VI авентюра
Как сладко пел Хорант
372Случилось, что однажды, вечернею порой,
Запел воитель датский, прославленный герой,[62]
И пел он так прекрасно, что стихли разговоры,
И люди замолчали и птиц очарованных хоры.
373Заслушался и Хаген со свитою своей, —
Датчанин Хорант много обрел тогда друзей, —
Внимала ему чутко из башни королева,
К ней в окна долетали приятные звуки напева.
374Владычица сказала: «Ах, что за песня?
Мелодии не знаю па свете я чудесней.
Сам бог на небе сущий в своей красе и силе
Велит, чтоб эту песню и люди мои разучили».
375Тут Хильда приказала певца к себе позвать,
Чтоб Хоранту спасибо сердечное сказать
За то, что вечер скрасил он ей своим искусством
Все дамы восхищались, и рыцарь мог верить их чувствам.
376Сказала королева: «Пропойте еще раз
Напев, который нынче слыхала я от вас,
И каждый день дарите меня в часы заката
Своей прекрасной песней, а я награжу вас богато».
377«За ласковое слово, коль это не во гнев,
Я рад в любое время пропеть такой напев,
Что, кто его услышит, забудет боль и муки,
И все его заботы разгонят сладчайшие звуки».
378И, так ответив даме, простился с нею он,
И вскоре был за песни богато награжден.
Нигде не воздавали ему такою мерой,
Но Хетелю служил он по-прежнему правдой и верой.
379Лишь только тьму ночную рассеяла денница,
Запел датчанин сладко, и, слыша это, птицы
В шиповнике душистом свои прервали трели,
И люди пробудились, спешили покинуть постели.
380А голос заливался, все силу набирал,
В объятиях супруги король ему внимал,
Их выманил из дому тот сладкий звук напевный
И, прогоняя дрему, коснулся ушей королевны.
381Наследница престола и круг ее девиц
Заметили молчание звонкоголосых птиц,
Хоть во дворе на ветках сидело их немало.
Лишь Хорантовой песне дружина безмолвно внимала.
382Певцу за наслажденье был благодарен всяк,
Но Фруте молвил: «Лучше б умолкнул мой свояк,
Он так нескладно тянет, что только горло трудит,
Каких это влюбленных он утренней песнею будит?[63]»
383Тут воины вступились: «Зачем певца хулить?
Он песней и больного способен исцелить».
А сам король ирландский, что из покоев вышел,
Промолвил: «Слава богу, что я его пение слышал».
384Три долгих песни спел он, но были коротки,
По мнению внимавших, они, как взмах руки,
И если б ехал всадник сто миль под это пенье.
Ему бы показалось, что минуло только мгновенье.
385Когда певец умолкнул и удалился прочь,
Ирландского владыки единственная дочь,
Развеселившись духом, оделась спозаранку
И за отцом послала свою молодую служанку.
386Король пришел в светлицу, где дочь его ждала,
И, ластясь как ребенок, она его взяла
Рукой за подбородок: «Ах, батюшка мой милый,
Пусть при дворе поет он с таким же искусством и силой.
387Сказал король: «Коль рыцарь захочет петь для дам,
Я тысячу в награду за это фунтов дам,[64]
Но горделивы гости и рыцарь Хорант тоже,
Как шпильманам обычным им петь в нашем доме негоже».
388Он попрощался с девой, сказав: «Не прекословь»,
И тут лукавый Хорант залился песней вновь
Еще нежней, чем прелюде. Болящих и здоровых,
Он всех держал на месте в звучащих медвяных оковах.
389Остановились звери, в лесу свой лов прервав,
Оцепенели гады среди высоких трав,
И рыбы не мутили серебряные струи, —
Певец своим искусством их всех покорил, торжествуя.
390И как ни долго пел он, людей не утомил,
Им хор церковный стройный уж больше не был мил,
Не умилял, как прежде, и колокольный звон,
Кто Хоранта услышал, тот был только им и пленен.
391Тогда велела Хильда певца к себе позвать,
Но так, чтоб не узнали ее отец и мать,
И слугам наказала: «Вы не проговоритесь,
Что в девичьи покои тайком приходил ко мне витязь».
392За службу хитрый стольник[65] стяжал богатый дар,
Всю дюжину браслетов,[66] сверкающих как жар,
Из золота литого – ни много и ни мало —
За то, что королевна певца у себя принимала.
39ЯОн к ней пришел украдкой и втайне ликовал,
Что Хагеновой дочки доверие снискал,
Он прибыл издалека, чтоб покорить девицу,
И песнями своими сумел этой цели добиться.
394Красавица велела слуге у двери стать,
Чтоб гостя ненароком никто не мог застать,
Покуда пропоет он все дивные напевы.
И только юный Морунг с певцом оставался У Девы.
395Отважного героя она просила сесть.
«Я жажду ваших песен, и это все не лесть,
Меня живит ваш голос, чьи звонкие рулады
Превыше всех сокровищ, желаннее всякой отрады».
396«Когда своею песней я вас могу развлечь
И голову не снимет мне дикий Хаген с плеч,
Я рыцарски и верно служить вам не премину,
Чтоб вас склонить поехать в страну к моему господину».
397Он затянул амильский напев арабских стран,
Доселе не известный в домах у христиан,
Им слышанный когда-то у дикого потока.[67]
Так послужил ей Хорант и деву растрогал глубоко.
398Когда прекрасной песни умолк последний звук,
Красавица сказала: «Спасибо тебе, друг».
Сняла кольцо златое, какого краше нету,
Сказав: «От всей души я дарю вам безделицу эту».
399милость ее клятвой была подкреплена,
Что если бы короны сподобилась она,
Певец бы не скитался и не терпел урона,
А с честью бы остался вблизи королевского трона.
400Дары давала Хильда, – он их не пожелал,
А попросил лишь пояс, что деву украшал:
«Пусть люди не осудят, что дар мне не по чину,
Я этот дар бесценный отдам моему господину».[68]
401Спросила дева: «Кто он? Как господина звать?
Владеет ли короной? Могу пообещать,
Раз ты герою предан, любить его тем паче».
Ответил Хорант: «В мире нет этого князя богаче.
402Коль нас никто не выдаст, владычица моя,
Скажу, зачем приплыли мы в дальние края:
Тебя единой ради послал нас повелитель
Сюда, в чужую землю, где правит твой грозный родитель».
403Она спросила: «Что же он хочет наконец?
Хочу ли я того же, скажу тебе, гонец,
При нашем расставанье». Веселие посланца
Тем временем угасло от страха пред гневом ирландца.
404Но верный господину, он деве молвил вновь:
«К тебе питает Хетель высокую любовь,
Твоей, девица, ласки, как милости, он просит,
Тобой одной плененный, он женщин других не выносит.»…
405Сказала дева: «Боже, героя награди!
Хочу, коль он мне ровня, прильнуть к его груди,
Лишь только б на рассвете ты песни пел мне сладко».
Ответил Хорант: «В этом не будет у вас недостатка.
406Певцы, а их двенадцать у князя моего,
Поют звонкоголосо, прекрасней моего
И двор своею песней чаруют ежедневно,
Но всех поет чудесней сам Хетель, моя королевна».
407«Ну, если так искусно умеет Хетель петь, —
Сказала королевна, – он будет мной владеть,
На зов любви пошла бы по морю и по суху,
Когда б отцу родному перечить хватило мне духу».
408И тут промолвил Морунг: «У нас семьсот бойцов,
На подвиг и на плаху любой из них готов.
Коль захотите ехать – вам нечего бояться,
Нам Хаген не помеха – мы можем и с ним потягаться.
409Мы вскоре соберемся на родину отплыть,
Тогда отца покорно должны вы попросить
Вам с матерью позволить к нам на корабль явиться
Затем, чтоб напоследок убранству его подивиться».
410«Все выполню охотно, готова я на ложь,
А вы отца просите и бдительных вельмож
Позволить мне со свитой такое посещенье
И за три дня скажите, коль Хаген мне даст разрешенье».
411А в доме стольник главный большую власть имел[69]
И к деве своенравной входил, когда хотел,
Он, что-то заподозрив, явился вдруг в светлицу.
За жизнь свою герои теперь не могли поручиться.
412Слуга спросил у девы: «Кто это здесь сидит?»
До крайности встревожась, он принял грозный вид.
«Кто вам двоим позволил войти сюда в покои?
Бессовестно он предал вас, рыцари, шуткой такою».
413Она сказала: «Полно, уймись, оставь гостей,
Иначе не избегнешь немилости моей,
Ты лучше на подворье их проводи украдкой
И помоги герою, что тешил нас песнею сладкой».
414В раздумье молвил стольник: «И я знавал певца,
У государя нету такого храбреца,
Он рыцарства зерцало! Родные брат с сестрою —
Мой собственный родитель и мать молодого героя».
415Спросила дева: «Как же зовется рыцарь твой?»
Слуга ответил: «Хорант, датчанин удалой.
Не носит он короны, но стоит этой чести.
Расстались мы, а прежде служили у Хетеля вместе».
416В слуге отважный Морунг вдруг рыцаря узнал,
Кого закон суровый из их страны изгнал.
Блеснула на реснице у Морунга слеза.
Участливо девица ему поглядела в глаза.
417И стольник видел: очи у Морунга влажны.
«Сударыня, – сказал он, – помочь вы нам должны,
Ведь эти два героя – мне родственники оба.
Я сам беречь их буду от всяческой мести и злобы».
418Сосала его сердце тревога за гостей.
«Коль госпожа позволит, – он обратился к ней, —
Я расцелую близких. Давно мы были вместе,
С тех пор я не имею о Хетеле верных известий».
419Та молвила: «Коль рыцарь – двоюродный твой брат,
Он станет мне милее еще во много крат.
Поведай эту новость отцу, и может статься,
Что он уговорит их в Ирландии дольше остаться».
420Тут Морунг, с верным другом уединясь, как встарь,
Сказал ему, что в Эйре послал их государь
На корабле по морю, навстречу бурям, грозам,
С одною тайной целью – добыть королевну увозом.
421Друг молвил: «Две заботы слились в душе моей —
О чести государя и как спасти друзей
От Хагенова гнева. Узнает грозный витязь.
Что вы пришли за девой, так оба вы жизни лишитесь».
422Сказал на это Хорант: «Так слушай же меня.
Мы свой отъезд объявим через четыре дня,
Как станем расставаться с хозяином богатым,
Дарить король нас станет конями, одеждой и златом.
423А мы свое заладим: Нам не нужны подарки,
Пусть только взглянет Хаген на корабли и барки,
Пускай придет на берег, окажет эту милость,
И пусть бы королева с их дочерью тоже явилась.
424Исполнится все это, тогда забота с плеч!
Считай, что мы у цели, и я могу предречь,
Что если к нам на берег отпросится девица,
То вскоре юный Хетель любовью ее насладится».
425Украдкой хитрый стольник их вывел из дворца,
И все осталось скрытым от грозного отца.
Ценить им надо было такого друга!
Вскоре Датчане оказались уже у себя на подворье.
426И только старый Вате, родная с ними кровь,
Услышал, что питает красавица любовь
К их другу Хегелингу. Они между собою
Тайком совет держали, как Хильду доставить к герою.
427Старик сказал: «Не просто нам выполнить зарок.
Вот если б дева раньше ступила за порог,
Когда еще с Ирландцем не мерялся я силой,
Ее бы увели мы из девичьей кельи постылой».
428Их общий сговор тайна скрепила, как печать,
И порешили – сборы к отплытию начать,
Бойцам о том сказали, что в тайнике сидели,
Тем рыцарям давно уж безделье да лень надоели.
429Собрали хегелинги дружинников своих,
И вскоре грозный шепот послышался меж них:
«Довольно от Ирландца несчастных потерпело!
Ужо ему! Датчане стоят за достойное дело».
430А через трое суток их при дворе узрели.
Богатые наряды все рыцари надели.
Они намеревались в обратный путь пуститься
И с Хагеном и свитой явились достойно проститься.
431Сказал король: «Ну чем же вам мой предел не мил?
Я все свое старанье на то употребил,
Чтоб сделать эти земли приятней вам и ближе,
А вы теперь покинуть меня захотели, я вижу».
432«Послал за нами Хетель, – ответил их главарь, —
Мириться с нами хочет могучий государь,
По нас горюют дети и наши домочадцы,
И плачут наши жены. Король, мы должны возвращаться».
433Промолвил дикий Хаген: «Мне жалко вас терять.
За все подарки ваши благоволите взять
Моих коней и платья, и злато, и каменья.
Чтоб от суда людского нам ждать не пришлось осужденья».
434Ответил старый Вате: «Я чересчур богат,
Чтоб увозить с собою отсюда новый клад,
Опять попали в милость мои друзья и братья.
Нет, не простит нам Хетель, коль дар ваш осмелюсь принять я.
435Однако же другое у нас желанье есть,
Изволите исполнить – окажете нам честь.
Вы только полюбуйтесь на все наши запасы:
С избытком на три года нам хватит и хлеба, и мяса.
436В пути на доброй пище не оскудеет плоть.
А вас и вашу славу пусть охранит господь.
Но время на исходе, пришла пора проститься,
Молю хозяев знатных за нами на берег спуститься.
437Пусть госпожи – супруга и дочерь короля —
Придут полюбоваться убранством корабля,
Такое посещенье – нам почесть и награда.
Оно нас осчастливит, нам лучших подарков не надо».
438«Ну, раз вы не хотите остаться при дворе, —
Сказал король учтиво, – я завтра на заре
Велю коней готовить в дорогу нашим дамам
И с ними сам поеду, чтоб вас успокоить тем самым.
439Простившись, хегелинги ушли на корабли.
Тем вечером па берег они перенесли
Вино и много снеди, чтоб на другое утро
Им налегке отчалить, как Фруте рассчитывал мудро.
