Недалеко оттуда лежал еще один тяжело раненный. Это был Брюньольв, сын Кальва, сюсломанна с Фарерских островов. Он поднялся на колени и нанёс конунгу удар мечом. Он метил в шею, но конунг тряхнул головой, и острие меча попало в назатыльник шлема, а лезвие срезало ухо и сильно поранило шею. Конунг спрыгнул с коня на другую сторону. Сразу же в Брюньольва вонзилось столько мечей и копий, что он едва мог свалиться наземь. Тогда был убит также Ивар Галли и его родич Гюрд Скьоми, который поддерживал его.
Следующие лендрманны пали на Илувеллире: Николас Мёндуль сын Андреса, Йон Шишка, Кольбейн сын Гисли, Эйрик Лук. Николас Мёндуль был силач, каких мало, и у него была такая прочная кольчуга, что ее не брало никакое оружие. Он рубил обеими руками и долгое время один продолжал сражаться. В конце концов он так устал, что свалился. Берестеники сразу же сняли с него кольчугу, а потом убили его.
Сверрир конунг захватил большой боевой корабль Магнуса и много других кораблей. Берестеники поспешно сели на корабли и преследовали уплывавших. У Дигрмули они захватили Эйндриди сына Кальва и тридцать человек. Они их пощадили, но Эйндриди бежал на берег. Другой корабль они захватили у Раудабьёрга и два корабля с припасами – у Стада. Николас сын Арни со своим отрядом перебрался через Гауларас к хутору Стейн и там завладел каким-то кораблем. Многие люди Магнуса конунга бежали по суше.
Магнус конунг уплыл на юг в Бьёргюн с остатком своего войска, и его там хорошо приняли. Он созвал там тинг, и горожане просили его остаться в городе. Они говорили, что Сверрир, вероятно, скоро нагрянет туда, и предлагали Магнусу конунгу свою помощь в защите города.
Он велел поставить все торговые корабли, которые были в городе, поперек залива и связать их, так что можно было перейти по кораблям через залив. Но советчики конунга сказали ему, что опасно запирать себя со всеми своими кораблями в заливе, так как нельзя доверять жителям Бьёргюна.
Тогда Магнус конунг поплыл на юг вдоль побережья в Данию, к Вальдамару конунгу, [99] своему родичу, и оставался у него некоторое время.
49. О Сверрире конунге и нападении бондов
Сверрир конунг отправился летом на юг и приплыл в Бьёргюн накануне Петрова дня. [100] Он объявил пощаду и мир всем горожанам. Они приняли его с почетом, как и должно было. Теперь вся страна подчинилась ему.
Лендрманны его совещались, напасть ли им на Паля, лендрманна Магнуса конунга, или отправиться в Бьёргюн. Они решили напасть на Паля и нагрянули утром. Паль понял, что случилось, только когда услышал трубу. Паль и его люди убрали шатры и стойко сопротивлялись. Погибло, много народу. Был убит Паль сын Андреса и с ним много других.
В ту же самую зиму в ночь после понедельника на вторую неделю великого поста [101] случилось, что дозорные Сверрира конунга увидели в заливе боевые корабли. На одном из них был поднят стяг. Они услышали также громкий звон оружия. Они сразу же затрубили в трубы. Берестеники подняли переполох в городе. Разнесся слух, что нагрянул Магнус конунг со своим войском. Многие поспешно одевались, некоторые вооружались, некоторые – нет, но все бежали, кто – в церкви, кто – в горы, кто – другими путями из города.
Сверрир конунг вышел из опочивальни на галерею и, услышав первый звук трубы, сказал:
– Да хранит нас бог и святой Олав Конунг!
Затем он сбежал вниз на двор и пошел по улице, но не встретил никого, пока не дошел до Нуннусетра. [102] Там ему встретился бонд верхом на лошади. Конунг попросил бонда отдать ему лошадь. Но бонд упрямился и не отдавал лошади. Тогда конунг сказал, что ему придется применить оружие, если он не добудет ее другим путем. Ему было необходимо поехать верхом, поэтому он так настаивал, хотя, если бы у него не было такой необходимости, он бы не поехал на этой лошади ни за какое золото или серебро, ибо, как он потом говорил, ему никогда не приходилось ездить на худшей лошади.
Он все же доехал на ней до Альрексстадира и нашел там несколько берестеников. Они подождали там некоторое время, и туда пришло снизу из города еще несколько берестеников – по двое или по трое, по шесть или по семь. Тут стали говорить, что это войско бондов, а не Магнуса конунга. Это были бонды из Вёрса, Аустрея и Северного Хёрдаланда. Йон Кутица был их предводителем. Они подплыли к Пристани Йона, сошли там на берег, построились на Полях Йона и вошли в глубь залива. На город они не напали. Часть войска они высадили у Хольма, поднялись там за оградой церкви Христа, затрубили и издали боевой клич. Некоторые из них вошли в конунгов двор, но действовали очень несмело. Было так темно, что берестеники не видели их и поэтому отступили, хотя, если бы они знали, сколько их, они бы быстро справились с ними, так как это была меньшая часть войска бондов.
Как только Сверриру конунгу стало доподлинно известно, что это было войско бондов, а не люди Магнуса конунга, он созвал всех своих людей, которые пришли, и велел им вернуться в город. Он сказал, что берестеники соберутся, как только услышат его трубу, Побудку. Вероятно, многие из них, как он сказал, попрятались по церквам или разбежались по городу, но соберутся все, если услышат его трубу. Когда он спускался к городу, к нему стеклись его люди. Уже светало. Подойдя к церкви Олава, он велел трубить и поднять стяг. Многие берестеники были в церкви Олава и в церкви Креста, в церкви Николаса и в Каменной церкви, и все они примкнули к нему, а многие пришли из-под города.
Конунг построил свое войско повыше церкви Всех Святых и обратился к нему с речью, призвав смело идти в битву:
– Ибо чем больше тут собралось бондов, тем хуже им придется.
Тут берестеники сказали все как один, что несдобровать тому, кто боится войска бондов, издали боевой клич и бросились врассыпную по полю на войско бондов с грозными криками. Уже светало, и, когда бонды увидели высоко поднятый стяг конунга, их охватил страх. Оружие берестеников стало их разить. Бонды, стоявшие впереди, первыми обратились в бегство, а затем и все остальные. Берестеники бросились их преследовать и рубили бондов, как скот. Некоторые бонды спаслись на кораблях, другие бросались в воду, и многие погибли, но некоторые были выловлены из воды. Берестеники преследовали их до самого берега.
Когда кончилось преследование бегущих, конунг вернулся на поле битвы и проехал вокруг залива в город. К нему пришло тогда много бондов, и он всем, кто сдался ему, дал пощаду. Конунг обошел город и приложился ко всем главным церквам. Уже наступил день.
Йон Кутица не сошел на берег, так как он был стар и тяжел на подъем.
Бонды сразу же уплыли из залива, как только сели на корабли, и рады были, что убрались подобру-поздорову. Никогда не бывало более неудачного похода с таким большим войском, какое у них было.
