этих двух вещах раздельно, теперь он рассматривает эти два условия совместно.
Сунь-цзы нашел слова, которыми очень образно определил тактику полководцев древнего Китая по отношению к своим солдатам. Эти слова превратились в крылатое выражение, прочно вошедшее в речевой обиход па всем Дальнем Востоке. Это выражение - "убрать лестницы". В западном мире в этом случае говорят "сжечь корабли".
"Ведя войско, следует ставить его в такие условия, как если бы, взобравшись на высоту, убрали лестницы". Надо отрезать своим солдатам всякий путь назад, поставить их перед единственным путем - вперед, заставить их видеть в победе единственное средство "добыть себе одну жизнь среди десяти тысяч смертей", как говорят на Дальнем Востоке.
Выражение "убрать лестницы" идет, конечно, из практики осады крепостей. Когда солдаты взобрались по лестницам на стены, важно было удержать их там для ожесточенного рукопашного боя. Чтобы предупредить всякую попытку к отступлению, полководец и приказывал убрать лестницы.
Сунь-цзы вводит в оборот и выражение "сжечь корабли". У него есть и третье, ставшее так же крылатым: "разбить котлы". Все эти три выражения значат одно и то же: "Ведя войско и зайдя с ним глубоко на землю князя, приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы, вести своих солдат так, как гонят стадо овец: их гонят туда, и они идут туда, их гонят сюда, и они идут сюда; они не знают, куда идут".
Как в Китае, так и в Японии полководцы нередко "убирали лестницы" или "сжигали корабли", чтобы заставить своих солдат яростно сражаться. Так, например, поступил Гун У, который, переправившись через реку, приказал потопить все суда, на которых была совершена переправа, и тем отрезал себе путь к отступлению. Особенно часто этот прием практиковался тогда, когда приходилось иметь дело с превосходящим по численности противником. В 1-м году Кодзи (1555) японский феодал Мори Мотонари, ведя борьбу с Уэ Харуката, у которого было большое и хорошо вооруженное войско, применил тот же прием. Армия Харуката занимала остров Ицукусима. Мотонари задумал уничтожить своего противника на этом острове. Посадив своих солдат на корабли, он направился к нему и, высадившись на берег, немедленно же отослал корабли обратно. Солдаты, видя, что пути назад отрезаны, с яростью бросились на войско Харуката и разгромили его.
