Особенно со стороны жены.
Вот почему постиг на склоне лет
И Януарий мой, что в жизни нет
Блаженства для того, кто не женат,
Кто брака чистых не познал услад.
И вот однажды, сидя средь друзей,
Мечтою поделился он своей.
С лицом печальным он сказал им: «Я,
Как видите, и стар и сед, друзья,
Уже стою я близко от могилы,—
Пора подумать о душе. Я силы
Телесные безумно расточал,
Но вот господь опомниться мне дал,
И я хочу вступить в законный брак,
Притом возможно поскорей. Итак,
Я вас прошу красивую девицу
Мне подыскать немедленно: жениться
Желаю я в кратчайший срок, друзья.
Невесту подходящую и я
Себе везде подыскивать намерен,
Но так как много вас, то я уверен,
Что вам скорей удастся подыскать
Девицу, что женой мне может стать.
Но я предупреждаю вас, друзья:
Старуху всякую отвергну я.
Не больше двадцати пусть будет ей,—
Лишь рыба чем старее, тем ценней.
Милее окунь мне, чем окунек,
Но предпочту телятины кусок
Куску говядины. Да, смака нет
В той женщине, которой двадцать лет
Уж стукнуло. От всяких старых вдов
Куда угодно я бежать готов.
Они обычно прихотей полны,—
Бог упаси от этакой жены.
Кто много школ прошел, учен безмерно.
С женой свяжись — и скажешь: это верно.
А девушка в твоих руках — как воск:
И сердце свеже у нее и мозг.
Так знайте же заранее, друзья:
Не поведу к венцу старуху я.
Ведь если б сделал так злосчастный рок,
Чтоб с нею наслаждаться я не мог,
На стороне я б стал искать усладу
И тем себя навек обрек бы аду,
Да и бездетным был бы этот брак.
А мне милей быть сворою собак
Разорванным, чем чтобы чужакам
Досталось то, что накопил я сам.
Я не болтаю, как пустой дурак;
Я знаю, для чего вступаю в брак,
И знаю также, что людей немало
О браке часто судят как попало,
Не больше смысля в нем, чем мой слуга.
Кому небес награда дорога,
А целомудрие невыносимо,
Пусть женится, чтоб с женщиной любимой
Производить во славу божью чад,
А не для плотских лишь одних услад.
Умеренно к ним надо прибегать,—
Лишь для того, чтоб долг свой исполнять.
Берут себе еще затем супругу,
Чтоб помогать, как брат с сестрой, друг другу
И соблюдать с ней чистоты закон.
Но это не по мне. Еще силен
Я, слава богу, кровь играет в жилах,
Не чую дряхлости следов постылых.
На что способен зрелый муж, и я
На то способен, — верьте мне, друзья.
Хоть я и сед, себя я ощущаю
Как дерево в цвету в начале мая.
Ткань дерева такого не мертва,
И у меня седа лишь голова
А члены все и сердце неизменно
Цветут, как лавр зеленый и нетленный.
Я изложил свое решенье вам;
Теперь, друзья, всем высказаться дам».
Тут начали все говорить про брак,—
Тот высказался так, а этот — сяк.
Один хвалил его, другой хулил,
И вот — частенько ведь внезапный пыл
Беседу дружную приводит к ссоре —
Горячий спор меж двух возникнул вскоре
И лишь к концу собрания затих.
Плацебо[250] звали одного из них,
Другого же из них Юстином звали.
«О Януарий, мы тебе едва ли,—
Сказал Плацебо, — можем дать совет:
Ведь никого умней тебя тут нет.
Но ты в благоразумии своем
Не забываешь, господин, о том,
Что говорит премудрый Соломон,
А вот чему всех смертных учит он:
«Не действуй без совета никогда,
И не впадешь в раскаянье тогда».
Так, правда, учит нас Давидов сын,
Но думаю, о друг и господин,
Что принято тобою, без сомненья,
Из лучших наилучшее решенье,
И вот на чем основываюсь я.
Доселе проходила жизнь моя
В служенье разным знатным господам,
И каждый мне, — за что, не знаю сам,—
Свое доверие дарил всегда.
И никому из них и никогда
Не возражал, — я был уверен в том,
Что мне его не превзойти умом,
Что господин сказал, то непреложно,
Лишь повторять им сказанное можно.
Глупцом советника считаю я,
Который, в услуженье состоя
Особы знатной, полагать дерзает,
Что больше, чем она, он понимает.
Из нас глупцом не будет ни один.
Ведь то, что ты сказал нам, господин,
Так мудро, благородно и прекрасно,
Что лучше и не скажешь — это ясно.
С тобой во всем согласен я вполне.
Ни в Павии, ни в нашей всей стране
Нет человека, кто б сказал мудрее.
Христос одобрил бы твою идею,
Твою отвагу весь признает свет:
Не шутка ведь — вступить на склоне лет
В брак с юной девушкой. Как видно, сердце
Еще немало сохранило перца.
Так поступи, как ты решил, — умней
Никто решенья не найдет, ей-ей!»
Юстин прослушал эту речь и вдруг,
Поднявшись, произнес: «Милейший друг,
Ты высказался, так имей терпенье
Теперь мое послушать возраженье.
Сенека где-то мудро говорит,
Что осторожность нам глядеть велит,
Кому добро иль землю мы даем;
Но если нужно о добре своем
Заботу нам иметь, то неужели
Мы не должны заботиться о теле,
Его даря? Оно ценней добра.
Да разве ж это детская игра —
Вступить без всяких обсуждений в брак?
Нет, надобно — я полагаю так —
Узнать, глупа ль невеста иль умна,
Скромна ли иль охоча до вина,
Бедна ли иль богата. Лишь дурак
Без этого вступить решится в брак.
Конечно, совершенства в мире нет;
Все, что рождается на божий свет,—
Зверь, человек, — увы, несовершенно.
Но позволительно считать отменной
Жену, в которой ни один порок
Достоинств разных заслонить не мог.
Потребно время, чтоб разнюхать это.
Вот я — свидетель мне создатель света —
Немало пролил слез в тиши ночной,
С тех пор как обвенчались мы с женой.
Хвали, кто хочет, брак, — за эти годы
Я лишь заботы видел и расходы.
Меж тем соседи все и особливо
Соседки славили мой рок счастливый;
Мне говорили, что моя жена
Быть образцовой признана должна.
Но я-то знаю, где мне жмет башмак.
Что ж, поступай, как хочешь, — брак так брак!
Но помни, ты уже в летах, мой друг:
Себе невесту не подыщешь вдруг,
Особенно красотку молодую.
Свидетелем владыку приведу я
Земли и неба: младший тут из нас
С жены своей спускать не должен глаз,
Чтоб лишь ему она принадлежала.
Тебе — не сомневаюсь я нимало —
Трех лет спокойно не прожить с женой.
Ты знаешь, нрав у женщин озорной.
Я не в обиду прямо все сказал».
«Ты кончил? — Януарий тут вскричал.—
На прописи Сенеки я плюю
И за премудрость школьную твою
Гроша не дам. Иначе говорят —
Сам слышал ты — те, что умней стократ.
А ты какого мненья, брат Плацебо?»
«Пускай, — ответил тот, — накажет небо
Всех тех, кто брачному союзу враг».
Тут встали все и порешили так:
Пусть Януарий, часу не теряя,
Невесту ищет средь красавиц края.
И настоятельно искать путей
К осуществлению мечты своей
Он сразу стал. Красивые девицы
В снах беспокойных длинной вереницей
Носились перед ним из ночи в ночь,
Лишь только он смежал глаза, — точь-в-точь
Как если б кто, взяв зеркало с собой,
Пришел на площадь, полную толпой,
И в зеркале бы видел отраженье
Все новых лиц. Ночные сновиденья
Томили Януария чредой
Знакомых девушек. Но выбор свой
Он все откладывал. Красива эта,
Но к той благоприятней мненье света,
За ласковый и тихий нрав народ
Единодушно ей хвалы поет.
У тех богатство, но дурная слава.
Однако наконец — не знаю, право,
Насколько это было лишь игрой,—
Свои мечты направил он к одной.
Любовь слепа, как всем давно известно;
Весь день-деньской о девушке прелестной
Он думал, а когда ложился спать,
Ему опять все снились и опять,—
И красота ее, и возраст нежный,
И лик задумчивый и белоснежный,
И гибкий стан, и благородный нрав,
Бегущий легкомысленных забав.
Избранницей своею восхищен,
Все поиски решил окончить он.
Ему казалось, выбор так хорош,
Что лучше девушки и не найдешь.
Такой на свете нет, и потому
Никто не станет возражать ему.
И Януарий всех своих друзей
К нему явиться попросил скорей.
Ему хотелось облегчить им труд.
Пусть поисков, мол, больше не ведут,
Уж избрана невеста им самим,
