«Что за дерзкая тюрчанка! Посмотри: она пьяна…»
Что за дерзкая тюрчанка! Посмотри: она пьяна!
Полонила целый город и домой идет одна,
А за ней идут безумцы многотысячной толпой,
И толпа влюбленных грешной красотой ослеплена.
У меня душа из тела к родинке ее летит, —
Словно птица, что на воле хочет вкусного зерна.
Мне терпенье не знакомо, но с мученьем я знаком, —
Тяжесть этого знакомства мне надолго ль суждена?
Та свеча, что твердо знает, как страдает мотылек,
Ни за что среди влюбленных загореться не должна!
Жаждет верующий рая, а подруги — верный друг,
Филин грезит о руинах, роза соловью нужна.
Соглядатаи святоши, что вам надо от Джами?
Только в том вина поэта, что возжаждал он вина!
Перевод С. Липкин
«Друзья, в силках любви я должен вновь томиться…»
Друзья, в силках любви я должен вновь томиться!
Та, что владеет мной, — поверьте! — кровопийца!
К ней полетела вдруг душа, покинув тело, —
Из клетки выпорхнув, в цветник попала птица.
Товару каждому — свой покупатель всюду:
Стремимся мы к беде, святой к добру стремится.
Увы, в ее покой пробрался мой соперник, —
Так с розою шипу дано соединиться!
Мы знаем: простака опутает мошенник! —
Мой ум опутала кудрями чаровница!
Закрыв глаза, во сне я лик ее увидел:
Что видит наяву другой, — мне только снится,
Джами, ты терпишь гнет владычицы покорно,
Но где же твоему терпению граница?
Перевод С. Липкин
«Сказало сердце: «Ты для нас беда»…»
Сказало сердце: «Ты для нас беда».
А сердце правду говорит всегда.
Для наших глаз целебной будет пыль,
Где очертанье твоего следа.
Спросил я: «Исцелюсь ли без нее?».
А люди мне сказали: «Никогда!».
Спросил я: «Что таят уста твои?».
Она: «В них животворная вода!».
Сказала то, что втайне знал давно:
«Убила бы тебя, да жаль труда!».
— «Но все ж убей меня!». Она в ответ:
«Ничтожен ты, — сгорю я от стыда!»
— «Я все года мечтаю о тебе», —
Джами твердит об этом все года.
Перевод С. Липкин
«Ужели бог не знал, твой облик создавая…»
Ужели бог не знал, твой облик создавая,
Что ты для душ людских — беда и боль живая?
Хотели на небе создать твое подобье,—
И небожители взрастили древо рая.
Из капель облака господней благодати
Сотворены уста и прелесть их земная.
Убийственны твои чарующие взоры,
Ты стрелами ресниц грозишь, сердца пронзая.
Жемчужин-слез у ног твоих я много пролил, —
Что ни жемчужина, то крупная, большая.
В ристалища глаза влюбленных превращались,
Когда наездница скакала молодая.
Уже решил Джами не кланяться кумирам,
Но пал перед тобой, тебя благословляя.
Перевод С. Липкин
«Кто она, из-за которой разум всех людей погас…»
Кто она, из-за которой разум всех людей погас?
Целый город обезумел из-за этих темных глаз!
Не успело загореться, как свеча, ее лицо, —
Птицы стали мотыльками, и сгорят они сейчас!
Лишь пригубила немного чашу, полную вина, —
Налетели мы, как мухи, эта чаша манит нас.
Каждый, кто хотел бы слово произнесть о страсти к ней,
Стал владыкой всех красавиц, речь его для них — приказ.
Для чего зрачки мне, если у меня в глазах живет
Та, из-за которой слепну, та, чей лик меня потряс?
Если кудри луноликой мне погладить не дано —
С гребешка один лишь волос пусть подарит мне хоть раз.
Господин, прошу, не слушай то, что говорит Джами, —
Многих, раною смертельной поразил его рассказ!
Перевод С. Липкин
«Осень… Осыпались всюду листы винограда…»
Осень… Осыпались всюду листы винограда…
Так же и в жизни людской есть пора листопада.
Стал златоцветным зеленый ковер, и готов он
Вскоре принять серебро из небесного клада.
Сад приумолк… Если слышим глаголы, предлоги,
То назовем их предлогами бегства из сада.
Жить перестала трава до весны: спят деревья, —
До воскресенья из мертвых им выспаться надо.
Ныне повсюду колючки свои разбросали
Розы, в которых недавно была нам отрада.
Лишь кипарису несчастье цветов незнакомо:
Он, кипарис, не боится ни ветра, ни града.
Пусть же и он свои листья рассыплет, — я знаю,
Скоро и острым колючкам весна будет рада
Новую завязь извлечь, — так, Джами, тыиз сердца
Острые мысли извлек, ибо в этом награда!
Перевод С. Липкин
«Ты солнца и луны красивей и милей…»
Ты солнца и луны красивей и милей,
В любви тебе равны бедняк и богатей.
Кто от любви к тебе нас, грешных, защитит,
Когда твоим слугой стал государь царей?
Не делай так, чтоб я повинен был в грехе:
Готов и без вины погибнуть, как злодей!
Вчера, томна, стройна, прошла ты мимо нас,
Но так и не взглянув на страждущих людей.
Надев свой поясок, меня повергнешь в прах, —
Так тюбетейку сдвинь, чтоб умер я скорей!
Пришла — и улице глухой дала ты свет,
И без мечети нам, без ханаки — светлей!
Когда же на глаза Джами наступишь ты?
Они всего лишь пыль, пыль под ногой твоей!
Перевод С. Липкин
«Вот и праздник настал, а нигде ликования нет…»
Вот и праздник настал, а нигде ликования нет, —
Только в сердце моем, хоть ему врачевания нет.
Разве праздничный дар поднести я отважусь тебе?
Для меня, признаюсь, тяжелей испытания нет.
Путных слов не найду, и в смущенье лишь имя твое
Бормочу, бормочу, — толку в том бормотании нет.
Не Хосрову мечтать о Ширин: лишь Фархаду дана
Той любви чистота, в коей жажды слияния нет.
Как злодейка тебя ни изранит, терпи и молчи:
Нежносердна она, не выносит стенания, нет!
Вижу я, горячо в дерзком сердце клокочет любовь,
Но основа слаба — значит, прочности здания нет.
Пал ей в ноги с мольбою Джами — и услышал в ответ:
«Символ веры наш, знай: в красоте сострадания нет!»
Перевод Л. Пеньковский
«Газели, тебе подобной, клянусь, и в Китае нет…»
Газели, тебе подобной, клянусь, и в Китае нет!
Да что там! Нигде на свете такой, я считаю, нет!
Красавцев, не затавренных тавром твоей красоты,
Во всем этом бренном мире, увы, не встречаю, нет!
Фиалки цветут, курчавясь, подобно твоим кудрям,
В жасминах такого сходства я не замечаю, нет!
Придиры твердят, что все же заметны твои уста,
Иные меж тем в сомненье, а я отвечаю: нет!
Не может пчела не жаждать нектара, пока жива, —
Я губ твоих страстно жажду, их меда не зная, нет!
Что проку в рубище пестром, угрюмый ханжа-аскет?
Любви ты не знал! Такого греха не прощаю, нет!
С чужими связалась ныне ты, видно, назло Джами,
Душа моя, это ль дружбы дорога святая? Нет!
Перевод Л. Пеньковский
«В слезах и стенаньях, с тобой разлученный, подруга моя…»
В слезах и стенаньях, с тобой разлученный, подруга моя,
Живу, бытием я своим возмущенный, подруга моя!
Я к чарам красавиц других равнодушным, бесчувственным был,
Твоей красотой колдовской обольщенный, подруга моя!
В день соединенья жестокую повесть прочту я тебе
О муке разлуки, что терпит влюбленный, подруга моя!
Лишь предвосхищаю свиданье с тобой, но уже мой язык
Немеет, столь дерзкой мечтою смущенный, подруга моя!
Спросила: «А что в твоем сердце, когда ты страдаешь по мне?»
— «В нем ужас отчаянья неукрощенный, подруга моя!»
Швырнуть я готов тебе под ноги душу, лобзая подол, —
Мой вопль не отвергни, к тебе обращенный, подруга моя!
Прилечь головой на порог твой так счастлив смиренный Джами,
Как преданный пес, госпожою прощенный, подруга моя!
Перевод Л. Пеньковский
«В другом обличии тебя я снова вижу…»
