"Иди по намеченной линии, но следуй за противником. Таким способом решишь войну",- говорит далее Сунь-цзы. Это указание вполне разъясняет Чжан Юй: "Соблюдай законы войны, поступай по ее правилам, следуя за всеми изменениями и превращениями у противника; положение не бывает постоянным. Таким путем ты сможешь решить войну и одержать победу". Чжан Юй видит в словах Сунь-цзы новое напоминание о тех "тысяче изменений и десяти тысячах превращений", из которых состоит война. Этот же характер войны требует гибкости и маневренности тактики.
Последние слова, которыми Сунь-цзы заканчивает эту главу, таковы: "Сначала будь, как невинная девушка - и противник откроет у себя дверь. Потом же будь, как вырвавшийся заяц - и противник не успеет принять мер к защите".
Сунь-цзы снова прибегает к своему излюбленному способу пояснять мысль образами. Не требует особых объяснений, о чем говорит образ "невинной девушки", разыграть которую перед лицом противника советует Сунь-цзы. Можно заметить только, что комментаторы подчеркивают в этом образе признак слабости, считая, что Сунь-цзы предлагает притворяться совершенно бессильным и тем самым заставить противника "открыть дверь", т. е. проявить неосторожность. Несколько менее понятен образ "вырвавшегося зайца". По обычному толкованию - это образ стремительности, быстроты.
Что же значит вся тирада в целом? Ее хорошо раскрывает Чжан Юй: "Когда обороняешься, будь слаб, как девушка, и заставь противника стать беспечным; благодаря этому он откроет у себя щель. А когда нападешь, будь стремителен, как вырвавшийся заяц, и пользуйся оплошностью противника".
Против этого толкования можно возразить только одно: предлагая притворяться слабым и бессильным, Сунь-цзы имеет в виду вообще все поведение, а не только поведение при обороне; это поведение имеет целью заставить противника потерять бдительность. Тогда надлежит этим воспользоваться и напасть на него, но при этом обязательно со всей стремительностью, на которую только способен.
Таким образом, если Сунь-цзы раньше установил принцип "наступательной стратегии", то этими словами он сформулировал требование стремительной быстроты наступления.
Глава XII.
Огневое нападение
Двенадцатую главу своего трактата Сунь-цзы посвящает "огневому нападению", т.е. действиям огневыми средствами в широком смысле этого выражения. В самом начале Сунь-цзы перечисляет виды "огневого нападения" в зависимости от того, что служит объектом такого нападения. Этих видов пять: сожжение людей, сожжение запасов, сожжение обозов, сожжение складов, сожжение отрядов. Сжигание людей - это истребление живой силы противника, как его солдат, так и населения; сжигание запасов - это уничтожение запасов провианта и фуража; сжигание обозов - уничтожение обозов, следующих за войском, т. е. боеприпасов и амуниции; сжигание складов - уничтожение хранилищ всякого имущества противника - ценностей, утвари, а также, конечно, всякого рода военного снаряжения; сжигание отрядов - это поджог лагеря противника, огневое нападение на его позицию. Короче говоря, объектом огневого нападения, очевидно, может быть все, что угодно.
Таким образом, "огневое нападение" в ближайшем смысле означало в Древнем Китае сожжение, поджог. Однако в широком смысле это понятие охватывало вообще то, что мы теперь называем действием огневыми средствами (*в современном военном языке выражение "огневое нападение" означает поражение того или иного объекта сосредоточенным огнем из артиллерийских орудий, минометов и т. п.); сюда включались и минная война, подрывные работы и даже применение отравляющих и удушающих веществ - газов, дыма и т.п.
Китай уже в древности знал все эти средства войны. Сорай, ссылаясь на различные описания древнего вооружения, перечисляет сто сорок четыре вида орудий такого огневого нападения в указанном широком смысле этого слова. Сюда входят и всевозможные орудия для метания зажигательных снарядов, орудия, выбрасывающие горящую жидкость, а также облака дыма или газов. Для действий на дальнем расстоянии были "огневые пушки", "огневые стрелы", "огневые ружья", "огневые бомбы"; для ближнего боя были "огневые копья", "огневые ножи", "огневые дощечки", "огневые палки". Словом, в распоряжении древнего китайского полководца был большой и разнообразный ассортимент всевозможных средств огневого нападения.
Огневое нападение в узком смысле этого слова, т. е. простой поджог, производилось различными способами. В одних случаях формировались "огневые отряды", т е. особые части, которые "с палочками в зубах" (для предотвращения возможности разговаривать, т. е. шуметь), с завязанными языками у лошадей незаметно подкрадывались к стану противника; у каждого солдата за спиной была связка хвороста, за пазухой - огниво. Подобравшись к противнику, эти солдаты пускали огонь. Были и так называемые "огненные разбойники", т. е. специально обученные поджигатели, в одиночку пробиравшиеся в лагерь противника и делавшие там свое дело. Были и "огневые животные", - олени или кабаны, к головам которых привязывались сосуды из тыквы, в которые накладывали зажженную моксу. В таком сосуде делали четыре отверстия, чтобы огонь не гас. Этих животных целой массой загоняли на поле, где располагался противник, растительность загоралась, и стан противника оказывался окруженным огнем, который перекидывался в конце концов и на него самого. Были и "огненные птицы", главным образом фазаны, к которым подвязывали скорлупки от орехов с зажженной моксой. Были и специальные пехотные части, снабженные "огненными арбалетами", выпускающими стрелы с зажигательными веществами. Все это свидетельствует, что огневая война велась в масштабе, по тем временам очень широком.
Китайская история дает множество примеров применения огневых средств, само обилие орудий огневого нападения свидетельствует о том, что оно было популярно. О нем же встречаются упоминания и в других трактатах по военному искусству. В одном из них - "Лю тао" - встречается описание, по-видимому, самого элементарного вида огневого нападения.
"У-ван спросил Тай-гуна: "Допустим, что я со своим войском зашел глубоко на землю враждебного князя и очутился в такой местности, где густая трава окружает мою армию и спереди, и сзади, и слева, и справа, при этом моя армия до этого прошла несколько сот миль, люди и кони устали и отдыхают. И как раз в это время противник, пользуясь сухой погодой и сильным ветром, запаливает при ветре в мою сторону траву, его же колесницы и конница, его отборные части стоят в засаде в тылу у меня. Вся моя армия в панике и готова разбежаться. Что тут делать?"
Тай-гун ответил: "В таких случаях нужно взять облачные лестницы (высокие лестницы для наблюдения. - Н. К.) и летающие башни (передвижные наблюдательные вышки. - Н. К.) и обозреть далеко все справа и слева, внимательно осмотреть все впереди и сзади. Как только завидят огонь, надо сейчас же на широком пространстве запалить траву впереди себя, а также запалить и позади себя. Если противник подойдет, следует отвести свои войска, отойти назад и закрепиться на выжженном месте. Противник, пришедший и расположившийся позади меня, увидев огонь, непременно убежит далеко. Я же укреплюсь на выжженном месте; самострелы и искусные воины будут охранять мои правую и левую стороны. Если я так поступлю, то и огонь, пущенный противником впереди и позади меня, не сможет причинить мне вред".
У-ван тогда спросил: "А если противник запалит траву справа и слева от меня, а также запалит впереди и позади меня и дым покроет всю мою армию, его же большое войско, держась выжженной земли, подымается на меня, что тогда делать?"
Тай-гун ответил: "В таком случае следует организовать четыре ударных отряда и двинуть их навстречу ему, самострелами же защищать правую и левую стороны. При таком способе победы не будет, но не будет и поражения"" ("Лю тао", отдел "Ху-тао", глава 41).
Лю Инь, комментируя это место, указывает на другой способ отражения огневого нападения:
"Если приходится в силу необходимости располагаться на месте, поросшем густой травой, надлежит первым делом за лагерем срезать на пространстве в две-три сажени всю траву и расчистить это место. Если противник запалит траву, я, находясь сам за расчищенным пространством, со своей стороны запалю траву. Огонь, зажженный им, подступит сюда, огонь, зажженный мной, подступит туда; оба огня столкнутся и само собой потухнут. Если же я запалю траву, не расчистив предварительно места, может случиться, что при сильном ветре огонь пойдет назад и проникнет в мой лагерь".
Трактат "Лю тао" появился не ранее Поздней Ханьской династии, т. е. не ранее II в., а скорее всего, и позже - в эпоху Троецар-ствия или даже Цзинь. Таким образом, "огневое нападение", очевидно, широко практиковалось китайцами в последующие времена. Оно было в большом ходу и у монголов, в войсках Чингис-хана, и в Японии, где к нему охотно прибегали японские феодалы, причем делали это не в глубокой древности, а еще в конце XVI в. Об этом свидетельствуют многие эпизоды из действий Нобунага, добивавшегося расширения своих владений и завоевания гегемонии над всей Японией.
