Тирсо де Молина - Театр

Будь же, отче,
Терпеливым.

Как же может
Быть смиренным тот, кто знает,
Что ему готова гибель?
Ад? О, сумрачная пропасть,
Где конца не будет мукам!
Где терзаться мне, доколе
Существует бог великий!
Я в огне неугасимом
Буду вечно. Горе! Горе!

Даже слушать это страшно…
Отче, на гору вернемся.

Я готов туда вернуться.
Но молитв и покаянья
Продолжать не буду, ибо
Нет в них пользы. Бог сказал:
Если тот пойдет на небо,
То и я спасусь, а если
В ад пойдет он, — я погибну.
Коли так, то жить хочу я
С ним одною жизнью. Бог мне
Смелость эту да простит.
Коль судьба моя зависит
От него, так я и буду
Подражать ему. К чему мне
Дни свои влачить в молитве,
Раз Энрико все утехи
Городской вкушает жизни,
А по смерти нам обоим
Одинаковая участь?

Ты не глуп. Отлично, падре!

Там, в горах, бандитов шайка,
Им услуги предложу я,
И таким путем с Энрико
Одинаковою жизнью
Заживу я. Раз конец нам
Одинаковый по смерти, —
Стану столь же, а удастся —
Так и более преступен.
Ибо — раз обречены мы
Аду оба, — наше мщенье
Миру только справедливо.
О, владыко! Кто бы думал!

Ну, отец мой, собирайся!
На высокие деревья
Мы развесим наше платье
И оденемся поярче.

Я готов. И постараюсь,
Чтобы мир вострепетал
Перед праведником, аду
Осужденным за другого:
Будет он бичом для мира.

Что мы сделаем без денег?

Их у чорта отберу я,
Коль не басня, что умеет
Их добыть он.

В путь!

Владыко,
Если я несправедливо
Поступаю, ты прости мне.
Ты меня уж осудил,
И твое бесповоротно
Слово. Если ж так, то вольной
Наслаждаться буду жизнью
Пред концом моим печальным.
По стопам Энрико буду
Я итти.

Мне, отче, страшно
Отправляться в путь с тобою, —
Ибо путь твой — прямо в ад.

Игры проклятой конь,[57]
Гонимый сатаною…

Беда всегда с тобою.

Огонь! В руках огонь!
Со мною ада гости.

Вновь проигрыш тебе метнули кости.

На правильных костях,
И даже на подменных…

В потерях неизменных.

Всего на этих днях
Я проиграл покуда
До девяносто девяти эскудо.

К чему жалеть о том,
Что без труда досталось!

Как скоро не осталось
Ни грóша… Адский дом!
Монета за монетой…

Ты слишком удручен потерей этой,
А дело нас не ждет.
Убить Альбано надо.[58]
Ты знаешь, полнаграды
Уж заплатил вперед
Лауры брат за дело.

Я без грошá. Убью Альбано смело.

Итак, настанет ночь…
Черинос и другие[59]…

Есть трудности большие, —
Я должен вам помочь.
А как грабеж — назначен
У генуэзца.[60]

Будет ли удачен?

Гальван, за мной иди!
Я на балконе первый.
Я там, где нужны нервы,
Люблю быть впереди,
Опасности почуяв.[61]

Ты смел всегда.
Сказать друзьям лечу я.

Ну, пока лихое племя
Ждет в тревоге деловой,
Сумрак — плащ удобный твой.
Я успею в это время
Насмотреться на отца.

К своему прикован ложу,
Пять уж лет он не встает.
Что ни день — грехи я множу,
Но страдальца не тревожу
И на свой питаю счет.

Часть того, что даст Селия
Или силой отниму
У нее, — несу к нему.
Ах, власы его седые
Милы сердцу моему!

И на деньги, что за ночь
Я награблю, успевая
Волей страх свой превозмочь,
Я спешу отцу помочь,
Сам порою голодая.

Только эту добродетель
В жизни пагубной моей
Я храню — господь свидетель.
Должен быть отцу радетель
Сын — иначе он злодей.

Никогда не оскорблял
Я отца и огорченья
Я ему не причинял,
И послушно от рожденья
Слову каждому внимал.

И отец отнюдь не знает,
Как его преступный сын
Грабит, режет и играет, —
Нет, до старческих седин
Весть о том не долетает.

Камень пусть душа моя,
Не хрусталь прозрачно-нежный,
Пусть и в сердце у меня
Вопль ужасный, вой мятежный
В кучу сбитого зверья,

Как в лесном ущельи горном, —
Все же я в глазах отца
Остаюсь ему покорным.
Да не знает до конца
О житье моем позорном!

Вот страдалец. Жалкий вид.
Он, повидимому, спит.
Отче!

Сын мой, утешенье.

Я прошу у вас прощенья.
Беспокойство причинил
Вам, отец моих очей,
Что сегодня запоздал я.

Нет, мой сын.

Вас не желал я
Огорчить.

Всего милей
Видеть мне тебя.

Сказал я
Так: когда сквозь облака
Солнце свет издалека,
О котором утро просит,
Мраку смертному приносит,
Радость утра — так ярка,
Радость видеть вас. О, краше
Солнца и его лучей
Седины святые ваши,
Именитых королей
Украшенье…

Сын, ты — чаша
Добродетели святой…

Вы покушали?

Покуда
Нет.

Вы голодны?

С тобой
Находиться, радость, — чудо:
Мне не слышен голод мой.