1172
…посланцы, две дюжины числом… — Таким образом, свиту шпильманов составляли рыцари; в этой несообразности обнаруживается противоречие между старым и новым «пластами» эпопеи.
Ведь здесь, у гуннов, долго жил он в юные года. — Новое указание на былое пребывание Хагена при дворе Этцеля. См. прим. к строфе 1180.
Скажу вам, не гадая… // Что золотом осыпал двух шпильманов прелат… — Хойслер усматривает в этих словах прикрытое серьёзностью озорство автора: предполагаемый его покровитель епископ Вольфгер Пассауский (см. прим. к строфе 1295) должен был увидеть здесь намёк на необходимость вознаграждать труд поэта.
…владетель Тронье… // Вербеля со Свеммелем узнал… — Как и обычно, Гунтер не знает имен новоприбывших и страны, откуда они приехали, а всеведущий Хаген даёт необходимые объяснения.
Наряд дорожный гуннов… — Послы меняют свой роскошный наряд не из пустого чванства, а ради достоинства представляемого ими монарха. Примечательно здесь то, что шпильманы, обычно фигурирующие в качестве получателей даров, в данном случае сами расточают их. Богатое платье в те времена было немалой ценностью.
А вы пока с дороги ступайте отдыхать… — Король не предлагает им разделить с ним трапезу; по исполнении ими своей официальной миссии шпильманы переданы Гунтером на попечение слуг как лица нерыцарского звания.
Мы все погибнем там, король. — В «Саге о Вёльсунгах» Хёгни, брат Гуннара, также отговаривает его от принятия приглашения Атли, подозревая недоброе.
В край Этцеля дорогу // Получше, чем другие, я знаю… — Несмотря на ясное понимание опасности, подстерегающей их у гуннов, Хаген готов сопровождать королей в их поездке и перестаёт им перечить, как только слышит о сомнениях в его мужестве, — подобное подозрение в высшей степени оскорбительно и невыносимо. Ср. строфу 1512 след.
Чем плохо вам на Рейне, где ваша жизнь прекрасна… — Для «материалиста» Румольта существуют только чувственные радости. Его образ контрастирует с куртуазными братьями короля и выглядит гротескно. Слова Румольта вызвали насмешку Вольфрама фон Эшенбаха в «Парцифале». См., однако, строфу 1517 след.
Был Фолькер из презнатной, владетельной семьи… — Хотя Фолькер впервые упомянут ещё в самом начале «Песни о нибелунгах» (строфы 9, 162 и др.), здесь, во второй части поэмы, имеющей иные источники, нежели первая, он опять рекомендуется читателю как якобы новый персонаж. В рыцарское звание он «возведен» поэтом лишь в этой части эпопеи, где он становится одной из наиболее любовно выписанных фигур.
…чтоб только за семь дней // До нашего отъезда они пустились в путь. — За столь короткий, по средневековым представлениям, срок гунны не успели бы приготовить для бургундов ловушку, которой опасался Хаген.
…к Брюнхильде благородной… — Последнее упоминание о Брюнхильде, не играющей в повествовании более никакой роли. В строфе 1515 её имя не названо, хотя она и имеется в виду.
Однако отказались послы принять его — // Они страшились прогневить владыку своего. — Принятие подарка налагает обязанности на получателя; в этом нет ничего унизительного для шпильмана, вообще для человека, стоящего в социальном отношении ниже дарителя, но в данном случае шпильманы представляли самого Этцеля, и принятие его посланцами даров Гунтера могло бросить тень на честь гуннского монарха. С другой стороны, их отказ взять подарки оскорблял бургундского короля, считавшего себя во всём равным Этцелю, и Гунтер принудил их взять подаренное. См. строфы 1489–1490.
Поэтому пришлось гонцам у ней подарки взять. — В отличие от даров Гунтера, подарки Уты послы могли спокойно принять: они служили знаком благодарности матери за принесенные ими добрые вести от дочери.
Не страшны сны дурные… // Тому, кто служит долгу и чести верен твёрдо. — Раз решено ехать к гуннам, Хаген, вначале столь энергично противившийся этой поездке, призывает не медлить. Он не пренебрегает вещими снами, но придерживается фаталистической установки: судьбы не избежать, поэтому надлежит смело идти ей навстречу.
…служил один вассал // Усердно, верно, храбро, как долг повелевал. — Здесь и далее образ Румольта, которому Гунтер доверяет управление страной на время своего отсутствия, существенно иной, чем выше; см. строфу 1465 след. Несколько странно, что регентом назначен начальник над кухней.
И облегчай посильно несчастным бремя бед… — идеал христианского правителя.
Вассалы-нибелунги — имеются в виду не богатыри, приведенные некогда Зигфридом из Норвегии, а бургунды, ибо во второй части «Песни о нибелунгах» это имя перенесено на них, может быть, потому, что в сознании автора эпопеи имя «нибелунг» было связано с обладанием кладом, а его присвоили бургундские короли.
Швальбенфельд — область на границе Франконии, Швабии и Баварии.
Гельфрат — баварский маркграф.
Сёстры вещие — сказочные существа, обитавшие в воде и обладавшие сверхъестественной способностью предсказывать судьбу. Эти русалки сразу же узнают Хагена, см. строфу 1535.
…отдал сёстрам волшебный их наряд. — По-видимому, тот, кто завладевал нарядом вещих жён, приобретал власть и над ними самими. В «Саге о Тидреке» Хаген, услышав страшное пророчество русалок, обнажает меч и рассекает обеих надвое.
Сын Альдриана Хаген. — Имя отца Хагена известно лишь из второй части «Песни о нибелунгах». Это имя указывает на то, что отец Хагена был альб (см. прим. к строфе 9).
Богат был перевозчик… — Здесь — вассал баварского герцога, управляющий переправой и выполняющий также военную службу. Сам Хаген тоже в юности служил перевозчиком (см. строфу 1570).
Он десять сотен вормсцев сперва отвез туда… — Все многотысячное войско Хаген сумел переправить в одной лодке за день! Автора песни это, очевидно, не смутило, но в одной из версий песни прибавлена строфа, при помощи которой неизвестный «редактор» пытался выйти из положения: «корабль был достаточно крепок и широк для того, чтобы принять на борт зараз более пятисот человек вместе с оруженосцами и снаряжением, а на вёслах сидело много рыцарей».
Был за борт сброшен Хагеном несчастный капеллан. — Столкнув в реку священника, Хаген пытается его утопить, но безуспешно. Никакой враждебности ни к этому капеллану, ни к духовенству вообще у Хагена нет, — он желает лишь проверить истинность рокового пророчества вещих русалок, которые открыли ему, что из всего войска спасется один только дворцовый капеллан: парадоксальное сближение языческой веры в Судьбу с христианством!
Владетель Тронье в щепы разнес борты челна… — В этом поступке Хагена находит выражение вера в Судьбу и решимость идти ей навстречу; только что убедившись на примере капеллана в правильности предсказания о неминуемой гибели всех участников похода, он отрезает у своих спутников последнюю возможность возвращения. Герои должны без колебания встретить свой удел. В «Саге о Вёльсунгах» Гуннар с братьями, переправившись на кораблях в страну Атли, по прибытии «не привязали своих стругов»: мысль о возможности уклониться от предопределенной им доли так же чужда им, как и Хагену в «Песни о нибелунгах».
…все мы на чужбине найти конец должны…// Готовьтесь дать отпор врагам… — Поведав войску о грозящей ему гибели, Хаген одновременно призывает его привести себя в боевую готовность, для того чтобы достойно и мужественно встретить судьбу. Эта весть не вызывает колебания воинов, — герои лишь «побледнели в предчувствии беды» (строфа 1590) и двинулись дальше.
