с места, арманьяки со всей поспешностью развернули свои отряды вкупе с бывшим с ними обозом, и ударились в бегство, ничего не совершив, и не сделав ни единого выстрела [1186].
404. Тогда же отряд, приблизившийся раннее к войску регента, оставался в сказанном положении вплоть до того времени, как пешее войско сумело удалиться прочь на III или же IIII больших лье [1187], после чего они весьма весьма споро вскочили в седла [1188] и поспешили прочь вслед за прочими, отступавшими в направлении на Перш [1189], сказанный же день пришелся на понедельник, в канун праздника Св. Девы [1190], каковой пришелся на середину августа тысяча IIIIc XXIIII года. На подступах к Вернею [1191] что в Перше, они замыслили великое коварство, ибо в их рядах обреталось множество шотландцев [1192], служивших у них по найму, каковые шотландцы весьма хорошо владели языком, употребляемым в Англии. Им же связали руки и привязали к лошадиным хвостам, измазав кровью, словно бы от ран, их руки и лица, и в таковом виде доставили в Вернею, сказанные же шотландцы вопили и возглашали громкими голосами на английском языке «Сколь нам выпало пережить в этот злополучный день! Когда же прекратятся наши страдания!» Когда же англичанам, обретавшимся в городе, явилось зрелище сказанных фальшивых страданий, они были тем весьма поражены, и заперли ворота и поспешили на стены, дабы защитить город. Арманьяки, завидев это, явили им им сира де Торси [1193], связанного как и прочие, столь же обманным образом, объявив во всеуслышание, что все английское рыцарство этим же днем полегло под Иври, и дабы они оставили бесполезное сопротивление, и не ждали помощи, каковая никогда не придет, это же подтверждали те, кто складно говорил по-английски и клялся в истинности сказанного. Англичане же не знали как им поступить, ибо полагали сира де Торси рыцарем весьма добрым и честным, [в прежние времена] обретавшимся при регенте, а также при виде прочих, привязанных к лошадиным хвостам, каковые говорили на их языке и в один голос подтверждали сказанное. По этой же причине, а также потому, что в крепости недостаточно было припасов, они постановили сдаться, при том, что им сохранена будет жизнь, это же им было обещано. Однако, едва оказавшись в городе, арманьяки принялись бесчинствовать, обрекая на смерть любого, попадавшего им в руки, не исключая женщин и детей, и расположились в городе, вместе со своим обозом. Те же, кому посчастливилось ускользнуть, бежали прочь кто куда мог, спеша оказаться как можно дальше, часть же из них достигла расположения войска регента; сказанное же войско было весьма поражено, при виде торжествующих солдат противной стороны. Те же пересказывая регенту свою историю, объявили, что притворились бегущими, дабы тот позволил своим солдатам покинуть укрепленную позицию, и ради того устроили подобную хитрость. Регент же, досконально выспросив их о случившемся, отправил [своих людей] говорить с теми, кто заперся в крепости, и пожелал узнать, что они намерены предпринять, угрожая им притом злой смертью, ежели они не сдадутся на его милость, посему они постановили сдаться без всяких на то условий, он же приказал некоторых из них повесить [1194], но большую часть из них отпустить прочь, и те вновь принялись бесчинствовать, не останавливаясь до самого конца названной гнусной войны.
405. Засим указанный регент, герцог Бедфордский, во главе своего войска выступил в поход, едва лишь к тому представилась возможность и преследовал арманьяков ночью и днем, до того дня, следующего за последним четвергом, бывшим прежде середины августа, каковой день пришелся на вторник, приблизился к арманьякам, так, что они оказались друг против друга в пределах видимости. Когда же они увидели регента, арманьяки поспешили собрать вместе свои отряды, притом определив что всего у них было около XVIII тысяч человек, и тогда же послали своих герольдов [1195], чтобы те вызнали о количестве людей у сказанного регента, и те [вернувшись] клялись своей честью, что их было не более X тысяч. Узнав же о том, арманьяки в рядах каковых обреталось множество ломбардцев, составлявших весьма добрую конницу [1196], объявили таковым: «Вам, ломбардцам, составляющим весьма добрую конницу, мы приказываем, когда разгорится битва, в количестве III тысяч зайти им в тыл, после чего вам следует убивать всех и каждого, никого не беря в плен ради выкупа». Ломбардцы же согласились с таковым планом, регент же в свою очередь приказал своему войску готовиться к бою, сказанный же бой должен был состояться на гладкой равнине, открытой со всех сторон. Своим же всадникам он приказал спешиться и привязать лошадей позади расположившегося войска, по три или по четыре, так чтобы головы одним упирались другим в крупы, и всех лошадей привязали таковым образом, одну к другой, так что они также не могли сдвинуться с места, ежели не сдвинутся все прочие, ибо они привязаны были одна к другой весьма тесно [1197]. Когда же оба войска выстроились в боевой порядок, арманьяки, чьи души отягчены были тяжким грехом [1198], послали к регенту [своих порученцев], дабы те выведали о его намерениях, и предложили ему заключить доброе соглашение вместо того, чтобы сражаться, ибо весьма страшились тяжести совершенных грехов [1199]. Регент же, со всей твердостью духа отвечал, что им столько раз случалось нарушать ими же данное слово, что им не было больше веры, и что отныне им не следует ждать ни соглашения, ни перемирия ранее, чем они будут окончательно разбиты. На том переговоры завершились сами собой, и оба войска перешли в наступление и [принялись бить и поражать друг друга] всеми способами и оружием, предназначенными для войны, каковые только можно измыслить, будь то луки и арбалеты, или прочее. И многие разразились криками боли и жалобами, и множество людей распростерлось на земле, чтобы не подняться более, и бывало так, что один преследовал, другой спасался бегством, и один умирал, навалившись на другого, а тот лежал на земле, раскрыв [в удушье] рот, и столько крови пролили в этот день христиане, убивая тех, кого никогда не встречали ранее, едино лишь ради скромного жалования каковое рассчитывали получить. И битва была весьма жестокой, и трудно было сказать, кто в ней отличился более. Арманьяки же весьма большие надежды полагали на лобмардцев, каковым приказано было зайти в тыл войску регента Франции, и расстроить его ряды, в то время как те забыли о том, что им было сказано, завидев сплошной ряд лошадей, прикрывавших тыл,
