Пока войско двигалось мимо, рыцарь встал на обочине дороги рядом с Вальхелином и спросил у него: "Ты меня узнаешь?" — «Нет», — ответил пресвитер. Рыцарь сказал: "Я Роберт, сын Ральфа Дружелюбного, — твой брат". Пресвитер изумился столь неожиданной встрече, а рыцарь принялся ему рассказывать об их юности. Священник, выслушав это, не мог ему поверить и все отрицал. И тогда всадник сказал: "Я удивляюсь твоей черствости. Я же вырастил тебя после смерти обоих родителей и любил больше всех на свете. Я отправил тебя учиться во Францию, щедро снабжал деньгами и одеждой, заботился о том, чтобы у тебя во всем был достаток. А теперь ты притворяешься, будто обо всем забыл, и не желаешь даже признать меня!" Обильный поток правдивых речей, подкрепленных различными доказательствами, окончательно убедил пресвитера, и он со слезами простерся на груди брата. Рыцарь сказал ему: "Ты заслуживаешь смерти, чтобы после нее присоединиться к нашему шествию, за то, что хотел придать забвению нашу дружбу. Однако благодаря пропетой тобой мессе тебя ожидает не погибель, а спасение. Мне же было позволено рассказать тебе о своих горестях. После того как мы встретились с тобой в Нормандии, я отправился в Англию, там — по Воле Создателя — мне суждено было умереть, и за свершенные мною тяжкие грехи я жестоко наказан. Оружие, которое я ношу, смердит и пылает огнем, оно так тяжело, что тянет меня к земле и палит неугасимым жаром. Вот какие неописуемые казни терплю я ныне. Но когда ты был направлен в Англию и отслужил первую мессу за почивших правоверных, твой отец, Ральф, обрел спасение и я избавился от щита, причинявшего мне тяжкие страдания. Видишь, этот меч я ношу до сих пор, но горячо уповаю на то, что в этом году и от него избавлюсь". Пока рыцарь рассказывал это и многое другое, пресвитер увидел сгустки крови, размером с человеческие головы, которые висели у Роберта над пятками рядом со шпорами, и, изумившись этому, спросил: "Откуда у тебя на пятках эта кровь?" Брат ответил ему: "Это не кровь, а пламя, и оно кажется мне тяжелее, чем гора Сен-Мишель. А все потому, что я носил дорогие и острые шпоры и, не жалея лошадей, спешил туда, где проливается кровь людская, и по справедливости я отягощен этим грузом, да так, что не в силах поведать человеку об этом наказании. Смертные непрестанно должны помнить о том, что им придется расплачиваться страданиями за свои прегрешения. Мне не позволено больше ни о чем рассказывать тебе, брат, ибо я должен поспешить вслед за этим вызывающим жалость строем. Заклинаю, поминай меня в своих молитвах и, раздавая милостыню, не откажи мне в помощи. Я уповаю на то, что через год в Пасхальное Воскресение я обрету спасение и по Милости Создателя избавлюсь ото всех терзающих меня казней. Ты же позаботься о себе, мудро исправь жизнь свою, ибо она запятнана многими пороками, и знай, что она не вечна. В течение трех дней храни молчание о том, что ты увидел и услышал, и никому этого не рассказывай".
Молвив это, рыцарь быстро скрылся. Пресвитер же тяжело болел всю следующую неделю. Когда же стал поправляться, он отправился в Лизьё и рассказал обо всем епископу Жильберту и получил от него необходимые лекарства. После этого он пятнадцать лет прожил в добром здравии, и я слушал из его собственных уст все то, что я описал здесь, и многое другое, уже преданное забвению, а на лице у него я видел шрам от прикосновения рыцаря. Я рассказал об этом в наставление читателям, дабы праведные утвердились в добре, а неправедные отвернулись от зла.
Ордерик Виталий, Церковная история Англии и Нормандии. III, 17. 303.
Об Иосифе, который ожидает второго пришествия Христа
Предание о Картафиле, или Вечном жиде, было впервые записано английским хронистом Роджером из Вендовера, подвизавшимся при монастыре Святого Альбана в первой половине XIII века. Роджер был аккуратным историографом, и его рассказ о прибытии армянского архиепископа не вызывает сомнений. Более того, ученик Роджера и продолжатель его многотомного труда Матвей Парижский включил историю об армянском епископе в свою хронику, дополнив повествование рядом драматических деталей. Этот самый армянский прелат, приехавший в Европу опасаясь нашествия монголов, больше не вернулся на родину. Матвей отметил в своей хронике дату его смерти. Неизвестно, до какой степени предание о Картафиле является собственно «армянской» историей, очевидные параллели этому сюжету фиксируются на Востоке только в более позднее время, когда поисками Картафила-Иосифа занимались уже целенаправленно. Армянский архиепископ поведал о Картафиле, как о том свидетельствуют исторические хроники, и германскому императору Фридриху II, и паломникам, отправившимся на поклонение в Кетенбери. Когда в 1252 году армяне снова посетили аббатство Святого Альбана, Матвей Парижский спросил у них, жив ли еще Иосиф, который был свидетелем Страстей Христовых, и они ответили, что жив и странствует по сию пору…
* * *
В этом году в Англию прибыл некий архиепископ из Великой Армении, желающий совершить паломничество к реликвиям святых, путешествуя по достопочтенным местам этой страны. Он предъявил верующим мужам и церковным прелатам рекомендательные письма Папы, в которых говорилось, чтобы его принимали с подобающим уважением. Едва прибыв в обитель Святого Альбана, он был с почтением принят аббатом и всей монашеской братией. И здесь, поскольку устал с дороги, он решил задержаться на несколько дней, наградив отдыхом себя и своих спутников, и принялся через переводчиков своих подробно расспрашивать об обрядах, вере и нравах этой страны, а также рассказывать о восточных странах много такого, что достойно удивления. Спрашивали его среди прочего об Иосифе, том самом человеке, о котором идет молва, будто он присутствовал при Страстях Господа и говорил с Ним и жив до сих пор — вот истинное свидетельство в пользу христианской веры, — видел ли архиепископ его когда-нибудь или слышал о нем от кого-либо? За архиепископа ответил рыцарь из его семьи, который был его переводчиком, и он сказал по-французски: "Мой господин хорошо знает этого человека, и незадолго до того, как отправиться в путь в западные страны, этот Иосиф в Армении ел за столом моего господина — архиепископа. Архиепископ многократно виделся с ним и слушал, о чем тот рассказывает". В ответ на вопрос о том, что произошло между Господом Иисусом Христом и этим самым Иосифом, он ответил: "Во время Страстей Христовых, когда Он, схваченный иудеями, был отведен в преторий, чтобы предстать пред Понтием Пилатом, дабы тот осудил Его, ибо иудеи не желали отступать от своих обвинений. И когда Пилат не обнаружил на Нем никакой вины, за которую следовало предать смерти, то сказал иудеям: "Берите Его и судите по своим законам". Из-за все нараставшего роптания Пилат отпустил иудеям Варавву, как они того и просили, и передал им Иисуса на распятие. Когда же иудеи выводили Иисуса из претория и Он подошел к дверям, Картафил, ключник претория и Понтия Пилата, бесчестно ударил Его кулаком по спине и, насмехаясь, сказал: "Иди, Иисус, быстрее, иди, чего медлишь?" И Иисус посмотрел на него суровым взглядом и ответил: "Я, говорит, — пойду, а ты будешь ждать, покуда не вернусь". И так по слову Божию ждет до сих пор этот Картафил, которому во времена Страстей Господних было около тридцати лет, и постоянно, как только он достигает столетнего возраста, вновь становится таким, каким был, когда Христос принял мучения. После Страстей Господних и распространения католической веры этот Картафил был крещен Аланией, крестившим и апостола Павла, и тогда был назван Иосифом. Он постоянно пребывает в обеих Армениях и других восточных странах, живет среди епископов и иных церковных прелатов, человек верующий и праведный, в речи немногословный и осторожный, так что никогда не говорит, если только его не просят епископы или праведные мужи, и тогда он обычно рассказывает о делах древности и о том, что произошло во время Страстей и Воскресения Господня, и о свидетелях Воскресения, а именно о тех, кто воскрес вместе с Христом и прибыл в Святой град и предстал перед многими; рассказывает и о знамении апостолов, об их разделении и проповеди. И все это безо всякого смеха и легковесных слов, напротив — со слезами и благоговейным страхом перед Господом, ибо непрестанно с трепетом ожидает он прихода Иисуса Христа, дабы на Страшном суде не удостоиться гнева Того, над Кем посмеялся, чем и заслужил положенную кару. К нему приходят многие из самых дальних стран мира, желающие увидеть его и послушать; если они люди истинно верующие, он всегда отвечает на их вопросы. Он отвергает все подносимые ему подарки, одевается скромно и во всем соблюдает умеренность. И не оставляет надежды на спасение, ибо несведущих просветляет, так ведь и Господь сказал, молясь во время Своих Страстей за врагов Своих: "Отче, говорит, — прости их, ибо не ведают, что творят".
