Анарето
Мой Энрико, о дитя,
Больно видеть мне тебя
Здесь в цепях! Но утешенье
Высшее имею я:
Платишь ты за прегрешенья.
Счастлив тот, кто здесь смиренно
Мзду приимет по делам,
В покаянье неизменном.
То, что здесь, — ты знаешь сам —
Есть лишь тень того, что там.
Кости старые тревожа,
Опираясь на костыль,
Я свое покинул ложе
И пришел к тебе…
Энрико
Анарето
Друг, не ты ль
Говорил, что почитаешь
Ты отца, и вот теперь
Поведеньем угнетаешь
Ты меня…
Энрико
Анарето
Ты напрасно называешь
Так меня: не сын мне тот,
Кто не верит в бога.
Энрико
Эти
Мне слова, как стрелы.
Анарето
Дети
Непокорные не в счет.
Мы с тобой одни на свете.
Энрико
Анарето
Ах, Энрико!
Безрассудно, страшно, дико
Поступаешь ты, — и в пасть
Смерти осужден попасть
Ты за этот грех великий.
Ты идешь на казнь сегодня,
И прощения господня
Ты не ищешь? Ах, мой сын,
Ты плохой христианин
И смоковницы бесплодней![80]
Бог — от века в век властитель
Жизни, неба и всего.
Кто речет: «я богу мститель», —
Тот безумец, ждет того
Ада мрачная обитель.
Ах, бессмысленной гордыней
Тот безумец обуян.
Кто вступает, смел и рьян,
В спор с гранитною твердыней,
Лишь руке сулит изъян.
Кто, бессонницей душимый,
Чтобы небо оскорблять,
Стал бы на небо плевать, —
Те плевки — неотразимо
Пали б на него опять.
Ты умрешь сегодня. Жребий
Выпал. К долгому пути
Будь готов. Ты принести
Покаянье должен. В небе
Жизнью можешь расцвести.
Если ты мне сын, не споря
Ты исполнишь это; знай,
Раз не сделаешь, — считай,
Что не сын ты мне. О горе!
Ах, вины не отягчай!
Энрико
Мой отец и благодетель,
Ваша речь и добродетель,
Ваше горе для меня
Больше значит — бог свидетель, —
Чем лихая смерть моя.
Заблуждался я — сознаюсь,
Богу искренно покаюсь,
А затем — облобызать,
Чтобы веру доказать,
Ноги людям собираюсь.
Верен господа заветам
Я теперь… Клянусь, отец.
Анарето
Сын ты мой — пред целым светом.
Энрико
Анарето
Конец
Всем скорбям[81] в решеньи этом.
Энрико
С вами как мне расставаться!
Анарето
Энрико
Светочи моих очей,
Ах, отныне взор ничей
В вас не будет отражаться!
Анарето
Энрико
Потерял
Я все мужество. Мгновенье,
Обожди… Я так устал.
Анарето
Дух и ум мой — все в смятенье.
Энрико
Анарето
Сын мой, жду я. Час настал!
Энрико
Боже милостивый, вечный,
Ты, чей расположен рай
Над горою белоснежной
Звезд, мольбе моей внимай!
Худшим был из всех людей я,
Всех, кому доступен свет
Солнца этого. Грешнее
Человека в мире нет.
Но твоя святая милость
К грешным людям велика:
Ты, желая мир избавить
От адамова греха, —
Сам взошел на крест и пролил
Кровь свою. Сподобь меня,
Чтобы этой царской крови
Получил хоть каплю я.
Ты, небесная Аврора,[82]
Дева присная, всегда
Окруженная сияньем,
Ты, страдающих звезда
И защита грешных, — к ним же
Я причтен, — моли за нас,
И скажи ему, чтоб вспомнил
Бог великий день и час
Тот, в который в этом мире
Грешным странником я стал!
И напомни, что старался
Тех, кто без вины страдал,
По чужой преступной воле,
Я всегда спасти. Скажи,
Что теперь, когда открылись
Света вышнего лучи
Для души моей, — я лучше б
Умер много тысяч раз,
Чем ему нанесть обиду.
Анарето
Там, мой сын, торопят нас.
Энрико
Боже, милостив мне буди…
Больше слова у меня
Нет.
Анарето
Отцу пришлось увидеть
Это!
Энрико (про себя)
Вот и понял я,
Что за тень была, и чей был
Голос. Это говорил
Ангел мне, а тень был дьявол.
Анарето
Энрико
Кто бы был
Столь бесчувствен, что слыхал бы
Слово это «сын», из глаз
Не исторгнув океана?
Мой отец, молю я вас
Вздох принять последний сына.
Анарето
Сын, не бойся. Бог к тебе
Будет милостив.
Энрико
Он будет,
Будет милостив ко мне,
Ибо нет пределу божью
Милосердью — никогда.
Анарето
Энрико
Уповаю
На него… Пойдем туда,
Где та жизнь, что вы мне дали,
Прекратится навсегда.
(Уходят.)
Лес
Пауло
Прибежал совсем устав,
Я сюда, к горе дремучей,
Впереди моей летучей
Шайки, жадной до облав.
У подножья этой ивы
Я немного отдохну,
Муки памяти стряхну.
Может статься, в час счастливый,
Ручеек, ты здесь журчишь,
Никогда не иссякая,
И, по камням протекая,
Птиц и травы веселишь.
Ты моим скорбям и мукам
Хоть минутный дай покой
Прохлаждающей струей
И паденья чистым звуком.
Пташки маленькие, вы,
Что щебечете так нежно,
И поете безмятежно
В тростниках среди травы, —
В вашем щебете веселом,
В ваших звонких фистулах
Пойте о моих делах
О скорбях моих тяжелых.
Здесь, на бархатном лугу,
Прохлажден ручьем хрустальным,
О конце моем печальном
Я на миг забыть могу.
(Собирается заснуть. В это время появляется тот же Пастушок, что и во втором акте, расплетая венок из цветов, который прежде сплетал.)
Пастушок, Пауло
Пастушок
Лес мой, лес дремучий!
Тополь твой зеленый
Яркою надеждой
Красит Амальтея.[83]
К вам, ручьи, текущим
По каменьям мелким,
По пескам зыбучим,
С шумом и кипеньем,
Прихожу еще раз
Посмотреть на лес я —
И пройти по долам,
Что люблю я крепко.
Я — пастух, который
Некогда с весельем
Пас по этим склонам
Овец белоснежных.
В бархате зеленом
Так сияла шерсть их,
Будто был тот бархат
Серебром увенчан.
Был всегда я стражем
Стад своих примерным,
Зависть возбуждая
Пастырей соседних.
И меня хозяин,
Что живет далече,
Милостью своею
Жаловал без меры:
Ибо приводил я
По его веленью
Всех овечек белых,
Словно кучи снега.
Но когда от стада
Из моих овечек
Лучшая отбилась,
Стал я безутешен…
Обратил в печали
Все свои веселья,
Радости живые —
В память о потере…
И стихи и гимны
По долинам пел я, —
Ныне распеваю
Печальные песни.
Ах, я сплел когда-то
На опушке леса
Маленький веночек
Для моей овечки.
Но не в радость был ей
Мой подарок: слепо
Вверившись обману,
Мой венок отвергла…
Ах, не захотела…
Тот венок — возмездье
Да свершится — стану
Расплетать теперь я.
Пауло
