Окончив есть, люди удалились и разошлись по домам, а царица поднялась во дворец и позволила мамлюкам уйти.
Когда же начался третий месяц, пришли, по обычаю, на ристалище люди, и им принесли кушанья, и все сели, ожидая разрешения, и вдруг вошла царица и села на престол и стала смотреть на собравшихся. И она увидела, что место около блюда с рисом пусто, хотя там могли бы поместиться четыре души, и удивилась этому. И царица повела вокруг глазами и бросила взгляд и вдруг увидала человека, который торопливо вошёл в ворота ристалища и продолжал торопиться, пока не встал у стола. И он не нашёл свободного места, кроме места возле блюда, и сел. И царица всмотрелась в него и увидела, что это тот проклятый христианин, который назвал себя Рашид-ад-дином, и подумала:
"Сколь благословенно это кушанье, в силки которого попался этот нечестивый!" А его приходу была диковинная причина - когда он вернулся из путешествия..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста двадцать третья ночь
Когда же настала триста двадцать третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда проклятый, который назвал себя Рашидад-дином, вернулся из путешествия, его домочадцы рассказали ему, что Зумурруд исчезла, а с нею мешок денег. И, услышав эту весть, он разодрал на себе одежду и стал бить себя по лицу и выщипал себе бороду. И он послал своего брата Барсума её разыскивать. И когда вести о нем заставили себя ждать, Рашид-ад-дин сам вышел разыскивать своего брата и Зумурруд.
И судьбы закинули его в город Зумурруд и он вступил в этот город в первый день месяца. Пройдя до улицам, он увидел, что город пуст и все его лавки затёрты. И он заметил в окнах женщин и спросил одну из них о жителях этого города, и ему оказали, что царь ставит стол для всех людей в начале каждого месяца, и люди едят за ним вместе, и никто не может сидеть у себя дома или в лавке. И женщины указали ему, где ристалище, и, войдя туда, он увидел, что люди толпятся около кушаний. И он нашёл для себя место только там, где стояло как всегда блюдо с рисом. И он сел и протянул руку, чтобы поесть с того блюда, и царица крикнула кому-то из воинов и сказала "Подайте того, кто сел около блюда с рисом!" И его узнали, как обычно, и схватили и поставили перед царицей Зумурруд.
"Горе тебе, как твоё имя, кто ты по ремеслу и почему ты пришёл в наш город?" - спросила она. И христианин сказал: "О царь времени, моё имя Русту м, и нет у меня ремесла, так как я бедняк дервиш". - "Подайте мне доску с песком и медный калам!" - сказала царица слоем людям, и ей, как всегда, подали то, что она потребовала; и Зумурруд взяла калам и стала чертить им на доске с песком и провела некоторое время, всматриваясь в неё, а потом она подняла голову и сказала христианину: "О собака, как это ты лжёшь царям! Твоё имя Рашид-ад-динхристианин, а ремесло твоё в том, что ты учиняешь хитрости с невольницами мусульман и похищаешь их. Ты мусульманин наружно и христианин втайне. Говори правду, а если не скажешь правды, я отрублю тебе голову"
И христианин стал запинаться и сказал: "Ты прав, о царь времени!" И царица приказала разложить его и дать ему сто ударов бичом по каждой ноге, и тысячу ударов по телу, и потом содрать с него кожу и набить её паклей, а после этого вырыть яму за городом и сжечь его, и насыпать в яму грязи и нечистот. И сделали так, как она приказала, а потом царица позволила людям есть, и они поели.
А когда люди кончили есть и ушли своей дорогой, царица Зумурруд поднялась к себе во дворец и сказала: "Слава Аллаху, который избавил моё сердце от тех, кто меня обидел". И она поблагодарила творца земли и небес и произнесла такие стихи:
"Землёй они правили, и было правленье их
Жестоким, но вскоре уж их власти как не было,
Будь честны они, и к ним была бы честна судьба,
За зло воздала она злом горя и бедствия.
И ныне язык судьбы их видом вещает нам:
"Одно за другое; нет упрёка на времени".
И когда она окончила своё стихотворение, ей пришёл на мысль её господин Али-Шар, и она заплакала обильными слезами, а потом она вернулась к разуму и сказала про себя: "Быть может, Аллах, который отдал меня во власть моих врагов, пошлёт мне возвращенье любимых". И она попросила прощенья у Аллаха, великого, славного!
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста двадцать четвёртая ночь
Когда же настала триста двадцать четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царица попросила прощенья у Аллаха, великого, славного, и сказала: "Быть может" скоро Аллах сведёт меня с моим возлюбленным Али-Шаром! Он ведь властен во всех вещах и всеблаг и сведущ о своих рабах".
И она восхвалила Аллаха и продлила просьбы о прощении, и подчинилась случайностям судеб, уверившись, что всякому началу неизбежен конец, и произнесла слова поэта:
"Легко относись ко всему. Ведь всех дел
В деснице господней, ты знаешь, судьба.
И то, что запретно, к тебе не придёт,
А что суждено, не уйдёт от тебя. -
И слова другого:
Распусти дней складки, - пусть расправятся, -
И в дома забот не ступай ногой.
Скольких дел нам не легко достичь,
Но за ним близок счастья час. -
И слова другого:
Будь же кротким, когда испытан ты гневом,
Терпеливым, когда постигнет несчастье.
В наше время беременны ночи жизни
Тяжкой ношей и дивное порождают. -
И слова другого:
Терпи, ведь в терпенье благо; если б ты знал о том,
Спокоен душой бы был, от боли бы не страдал.
И знай, если не решишь терпеть благородно ты,
Неволею вытерпишь все то, что чертил калам".
А окончив своё стихотворение, она провела поело этого целый месяц, днём творя суд над людьми, приказывая и запрещая, а ночью плача и рыдая о разлуке со своим господином Али-Шаром. И когда показался новый месяц, она велела поставить на ристалище стол, по течению обычая, и села над людьми, и они ожидали разрешения начать еду, и место около блюда с рисом было пусто. И Зумурруд сидела на конце стола, устремив глаза к воротам ристалища, чтобы не пропустить всякого, кто войдёт, и говорила про себя:
"О тот, кто возвратил Юсуфа Якубу и устранил страдания Айюба, смилуйся и верни мне моего господина Али-Шара, по твоему могуществу и величию! Ты ведь властен во всех вещах, о господь миров, о водитель заблудших, о внимающий голосам, о ответствующий мольбам. Ответь мне, о господь миров!" И не закончила она ещё своей молитвы, как в ворота ристалища вошёл человек, стан которого был подобен ветви ивы, но только он исхудал телом, и желтизна блестела на нем, и был он прекрасней всех среди юношей, совершённый по разуму и образованности. И, войдя, он не нашёл пустого места, кроме места около блюда с рисом, и сел там, и, когда Зумурруд увидела его, у неё забилось сердце. И она как следует посмотрела на него, и ей стало ясно, что это её господин, Али-Шар, и захотелось ей закричать от радости, но она укрепила свою душу и побоялась опозориться перед людьми. И внутри у неё все трепетало, и сердце её волновалось, но она скрыла то, что было с ней.
А причиною прихода Али-Шара было вот что. Когда он заснул на скамье и Зумурруд опустилась и Джеванкурд похитил её, он проснулся и увидел, что голова у него не покрыта, и понял, что какой-то человек сделал ему зло и взял его тюрбан, пока он спал. И тогда он произнёс те слова, говорящий которые не смутится, а именно: "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!" А потом он вернулся к той старухе, которая рассказала ему о местопребывании Зумурруд и постучал к ней в дверь, и старуха вышла, и он до тех пор плакал перед ней, пока не упал без памяти. А придя в себя, он рассказал старухе обо всем, что его постигло, и старуха стала его ругать и бранить за то, что он сделал, и сказала: "Поистине, твоя беда и несчастье из-за тебя самого". И она до тех пор его упрекала, пока у него из ноздрей не полилась кровь и он не упал без памяти, а когда он очнулся от обморока..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста двадцать пятая ночь
Когда же настала триста двадцать пятая ночь, ода сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что АлиШар, очнувшись от обморока, увидел старуху, которая плакала из-за него и лила из глаз слезы. И затосковал он и произнёс такие два стиха:
"О, как горько возлюбленным расставанье
И как сладко для любящих единенье!
Всех влюблённых сведи, Аллах, снова вместе,
И меня охрани, господь, - я кончаюсь!"
И старуха опечалилась из-за него и сказала: "Сиди здесь, пока я не разузнаю кое-что для тебя; я скоро вернусь". И Али-Шар отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И старуха оставила его и ушла и отсутствовала до полудня, а потом она вернулась к нему и сказала: "О Али, я думаю, что ты не иначе как помрёшь от своей печали, так как ты теперь увидишь твою возлюбленную только на смертном пути. Жители дворца, проснувшись утром, увидели, что окно, которое выходит в сад, высажено, и обнаружили, что Зумурруд исчезла и с ней мешок денег христианина. И когда я пришла туда, я увидела, что вали стоит у ворот дворца со своими людьми. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!"
