[12] Построен весною 1632 г. сотником Бекетовым в местности, названной Чуковским полем; в 1642 г. был перенесен за 10 верст выше на р. Лене.
[13] Хотя в Амурской области действительно есть небольшая речка Даур, впадающая в Ин, приток Урмина (А. Кириллов. Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей. Благовещенск 1894, стр. 133), но она, просто по незначительности своей, не может здесь иметься в виду. В "Описании Сибирского царства" (1683), однако, читаем: "И от Байкала моря пошел пояс, камень великой и непроходной, позаде Лены реки… из того же камени к лесной стороне в государской державе много рек пало: Даура, Блудная, Улья, Ковыча, Колыма, Алазея, Индигирка" (А. Титов. Сибирь в XVII веке. стр. 88; в "Списке с чертежа Сибирския земли", стр 53: "А от усть Колыми рек и кругом земли мимо устей рек Ковычи и Нанаборы и Ильи и Дури до каменной преграды…" ”Hauptfluss Dauersky" Доббина вызвала затруднения и у Геннина (op. cit. S. 446), который, впрочем, сопоставил ее с встречающимися на европейских картах XVII в. названиями: Daore или Dauere, под которыми, вероятнее всего, подразумевается Шилка или Амур. Скорее всего, Доббин говорит именно об Амуре.
[14] Согласно своему обычному методу Доббин производит "Statt Daur" просто от реки Даурской. Генниц полагает, что это “Караул Даурской". Первым острогом Даурским считался Нерчинск.
[15] О размерах ясака см. ниже: А. Бранд.
[16] Иностранные писатели неоднократно отмечали распространение культа у русских "Николая Чудотворца" (Л. П. Рущинский. Религиозный быт русских по сведениям иностранцев XVI и XVII вв. М. 1871; ср. Н. v. Staden. Aufzeichnungen ueber den Moskauei Staat, hrsg. F. Epstein. l930, S. 159): Коллинз, например, отмечает, что жители Архангельска и Колы "не знают никакого другого бога, кроме св. Николая, который, по их мнению, управляет всем миром". Ламартиньер говорит, что “все московиты - николаисты по религии"; о том же свидетельствуют Герберштейн, Меховский; в одном политическом стихотворении XVI в. про Ивана Грозного говорится:
Ег ist vom teuffel gar vorgessen,
Seins Gottes Niclos gar vorgessen, etc.
(Ed. Pabst, Vier. politische Gedichte. “Archiv fuer Gescli. Liv.-Est-und Kurlands", 1844, III, S. 212); в XVI в. сторонники Феодосия Косого упрекали православных, что они почитают св. Николая, как бога". От русских культ Николая перешел к лопарям (Ф. Белявский. Поездка к Ледовитому морю. М. 1833, стр. 48), к обдорскимсамоедам (С. Чугунов. Ежегодник Тобольск. Губ. Музея, XXVIII, стр. 15) к остякам (Еж. Тоб. Губ. Муз. т. XIX, стр. 16; Ю. И. Кушелевский. Северный полюс и земля Ялмал. СПб. 1869, стр. 5: "Николай Чудотворец наиболее других, чтим остяками"). Л. Р. Шульц (Салымские остяки. "Записки Тюменского Общества Научного изучения местного края", вып. 1, Тюмень 1924, стр. 175) говорит, что остяки, живущие по Иртышу и по Конде "особо почитают Николая, которого зовут "Микул-иге", т. е. Николай-старик. Викт. Бартенев. (На крайнем северо-западе Сибири. Очерки Обдорск. края, СПб, 1896, стр. 92 - 93) пишет о почитании “Никола-торым", т. е. святителя Николая, обдорскими остяками и приводит несколько анекдотов по этому поводу. Самоеды полуострова Ямала иногда "одного из домашних идолов начинают приурочивать к Николаю Чудотворцу" (Б. М. Житков. Полуостров Ямал. СПб, 1913, стр. 229). Известен этот культ и пермякам (Изв. Арханг. Общества Изучения Русского Севера 19J1, № 4, стр.304) и вообще многим северным народам (ср В. Семенкович в книге: Ламартиньер. Путешествие в северные страны. М. 1911, стр. 32 - 34). Со ссылкой на Кастреца и Лепехина, В. С. Иконников пишет о громадном распространении "культа св. Николая на всем протяжении русской колонизации": "камассинские татары, чуваши и мордва, будучи язычниками, по временам являлись в русские церкви, приносили ему дары и ставили свечи перед его образом, а самоеды считают его своим могучим богом, и обращаются к нему в самых затруднительных случаях жизни" (Опыт исследования о культурном. значении Византии в русской истории Киев 1869, стр. 219). Очевидно, что о подобном же культе среди калмыков рассказывает и Доббин; это косвенно подтверждает и рассказ о религии калмыков Юрия Крижанича (А. Титов. Сибирь в XVII веке, стр. 176 - 177); ср. Арх. Гурий. Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен, т. I. Калмыки, Казань 1915.
[17] Доббин передает неясные сведения о тибетском Далай-Ламе, к которому Ламаиты-калмыки действительно, устраивали почти ежегодные паломничества. Термин калмыки применялся у нас в XVI - XVII ви. ко вcем ойрaтским племенам вообще, к собственно калмыкам, а также к ойратам Джунгарии и Сибири, которых Доббин и имеет в виду (В. Л. Котвич. Русские архивные документы по сношениям с ойратами в XVII и XVIII "Изв. Росс. Акад. Наук", 1919, т. XIII, стр. 1209).
[18] В литературе долгое время держалось, а отчасти и ныне существует мнение, что тубинцы, как и близкие им маторы самоедского происхождения. “Тубинцы, - говорит Георги (Описание всех в Российском государстве обитающих народов, кн. III, стр. 16 - 17), до завоевания Россиянами, составляли многолюдное и храброе самоедское колено, жившее на восточной стороне Енисея, около р. Тубы, по которой оно и называлось сим именем. Но оно во время войны отчасти истреблено, а отчасти рассеялось не токмо по другим самоедским, но и по татарским народам. Между Качинскими татарами есть и ныне один Тубинский род или аймак, но он малолюден". Кастрен (Reiseberichte und Briefe, 1856. S. 351), считавший тубинцев ветвью маторов, склонен был придерживаться того же мнения. В. Радлов (Aus Sibirien. I, S. 207) замечал, однако, что "Туба - отнюдь не родовое название, а имя народа; оно принадлежат широко распространившейся самоедской народности, которую китайцы в VII веке называли Д у б о" (ср. Иакинф. Собрание сведений о народах, обитавших в средней Азии в древние времена. СПб. 1857, т. 1, стр. 439). “Тубинцы", вместе с двумя соплеменными народами, маторами и камашинцами отличались воинственным нравом и долго противились русскому владычеству, пока, в половине XVII в., не сложили оружие и не начали платить ясак", - замечает А. А. Жилинский (Крайний север Европейской России. Пг. 1919, стр. 171); "в настоящее время, за исключением немногих камашинцев, племена эти совершенно исчезли и слились с тюрками и татарами". О тубинцах, как о народе самоедского происхождения, говорят также С. Патканов (Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев, т. 1, СПб 1912, стр. 75) и, в недавнее время W. Jосhеlsоn (Peoples of Asiatic Russia. The American Museum of Natural History. 1928, p. 24). Однако, не так давно, Н. Н. Козьмин (Туба. Историко-этнографичеекий очерк - “Сибирские записки", 1918, № 4 и отд. оттиск., 26 стр.) произвел полный пересмотр этого вопроса и пришел к заключению, что тубинцы - тюрки. Входя в государство хакасов, в середине VIII века подчиненное уйгурам, туба “занимала если не господствующее, то очень видное место в их государстве". Дальнейшая история их плохо известна, но, во всяком случае, "когда русские пришли в долину верхнего Енисея, на правой стороне было целое Тубинское княжество или Тубинский улус, распространявший свою власть в пределы нынешнего Канского уезда, а может быть и далее. Центром княжества была р. Упса, впоследствии получившая по народности, на ней жившей, название Тубы. В княжество Тубинское, несомненно, входили различные племена, но русские в XVII в. отличали самих тувинцев, как обособленную народность, хотя и родственную киргизам". Казаки Василий Тюменец и Иван Петров, отправленные в 1616 г. к Алтын-Хану, из Киргизской земли перешли в страну тубинцев, обитавших по лесистым склонам гор. "Табынская земля" это, по словам Тюменца, "те же киргизские земли, только живут особо, а дань дают в Киргизскую землю и Алтыну-царю". "По сю сторону Енисея, - говорится в одном документе, - по Абакану и по Уйбату и подле Енисея живут многие киргизские люди и с ними калмыцкие люди, а по другую сторону на Упсе киргизы же, имя им туба, а с ними дальные многие люди". В 1652 г. Красноярский воевода сообщил, что вторгся в "Тубинскую землю Алтына-царя племянник Мерген-тайша с воинскими людьми, с семью сот человеки. и стал на государстве Тубинской земле на Ербинском устье" (Ерба - левый приток Енисея). Из всех этих свидетельств можно заключить, что тубинцы в XVII веке жили, приблизительно, именно там, где помещает их и Доббин, точнее - по р. Тубе, в Красноярском уезде и но левую сторону Енисея до Абакана, и составляли отдельное княжество, где их застали русские. Из слов Тюменца видно, что в культурном отношении тубинцы стояли ниже прочих киргизов: "кормятся они зверем, бьют лосей и оленей, едят также козье мясо, платье себе делают из кож. Угодий никаких не имеют, хлеба у них не родится и коров и овец нет; только одни лошади да олени. А сколько всех тубинцев, того казаки сведать не могли" (Н. Козьмин. Туба. стр. 5 - 7. Его же: Хакасы. Ирк. 1925; Ю. В. Арсеньев. Путешествие Ник. Спафария. СПб, 1882, стр. 9 10, 162, 182. В. В. Бартольд. Киргизы. Историч. очерк, Фрунзе, 1927, стр. 41 - 42) Эти же данные позволяют думать, что тубинцы были довольно многочисленны и что значение "тубы" совершенно не совпадает с современным значением кости (соока) абаканских туземцев “тубалар"; именем “туба" называют себя и т. наз. "черненые татары" на Алтае, карагасы или тофалары в б. Нижнеудинском уезде и урянхайцы (ср. Н. Ф. Катанов. Письма из Сибири и В. Туркестана, СПб 1893, стр. 26; Radloft. Aus Sibericn, I, S. 212), иначе танну-тувинцы, населяющие Тувинскую нар. республику. На карте Витсена на восточной стороне Енисея ниже Красноярска отмечены: Thebinsi.
