Названые братья в этот день плавали. Сыновья Олава были вожаками в этом развлечении. Много юношей с других дворов принимали участие в плавании. Кьяртан и Болли вышли из воды как раз тогда, когда Гест со своими людьми приблизился к реке, и они были почти совсем одеты, когда к ним подъехали Гест и Олав. Гест некоторое время смотрел на этих юношей и сказал Олаву, кто из них Кьяртан и кто Болли, а затем Гест острием копья указал на каждого из сыновей Олава и назвал всех, кто здесь был. Но здесь было еще много очень видных юношей, которые тоже вышли из воды и сидели на берегу рядом с Кьяртаном. О них Гест сказал, что у них он не находит сходства с родом Олава. Тут Олав сказал:
– Поистине нельзя достаточно надивиться твоей мудрости, Гест, раз ты распознаешь людей, которых прежде никогда не видел, и поэтому я хочу теперь, чтобы ты сказал мне, кто из этих молодых мужей будет самым выдающимся.
Гест отвечал:
– Все произойдет согласно твоему желанию: Кьяртан будет прославлен более других, пока он жив.
После этого Гест пришпорил свою лошадь и ускакал.
Через некоторое время к нему подъехал Торд Короткий, его сын, и спросил:
– Что это означает, отец мои, что слезы текут у тебя из глаз?
Гест отвечал!
– Бесполезно говорить, но я не умолчу о том, чему ты будешь свидетелем в свое время. Для меня не явится неожиданностью, если у ног Болли будет лежать поверженный им Кьяртан и если и его из-за этого постигнет смерть. Но больно знать это о таких выдающихся людях.
После этого они поскакали на тинг, и на тинге все было спокойно.
Жил человек по имени Торвальд. Он был сыном Халльдора, годи из Гарпсдаля. Он жил в Гарпсдале на Гильсфьорде. Это был богатый человек, но не особенно храбрый. Он посватался к Гудрун, дочери Освивра, во время альтинга, когда ей минуло пятнадцать лет. Это предложение не было отклонено, но все же Освивр сказал, что из брачных условий будет видно, что он не ровня Гудрун. Торвальд отвечал, не упрямясь, что он сватается к женщине, а не к деньгам.
Тогда Гудрун была помолвлена с Торвальдом, и Освивр сам назначил условия брака, и было решено, что Гудрун сама будет управлять их имуществом, когда их подведут к одной постели, и половина имущества станет ее собственностью, будет ли их совместная жизнь долгой или короткой. Он должен будет также покупать для нее украшения, так что ни у одной из женщин, равных ей по богатству, не должно быть лучших украшений. Однако он не должен был из-за этого разорять свой двор. Затем люди поехали домой с тинга.
Никто не спросил Гудрун об этом деле, а она не скрывала своего недовольства. Тем не менее все оставалось спокойно. Свадьба была сыграна в конце лета в Гарпсдале. Гудрун не любила Торвальда, и к тому же украшения покупались ей неохотно. Не было таких драгоценных украшений на западных фьордах, которые Гудрун не считала бы необходимым приобрести, и, как бы дорого они ни стоили, она проявляла свою враждебность к Торвальду, если он их не покупал.
Торд, сын Ингуны, близко сошелся с Торвальдом и Гудрун и часто у них бывал, и стали поговаривать, что между Тордом и Гудрун есть любовная связь.
Случилось однажды, что Гудрун попросила Торвальда купить ей украшения. Торвальд ответил, что она не знает меры, и ударил ее по щеке. Тогда Гудрун сказала:
– Теперь ты мне дал то, чем мы, женщины, считаем очень важным обладать, а именно хороший цвет лица, и ты научил меня больше не досаждать тебе просьбами.
В тот самый вечер Торд пришел к ним. Гудрун рассказала ему об оскорблении, которое ей нанесли, и спросила его, как за него отплатить. Торд улыбнулся и сказал:
– У меня есть хороший совет. Сделай ему рубашку с таким вырезом, которого достаточно для развода,[25] и объяви, что вы разведены по этой причине.
Гудрун ничего не ответила на это, и они прекратили разговор.
Этой же весной Гудрун объявила, что она разводится с Торвальдом, и вернулась в Лаугар. После этого разделили имущество Торвальда и Гудрун, и она получила половину всего и была теперь богаче, чем раньше. Они прожили вместе две зимы.
Той же весной Ингунн продала свой двор на Кроксфьорде – этот двор с тех пор называется Ингуннарстадиром – и отправилась на запад, на полуостров Скальмарнес. Она была замужем за Глумом, сыном Гейра, как уже было написано.
В это время на Халльстейнснесе к западу от Торскафьорда жил годи Халльстейн.[26] Это был могущественный человек, но его не особенно любили.
Жил человек по имени Коткель. Он недавно приехал в Исландию Жену его звали Грима. Их сыновьями были Халльбьярн Дырка в Точильном Камне и Стиганди. Эти люди происходили с Гебридских островов. Все они были весьма сведущи в колдовстве и искусны в чародействе. Годи Халльстейн взял их под свое покровительство и поселил их в Урдире на Скальмарфьорде, но их пребывание там вызывало недовольство.
Этим летом Гест поехал на тинг и морем отправился в Саурбёр, как он обычно делал. Он переночевал в Холе, в Саурбёре. Там ему предоставили коней, как обычно. Торд, сын Ингунн, поехал вместе с Гестом и явился в Лаугар, в Селингсдале. Гудрун, дочь Освивра, поехала на тинг, и Торд, сын Ингунн, ее сопровождал. Однажды, когда они ехали верхом через Бласкогахейд, – а была хорошая погода, – Гудрун сказала:
– Правда ли, Торд, что Ауд, твоя жена, ходит в штанах, застегнутых сзади,[27] и с обмотками, спускающимися до сапожек?
Он отвечал, что этого не заметил.
– Очевидно, это не имеет большого значения, – сказала Гудрун, – раз ты этого не заметил, но почему же ее называют Ауд Штаны?
Торд сказал:
– Я полагаю, что она еще совсем недавно так зовется.
Гудрун отвечала:
– Для нее важно, что отныне ее долго будут называть этим именем.
Затем люди собрались на тинг, и ничего особенного не произошло. Торд подолгу оставался в палатке Геста и постоянно разговаривал с Гудрун. Однажды Торд, сын Ингунн, спросил Гудрун, чего заслуживает женщина, если она всегда ходит в штанах, как мужчины.
Гудрун отвечала:
– Такую женщину постигает такая же кара, как мужчину, который носит рубашку с таким большим вырезом, что видны соски, – и то и другое основание для развода.
Тут Торд сказал:
– Дай мне совет, следует ли мне объявить о своем разводе с Ауд здесь на тинге или у себя в округе, где я смогу сделать это с одобрения других, поскольку те, кто почувствует себя обиженным, если я так сделаю, – люди гордые.
Гудрун отвечала, немного помолчав:
– Только боязливый ожидает вечера.
Тут Торд вскочил, и пошел к Скале закона, и назвал свидетелей в том, что он объявляет о своем разводе с Ауд, и указал в качестве причины, что она носит штаны, застегнутые сзади, как у мужчины. Братьям Ауд это не понравилось, но все оставалось спокойно. Торд уехал с тинга вместе с сыновьями Освивра. Но когда Ауд услышала об этом известии, она сказала:
Весть пришла, я знаю!
Он меня покинул.
После этого Торд с одиннадцатью людьми отправился для раздела имущества на запад, в Саурбёр, и все прошло гладко, поскольку Торд мало заботился о том, как происходит дележ. Торд пригнал много домашнего скота с запада в Лаугар. После этого он посватался к Гудрун. Освивр быстро согласился на его предложение, и Гудрун не противилась ему. Свадьбу должны были сыграть в Лаугаре за десять недель до конца лета. Празднество было очень пышным. Совместная жизнь Торда и Гудрун была счастливой. Торкель Щенок и Кнут потому не возбуждали иска против Торда, сына Ингунн, что не находили достаточной поддержки для этого.
Следующим летом люди из Холя выгнали скот на пастбище в Хваммсдале. Ауд была на выгоне. Люди из Лаугара выгнали скот на пастбище в Ламбадале, которое простирается к западу от Селингсдаля, в горах. Ауд спросила человека, который пас стада, как часто он встречает пастуха из Лаугара. Тот сказал, что это бывает каждый день, чего и следовало ожидать, потому что между выгонами был только небольшой кряж. Тогда Ауд сказала:
– Ты должен встретиться сегодня с пастухом из Лаугара, а потом расскажешь мне, кто из людей остался дома, а кто на выгоне. Но только говори о Торде дружелюбно, как это и подобает.
Пастух сказал, что сделает так, как она велела. И вечером, когда он вернулся домой, Ауд спросила его, что нового, Пастух отвечал:
– Я узнал одну новость, которая тебе покажется хорошей: постели Торда и Гудрун теперь далеко друг от друга, потому что она на выгоне, а он занят постройкой нового дома, и с ним в доме остался только Освивр.
– Ты все хорошо разузнал, – сказала она, – теперь оседлай двух коней, когда люди уснут.
Пастух сделал так, как она велела.
Незадолго до захода солнца Ауд села верхом, и на этот раз она действительно была в штанах. Пастух скакал на другом коне и с трудом поспевал за ней, так она гнала своего коня. Она скакала к югу через Селингсдальхейд, не делая остановок до тех пор, пока не достигла изгороди вокруг двора Лаугар. Тут она спешилась и велела пастуху подержать лошадей, пока она пойдет в дом. Ауд подошла к дверям. Они были раскрыты. Она вошла в главный дом и подошла к каморке, где Торд лежал и спал. Дверь была закрыта, но не заперта. Она вошла в каморку, а Торд спал, лежа на спине. Тут Ауд разбудила Торда, и он повернулся на бок, когда увидел, что пришел какой-то человек. Она выхватила меч и ударила Торда и нанесла ему сильную рану. Она ранила ему правую руку и оба соска. Она нанесла удар с такой силой, что меч вонзился в нары. После этого Ауд вышла, подошла к своему коню, села верхом и поскакала домой.
