возле озера и говорят тихонько;
— Как заснет он, дак мы его и пихнем в воду.
А работник был не дурак. Поп с попадьей уснули, а он взял да перешел на другой бок. Вот попадья проснулась да вместо него пихнула в воду попа. На след попа работник пихнул в воду попадью. Они оба и потонули. А работник пришел домой, все распродал, денежки себе в карман положил да уехал. Стал жить-по- живать да добро наживать.
Как начнет кузнец робить в кричне [2], наломает себе бока за четырнадцать часов, постоит у огня да вымажется весь в черную сажу — прямо на черта похож станет.
Ну, а потом куда кузнецу деваться, куда пойдешь, кроме как в кабак. А кто не пил? — тогда каждый пил.
Придет кузнец в кабак, напьется в долг пьяным да начнет буянить. Тут его кабатчик за шиворот да на улицу:
— Иди, грязный черт! — а сам лишнюю полтину в книжку запишет.
Кузнец пойдет домой, наболит у него на сердце, и почем зря кроет приказчиков, хозяина, кабак, всех чертей, — ну, одним словом, всех, кто тянет кровь из жил.
Много «побасок» про эту жизнь сложено. Говорить-то их нельзя было: неровен час, услышит гад какой и до приказчика доведет. Вот тут-то и разбирайся.
Одну как будто припоминаю, может, только словцо какое забыл.
Вот раз вытолкнули кузнеца из кабака:
— Иди, чертяка страхолюдный!
Пошел кузнец по улице, идет и думает себе: «Хоть я не черт, а со всем удовольствием согласен быть чертом и в аду жить. А вот пусть черт на моем месте поживет — узнает, как мы-то живем».
А черт — известно черт. О нем скажешь, а он тут как тут. Услыхал, как кузнец чертыхается, думает: «Постой, друг. Ты, видать, не знаешь моего житья, вот я поведу тебя в ад, будешь помнить».
Подходит черт к кузнецу и говорит:
— Здорово, кузнец, я тебя давно хотел видеть.
— А ты кто такой? — спрашивает кузнец.
Черт покрутил хвостиком, подмигнул глазком и говорит:
— Не узнаешь, что ли? Ты ж со мной меняться хотел. Вот я сам черт и есть.
Кузнецу что — черт как черт. Не любил кузнец словами долго распускаться и говорит:
— Давай меняться: я к тебе пойду — в ад то есть, а ты ко мне — в кричню. У тебя лучше.
— Ты в аду не бывал, смерти не видал, потому так говоришь.
Одно слово, черт свое и кузнец свое.
Тут черт за попереченство осерчал на кузнеца и поволок его в ад показать мучеников да грешников, которые в котлах смоляных варятся.
Пришли в ад; черт повел кузнеца по геенне огненной, показывает ему все, а сам думает, что кузнец устрашится и назад вернется; а кузнец идет, ему хоть бы что, как дома себя чувствует. «Кому — ад, мне — рай», — говорит. Ходили, ходили, черт и спрашивает кузнеца:
— Ну как… страшно? Видишь грешников, как они живут — в котлах смоляных кипят?
Тут кузнец осерчал да и говорит черту:
— Иди ты к своей матери — к чертовой, значит, не морочь мне голову. Пойдем, я тебе покажу ад! Дело верное, а то время тратим, а толку нет.
Потащил черта кузнец к кричне. Вот приходят. Идут по кричне, а в ней — ночь черна от пыли да от сажи. Сто горнов горят, четыреста молотов стучат. Рабочие ходят, рожи у них как полагается — нет кожи на роже.
Кузнец идет впереди, черт позади. Тут начали сажать крицу и мастеру на лопате подавать. Искры посыпались из глаз, черт уж и дышать не может.
Тут и случись беда: кузнеца увидел хозяин и закричал:
— Ты что, черт, расхаживаешь без дела, морду побью!
А черт испугался, спрашивает кузнеца:
— Что он тут делает?
— Морды всем бить хочет и тебе побьет, — сказал кузнец, а сам хотел глянуть на черта. Только это покосил через плечо глаз, черт уже повернулся уходить.
Тут кузнец говорит черту:
— Куда ты, черт, это еще не все: ты хоть погляди, как хозяин с нами-то расправляться будет. Научись, — говорит, — с грешниками в аду обращаться.
— Нет, — говорит черт, крутнул хвостиком, и только его и видали…
Сварила баба на рождество кутью.
Хозяин пошел с нею, чтоб три раза обойти вокруг хаты, как велит церковный обычай.
Обошел раз и стучит в окно.
Баба спрашивает:
— Кто пришел?
— Иисус Христос!
— Просим войти!
Обошел хозяин другой раз и опять стучит.
Баба снова спрашивает:
— Кто пришел?
Тот снова говорит:
— Иисус Христос!
Баба ему:
— Просим!
Обошел хозяин третий раз да как стукнет горшком о подоконник и разбил его, а кутья вылетела на снег. Баба спрашивает:
— Кто пришел?
Хозяин отвечает:
— Черт! Иди собирай кутью на снегу!
— Здоров, кум!
— Здоров!
— Где ты был?
— На ярмарке!
— Что ты купил?
— Образ!
— А ну, покажи!
— Та, хай ему черт, не хочу разворачивать. Руки замерзли.
— Ну, тогда доставай табак, давай покурим!
— Давай!
Раз пришла баба в церковь с маленьким ребенком. Подошла близко к образу, на котором был нарисован ад, а на нем впереди стоял чертяка с длиннющим хвостом; баба поднесла к образу ребенка и говорит ему набожно:
— Марусенька, целуй же боженьку в хвостик!
