XXVII. Там [в Кибоссе] он оставался три года и обманул многих. Затем между вышеупомянутым Юстом, убившим ударом камня Константина, и Симеоном-Китом возник спор вокруг апостольского изречения, которое находится в послании к Колоссянам и которое гласит:
«Ибо им создано все, что на небе и что на земле, видимое и невидимое. престолы ли, начальства ли, власти ли, — все им и для него создано. И он есть прежде всего и все им стоит»[99] . Выступает Юст и говорит: «Не обманываем ли мы людей и не губим ли души людей безумно, проповедуя противное апостольским изречениям, из-за чего во время страшного суда мы расплатимся за грехи их душ?» Симеон остался неубежденным, а наоборот, продолжал по своей привычке искажать смысл изречения, пытаясь толковать его по собственному желанию. Между Юстом и Симеоном возникла большая ссора, после чего Юст поднимается к епископу Колонии и, желая узнать настоящий смысл апостольского изречения, сообщает ему все о себе, об остальных своих единомышленниках и о своей ереси. Епископ незамедлительно осведомляет об этом царя Юстина [100] , царившего после Ираклия. Царь, узнав об этом, повелел допросить всех вместе и оставшихся в заблуждении предать огню, что и было сделано. Около Copoca сложили большой костер и на нем сожгли всех сразу.
XXVIII. Один из них по имени Павел, по происхождению армянин, вместе со своими двумя сынами Гегнесием [101] и Феодором, убегает и приходит в вышеупомянутый Эписпарис, о котором мы подробно говорили, когда рассказывали о сынах Каллиники Павле и Иоанне [102] , по чьему имени (т. е. по имени Павла. — Р. Б.), вместо манихеев они стали именоваться павликианами [103] . Павел своего сына Гегнесия, которого переименовывает в Тимофея, отдает в школу безбожия. Между обоими братьями, Гегнесием и Феодором, возникает распря. Каждый из них говорит, что сам получил божью благодать святого духа. Эти поборники гнусности, споря между собой, ненавидели друг друга великой ненавистью, и так продолжалось до конца их жизни.
XXIX. Узнав о них, царь (тогда правил Лев Исавр) [104] призывает к себе Гегнесия-Тимофея, скорее Фимофея [105], и отправляет его к константинопольскому патриарху [106] . Увидев его, патриарх спрашивает: «Почему ты отрекся от правословной веры?» Тот отвечает: «Анафема отрекшемуся от православной веры» (православной верой он считал <344> свою собственную ересь). Патриарх задает ему вопрос: «Почему не веришь и не поклоняешься честному кресту?» Он отвечает: «Анафема не поклоняющемуся и не почитающему честной и животворящий крест». Крестом же он считал Христа, который, распростерши руки, образовал [своим видом) крест. Опять спрашивает его: «Почему не почитаешь святую богородицу и не поклоняешься ей?» Он отвечает: «Анафема не поклоняющемуся пресвятой богородице, в которую вошел наш господь Иисус Христос, матери всех нас». Считал же он таковою верхний Иерусалим, в который вошел предтечей за нас Христос. Опять спрашивает его патриарх: «Почему ты не причащаешься нетленным телом и чтимой кровью нашего господа Иисуса Христа, а наоборот оскорбляешь это [таинство]?» Фимофей отвечает: «Анафема не причащающемуся телом и кровью нашего господа Иисуса Христа и оскорбляющему его». Имел же он в виду его (т. е. Христа. — Р. Б.) изречения. Потом, будучи спрошен о святой православной и апостолической церкви, он отвечал подобным же образом, называя православной церковью манихейские сборища. Также и относительно крещения он говорил, что крещение есть сам господь Иисус Христос и нет другого, ибо написано: «Я вода живая»[107]. Таким образом, Фимофей, все искажая и каждый раз возглашая анафему, был признан непричастным к злу и, получив от царя сигиллий [108] , пришел опять в Эписпарис. Там он, собрав всех своих учеников, бежит вместе с ними в богоненавистный Мананалис, откуда выступил вышеупомянутый Константин. Там он оставался много лет и, наконец, придя в крайнее бешенство и получив от злых ангелов послание гнева, ярости и печали, был сражен богом — умер от чумы [109] , будучи поборником нечестия целых тридцать лет.
XXX. Он имел сына по имени Захарий, который, когда пас за плату коз, на дороге нашел выброшенного незаконнорожденного ребенка, завернутого в пеленки. Блудница умеет выбрасывать на улицу своих детей, боясь [своего] преступления. После смерти Гегнесия его ученики разделились на две части. Одни примкнули к Захарию, остальные к незаконнорожденному Иосифу, — так он звался. После того, как между ними возникла большая распря, как это бывало [между ересиархами] и до них, и каждый из них считал, что он сам получил благодать духа, оба оказались под воздействием нечистого духа. И вот Захарий разозлился,. как будто лишался отцовского наследства, и, ударив камнем Иосифа-Афронита, чуть не убил его. Через некоторое время каждый из них во главе своих учеников хотел тайком убежать из этой местности, но как только они удалились от селения, агаряне начали подозревать, что они хотят пройти в Романию, и начали отыскивать их. Захарий, как увидел, куда бежали агаряне, бросил своих учеников и сам убежал, а агаряне, дойдя до них, побили их мечами. Поэтому остальные поносили Захария за то, что он был не настоящим вождем, а наемником [110] .
XXXI. Иосиф-Афронит, узнав об этом (т. е. о резне. — Р. Б.), направляет повозку в другую сторону, [делая вид] будто едет в Сирию, и когда приблизились к нему сарацины, сказал, что они идут пасти животных и варить сыр. Агаряне, получив такой ответ, оставили их в покое и ушли [111] . Иосиф-Афронит, пользуясь удобным случаем, побежал вместе со всеми своими от этого места и пришел в селение Эписпарис, не раз упоминавшееся [нами], где был с радостью встречен его жителями [112] . Все, зажегши лампады, с большой честью встречают его, достойного большого нечестия, как будто он был учеником Христа. Узнав об этом некий благочестивый муж из местных архонтов, по имени Крикорахес [113] , во главе многих воинов окружил дом, где остановился ученик Мани. Ему удалось схватить его учеников, но сам [Иосиф] убежал во Фригию, а оттуда <345> в Антиохию Писидийскую. Он также, будучи подвижником этого зла тридцать лет, говорил своим ученикам, что сам он — ученик апостола Павла, Эпафродит, и что он послан к ним [Павлом]. Но вернее назвать его Афронитом [114] , ибо он был совсем неграмотен и непричастен к благоразумию. [Своим] коварным злом сделав многих достойными вечного наказания, он кончил свою жизнь там в местности, называемой Хортокопион [115] . Еще при его жизни одна из его учениц в Армении имела от незаконной связи с одним из его учеников, как говорят, евреем, сына — известного злодейством, низкого Ваана. Этот Ваан и наследует Афрониту и становится учителем зла, а ересь, полную всякой нечисти, он хранил цельной, как ее получил от прежних [ересиархов ]. И много безумных привел он к окончательной погибели.
XXXII. Через некоторое время выступает еще один противник истины из города Тавии [116] . Вблизи него есть селение, называемое Анния, в котором жил некий муж по имени Дриин. Он имел сына, называемого Сергий, поборника дьявола. Сергия, превратившего многих людей из овец в волков и с их помощью разогнавшего паству Христа; Сергия, страшного волка, в овечьей шкуре коварно притворившегося добродетельным и таким путем обманувшего многих людей; Сергия, врага креста Христова, [Сергия], уст безбожия, обидчика богоматери и всех святых; Сергия, врага апостолов Христа, ненавидившего пророков, искажавшего святое писание-и обратившегося к мифам и лжи; Сергия, ненавистника Христа, врага церкви, презревшего сына божьего, осквернявшего кровь завета и хулящего дух милости: Сергия, считавшего себя Параклитом [117] , назвавшего себя Тихиком [118] , которому ученики его поклонялись как святому духу; Сергия, любимца тьмы, назвавшего себя сияющей звездой. Почему же я продолжаю говорить и не заключаю своего слова скорее? Я же знаю, что не хватило бы всего века должным образом рассказывающему о его злости. Этот Сергий еще в молодости беседует с одной женщиной манихеянкой и, будучи обманутым ею, становится предтечей антихриста. Надо же, чтобы учителя самой противной ереси происходили или от сарацинов, или от арабов, или были рождены от блуда, или введены женщинами в заблуждение.
XXXIII. Расскажем о нем немного, чтобы не думали, что напрасно обвиняем его. Прежде всего скажем о том, как этот несчастный примкнул к ереси, затем приведем отрывки из его изречений, чтобы показать вам, каков он, вернее, каким он был, этот несчастнейший. Будучи еще молодым, он, как уже сказано, встретился с некой бесстыдной женщиной-манихеянкой. Эта ученица дьявола, будучи лукавой и коварной, говорит ему: «Я слышала о тебе, господин [мой] Сергий, что ты очень грамотный, образованный и во всех отношениях добрый человек. Скажи же мне, почему не читаешь святые евангелия?» Сергий легко поддался обману ее слов; более того, не имея представления о скрытом в ней яде зла, он ответил: «Неудобно читать их нам, светским лицам, а [надлежит] только священникам». Она говорит ему: «Это не так, как ты думаешь; у бога нет лицеприятия, ибо „господь хочет, чтобы все спаслись и достигли познания истины“[119] . Но так как ваши священники торгуют божьим словом и скрывают находившиеся в евангелиях таинства, то они не читают вам все, что там написано, так, чтобы вы поняли. Одно читают, другое нет, чтобы вы не достигли познания истины. Ибо в них написано: „Некоторые скажут в тот день: господи, господи, не твоим ли именем мы бесов изгоняли и многие чудеса творили?“[120] . А царь [небесный], отвечая, скажет им: „Аминь, аминь, говорю вам, что не знаю вас“[121]. Ищи и увидишь, не написано ли так. Кто они такие, которым господь скажет: „Не знаю вас“?» <346> А безрассуднейший [Сергий], будучи невежественным, удивленно молчал.
