— Я сложу злую песню против тебя.
— Не должеи я дважды в один день исполнять одну просьбу. Я уже выкупил свою честь, исполнив просьбу в первый раз.
— Я сложу злую песню против Улада из-за тебя, — сказал заклинатель.
— Никогда еще до этого дня не падали на Улад позор и проклятие за отказ мой в даре или за скупость. Хоть мало осталось мне жизни, не подвергнется Улад сегодня бесчестию.
И Кухулин метнул копье древком вперед, и оно пробило голову заклинателя и поразило насмерть еще девять человек, стоявших за ним.
И Кухулин проехал на своей колеснице по вражескому войску из конца в конец.
Тогда Эрк, сын Кайрпре, Геройского Воина, поднял смертоносное копье, которое, готовое служить, упало между сынов Калатина.
— Что совершит это колье, о сыны Калатина? — спросил сын Кайрпре.
— Не трудно сказать. Король падет от этого копья, — отвечали сыны Калатина.
— Я уже слышал, как вы говорили, что от этого копья надет король, еще в тот раз, когда его метнул Лугайд.
— Так и вышло, — сказали сыны Калатина, — ибо от него пал король возниц Ирландии, возница Кухулина Лойг, сын Риангабара.
— Клянусь клятвой моего народа, — отвечал Эрк, — король, о котором вы говорите, еще не тот король, которого Лугайд должеи поразить этим копьем.
И Эрк метнул копье в Кухулина, и оно попало в Серого из Махи.
Кухулин вытащил копье из раны. Он и конь его простились друг с другом. Серый из Махи покинул его, убежал, унося на своей шее половину дышла, и бросился в Серое озеро, у горы Фуат. Из озера этого добыл его некогда Кухулин, и в озеро это вернулся он, насмерть раненный.
— Сегодня, — сказал Кухулин, — я буду на колеснице с одним конем и с половиной дышла.
Кухулин уперся погон в край сломанного дышла и еще раз проехал на своей колеснице по вражескому войску из конца в конец.
И завидел он вновь двух бойцов, бьющихся друг с другом, с заклинателем возле них. И он разнял их таким же образом, как и те две другие пары бойцов, которые встретил раньше.
— Одолжи мне твое копье, о Кухулин, — сказал заклинатель.
— У тебя не больше нужды в нем, чем у меня, — ответил Кухулин.
— Я сложу злую песню против тебя.
— Я достаточно сделал для своей чести сегодня. Не должеи я в один день исполнять одну просьбу больше одного раза.
— Я сложу злую песню против Улада из-за тебя.
— Я достаточно сделал для чести Улада сегодня, — сказал Кухулин.
— Я сложу злую песню против твоего рода, — сказал заклинатель.
— Не хочу я, чтоб до земель, в которых я не бывал, пошел слух о моем бесславии. Мало же осталось мне жизни!
И Кухулин метнул копье древком вперед, и оно пробило голову заклинателя и еще трижды девять других мужей.
— Это дар гнева, о Кухулин, — сказал заклинатель.
И Кухулин в последний раз проехал на своей колеснице по вражескому войску из конца в конец.
Тогда Лугайд, сын Курой, поднял смертоносное копье, что, готовое служить, упало между сынов Калатина.
— Что совершит это копье, о сыны Калатина? — спросил он.
— Король падет от него, — отвечали сыны Калатина.
— Слышал я это от вас, когда его метнул Эрк сегодня утром.
— Так и вышло, — сказали сыны Калатнна, — ибо от него пал король коней Ирландии, Серый пз Махи.
— Клянусь клятвой моего народа, — отвечал Лугайд, — удар, нанесенный Эрком, не поразил еще того короля, которого должно убить это копье.
И Лугайд метнул копье в Кухулина, и оно попало в него, так что внутренности его выпали на подушку колесницы. Тогда Черный из Чудесной Равнины убежал, унося с собой остатки дышла. Он достиг Черного озера при Мускрайг-Тире, того места, откуда Кухулин добыл его. Конь бросился в озеро, и оно закипело. Остался Кухулин один на колеснице на поле битвы.
— Я хотел бы, — сказал он, — добраться до того озера, чтобы испить воды из него.
— Мы это тебе разрешаем, — был ему ответ, — с условием, что ты вернешься к нам обратно.
— Прошу вас прийти за мной, — сказал Кухулин, — если я не смогу сам вернуться.
Он подобрал свои внутренности и дошел до озера, придерживая их на ходу рукой. Он испил воды и выкупался в озере, придавливая живот рукою: вот отчего озеро при равнине Муртемне зовется Озером Помогающей Руки.
Испив воды и выкупавшись, Кухулин прошел несколько шагов. Он попросил своих врагов подойти к нему. Большой отряд воинов приблизился к нему. Кухулин устремил взор на них. Он подошел к высокому камню[410], что был на равнине, прислонился к нему и привязал себя к нему поясом, ибо он не хотел умереть ни сидя, ни лежа, но хотел умереть стоя.
Тогда воины окружили его, но они не осмеливались тронуть его, ибо им казалось, что он еще жив.
— Позор вам, — сказал Эрк, сын Кайрпре Геройского Воина, — если вы не снимете с него голову и не отомстите за моего отца, которому он снял голову.
И тогда прискакал Серый из Махи к Кухулину, чтобы защитить его, пока еще была в нем душа и исходил луч света от чела его. Три кровавых натиска совершил Серый из Махи из-за Кухулина, именно: своими зубами он убил пятьдесят, а каждым из своих копыт — по тридцать воинов. Потому-то и говорится: «Не бывало более сокрушительного натиска, чем совершенный Серым из Махи после смерти Кухулина».
Потом слетелись птицы и сели на плечи Кухулина.
— Не бывал он раньше столбом для птиц, — сказал Эрк, сын Кайрпре.
Лугайд ухватился за волосы Кухулина из-за спины его и отрубил ему голову[411]. Тогда выпал меч из руки Кухулина и, ударив правую руку Лугайда, отсек ее, и она упала на землю. В отместку за это была отсечена правая рука у Кухулина.
После этого войско двинулось в путь, унося с собой голову Кухулина и правую его руку. Оно прибыло в Темру. Там и были погребены голова Кухулина и его правая рука вместе со щитом.
Кенфайлад[412], сын Айлиля, сложил песню:
— Он пал, Кухулин, прекрасный столб,
Сильный воин, могучий муж-защитник!
Он восстал, более мощный, чем целое войско,
На сына трех псов[413] — Лугайда, сына Курой,
Его лютая храбрость повергла множество врагов,
Смерть его не была смертью труса.
Четырежды восемь воинов, и четырежды десять,
И четыреста сорок — о, грозный подвиг! —
И еще четырежды двадцать — всё жертвы его славы! —
Пали под ударами сына Суалтама.
Затем войско двинулось дальше в сторону юга. Оно достигло реки Лиффея[414]. Прибыв туда, Лугайд сказал своему вознице:
— Пояс мой стал мне тяжел. Я хотел бы выкупаться.
Он отделился от войска и стал купаться. Войско же пошло дальше. Рыба скользнула между ног Лугайда; он поймал ее, вынул из воды и отдал своему вознице. Тот развел огонь, чтобы ее изжарить. Тем временем войско уладов двигалось с севера[415], со стороны Эмайн-Махи. Оно подходило к горе Фуат, чтобы взимать там дань.
Кухулин и Конал Победоносный были двумя соперниками в подвигах, и был заключеи между ними договор: тот из них, кто будет убит первым, будет отомщеи другим. «Если меня убьют первого, с какой быстротой отомстишь ты за меня?» — спросил Кухулин. «В тот же день, в какой ты будешь сражен, я отомщу за тебя еще до вечера, — ответил Конал. — А если меня убьют первого, с какой быстротой отомстишь за меня ты?» — «Я не дам остынуть твоей крови на земле, — ответил Кухулин, — как ты уже будешь отомщен».
Конал был на своей колеснице, во главе войска уладов, у горы Фуат. Там встретил он Серого из Махи, всего в крови, бежавшего к Серому озеру. Запел Конал:
— Если конь этот с дышлом мчится к Серому озеру,
Значит, пролилась кровь, разбиты колесницы,
Рассечены и отняты щиты,
Пролилась кровь людей и коней
Вокруг правой руки Лугайда.
— Лугайд, сын Курой, сына Даре, убил моего молочного брата Кухулина, — сказал он.
И Конал, ведомый Серым из Махи, стал осматривать всю местность кругом. И они увидели тело Кухулина у высокого камня. Подошел Серый из Махи и положил свою голову на грудь Кухулина.
— Великая печаль Серому из Махи это тело, — сказал Конал.
Неподалеку оттуда Конал увидел вал.
— Клянусь клятвой моего народа, — сказал Конал, — этот вал будет зваться Валом Великого Воина.
После этого Конал устремился дальше по следам войска. Лугайд купался в это время.
— Погляди вокруг, — сказал он вознице, — чтобы кто-нибудь не приблизился к нам незамеченным.
Тот посмотрел.
— Какой-то всадник приближается к нам[416]. Велика поспешность и быстрота, с какими он несется. Словно все вороны Ирландии носятся над ним, а перед ним будто от хлопьев снега пестреет равнина.
— Не мил мне этот всадник, который так спешит, — сказал Лугайд. — Это Конал Победоносный на своем коне Красной Росе. То, что кажется тебе птицами, носящимися нал ним, — это комья земли, кидаемые копытами его коня, а то, что кажется хлопьями снега, от которых пестреет перед ним равнина, — это пена с морды коня, падающая с удил. Посмотри еще, по какой дороге направляется он.
