Гандж-Али бахадур и другие. /
76а/ Отряд не только отважный, но и преданный, войско не только одетое в кольчугу, но и [умеющее] разрывать кольчугу (букв. “железо”).
Месневи
С помощью владыки земли и мира
Хан выступил в сторону Бухары,
За ним шла рать отряд за отрядом,
Напоминая волнующееся море.
Переправившись через Джейхун у переправы Бурдалик [588], на следующий день они остановились в крепости Фараб [589]. В то время в крепости Фараб находился Дустим-Ходжа Саййид Атаи, ставленник (букв. “со стороны”) правителя Бухары. Когда он узнал о вселяющем радость прибытии его величества [Абдулла-хана], от большой радости он преподнес ему достойные дары и подношения.
Его величество ночевал в этом месте, накормил коней. На следующий день во время полуденной молитвы с победоносным войском он отправился в Бухару.
Когда распространилась весть о переправе победоносного войска через Джейхун, Науруз-Ахмад-хан против победоносного хакана [Абдулла-хана], не имеющего себе равных, выслал Са'ид-султана и своего сына Дуст-Мухаммад-султана с тридцатью тысячами смелых всадников, храбрецов, подобных разъяренному льву, нападающему на волков.
Месневи
Испытанные в боях воины, все единодушны,
Все противостоят львам войны,
Смелый отряд, который в день битвы
Разверзал мечом пасть крокодила,
Войско, которое на поле брани в степи
Поднимало пыль.
Что касается Са’ид-султана, то он, повинуясь ханскому приказу, вместе с Дуст-Мухаммад-султаном забил в походный барабан и, опоясавшись поясом смелости, выступил против его величества [Абдулла-хана].
В первый день, когда [Абдулла-]хан, подобный Искандару, выступив в поход издалека, совершил переход, дозорные победоносного войска неожиданно настигли отряд воинов из вражеского войска и одного из них взяли в плен. Они повернули назад и привели его (т. е. пленного) к высокому порогу, великому двору [Абдулла-хана]. Когда [Абдулла-хан] спросил у него о положении противника, тот доложил: “Султан Са’ид-султан, Дуст-Мухаммад-султан по приказу Науруз-Ахмад-хана идут с огромным войском, беспредельной ратью против победоносного хана”. Узнав об этом, некоторые эмиры, которые были столпами государства, опорой державы, уже в пути предложили государю, обладающему ясным умом, [следующее]:
“Положение такое, что дальше нам нельзя идти на врага. Повернув поводья назад, вернемся в крепость Фараб, ибо, если вражеское войско будет преследовать нас, она послужит нам укрытием при сражении”. Ввиду того, что его величеству могущественному [Абдулла-хану] были свойственны исключительное мужество, смелость, беспредельная храбрость и отвага, он не одобрил такой [план действий]. Заговорив чудесным языком, он изрек: “Будет слишком далеко от пути смелости, если мы отступим перед этой толпой, великой, как гора, и, повернув поводья решимости, вернемся /76б/ в крепость Фараб. Несмотря на то, что враги зажгли огонь мятежа, совершили нападение на нас, представляется наилучшим устремить [нам] коней смелости к ристалищу храбрости и, уповая на Творца всего сущего, вступить в бой с войском врагов”. Некоторые могущественные эмиры, такие, как эмир Тур ум дурман, Тардика-хан кушчи, которые в те дни имели большую власть при дворе [Абдулла-хана], подобном [чертогу] Сатурна, эмир Джангельди, эмир Таниш джалаир, вновь соизволили сказать: “Враг очень силен, войско его безгранично, а наше войско насчитывает не более трехсот человек. Ввиду [его] крайней малочисленности представляется правильным проявить по отношению к врагу сдержанность и осторожность и снова переправиться через Джейхун”. Его величество могущественный [Абдулла-хан], который всегда уповал на помощь вечного [бога], верил в безграничную щедрость господнюю, соизволил сказать:
Месневи
Когда по [воле] судьбы возникают затруднения,
Открывай к сердцу широкий путь, а не тесный проход,
[Существует] много трудностей, ключи от которых спрятаны,
Много неприятностей, в которых заложено спокойствие,
Хотя стрела печали терзает сердце,
Имеется кольчуга терпения на сегодняшний день.
Вследствие могущества, многочисленности врагов и незначительности победоносного войска не следует сажать дерево страха в цветнике сердца, подобном райскому. Следует вступить на путь стойкости ногами стараний и упований согласно тому, о чем вещает чудесно нанизанное слово всеведущего бога, да осуществятся его милости, да будут для всех его благодеяния: “Сколько небольших отрядов победило отряд многочисленный с дозволения Аллаха!” [590]. Следуя истинным словам, гласящим: “Не отчаивайтесь в утешении Божьем” [591], не должно терять надежды на дуновение зефира милостей господних, на благоухающий амброй аромат безграничных его милостей, а нужно тратить капитал могущества и власти на приобретение высоких качеств. Руководствуясь стихом Корана: “А кто полагается на Аллаха, для того Он достаточен” [592], следует вцепиться рукой упования в подол предания себя воле божьей, с тем чтобы, не испытывая сомнений, иметь возможность подняться на вершину могущества по лестнице постоянного счастья.
Стихи
У всякого, кто уповал на бога,
Надежды цвели, [словно] ранней весной.
Наконец великие, могущественные султаны [Абдулла-хана] направились к свите августейшего султана Хусрав-султана, подобного Хосрову [Ануширвану], и уговорили его, чтобы тот с мольбой обратился к его величеству [Абдулла-хану не вступать в бой]. [Хусрав-султан], взявшись за поводья коня его величества [Абдулла-хана], долго и настойчиво упрашивал [хана]. По этой причине его величество вернулся назад и, укрывшись в крепости Фараб, вручил поводья [своей] воли в длань могущества всесильного Творца. Когда победоносное войско повернуло назад, вражеское войско, узнав об этом, в ту же ночь шагами вражды и гнева устремилось по следам благородного государя.
[На следующий день], рано утром, единственный в своем роде всадник-солнце /77а/ появился на быстром пегом коне небосвода и, одержав победу над центром войск темноты, обратил в бегство полчища мрака.
Месневи
На другой день, когда властелин небосвода — солнце —
Поднял меч, рассыпающий золото,
От сильной жажды мести этот поджигатель
Омыл кровью [свой] лик, освещающий мир.
[В это время] вражеское войско, обойдя крепость Фараб, расположилось лагерем близ нее, с южной стороны. Не обращая внимания на победоносное войско из-за [его] малочисленности, [враги] разбили палатки, шатры и царские палатки. В это время его величество могущественный [Абдулла-хан] находился на стене этой крепости и наблюдал за войском неприятеля. Со стороны врагов первым подошел к крепости Тангри-Берди оглан и стал расспрашивать Дустим-ходжу о победоносном войске. Упомянув без всякого почтения известные, славные имена [мужей] этого счастливого отряда [Абдулла-хана], он сказал: “Перед ними такая [огромная] река, а мы позади, словно [большой] огонь. Непонятно, как можно спастись, [находясь] между огнем и водой”. Эти слова сильно расстроили благородное сердце его величества, и он соизволил сказать: “Это высокомерие, которое он на себя напустил,
