поскольку все они были в разных местах, то договорились встретиться на горе Лао-шань пятнадцатого числа восьмого месяца.
К месту встречи они отправились группами: Хань Чжунли, Цхао Го-цзю и Чжан Го-лао — из одного места; Люй Дун-бинь, Хань Сян-цзы и Лань Цхай-хэ— из другого, а Тхе-гуай Ли и Хэ Сень-гу под видом отца и дочери двинулись с гор Кхунь-лунь, где они в то время находились.
После того как собрались все вместе, они опустили на безбрежную гладь воды свои драгоценные предметы, волшебные атрибуты, и поплыли, используя каждый — свое мастерство. Легкий ветерок овевал их лица, и они, посмеиваясь и перешучиваясь, устремились к вожделенным берегам. Но смысл был в том, чтобы обогнать других, вырваться вперед, ибо соревноваться в добром деле — совсем не грех. Каждый хотел добраться первым и первым оказать помощь людям.
Кто оказался первым — нам неизвестно, зато с тех пор существует недоговорка:
(ба сень го хай— гэ сень шэнь тхун), т. е. "Восемь бессмертных переплывают море, и каждый выбирает свой способ".
В каких случаях эту фразу можно использовать? Допустим, вы — в окружении друзей. Вдруг зазвонил телефон, и оказалось, что вам надо срочно записать какие-то данные, а ручки под рукой нет. Вы вопросительно смотрите на друзей: "Ручку!" И тут каждый из них начинает поспешно искать: в сумках, в карманах, ибо каждый хочет первым протянуть необходимый предмет, проявляя заботу.
В этом случае вы вполне можете пошутить: "О! Восемь бессмертных переплывают море." И только тот, кто знаком с легендой, поймет смысл сказанного: "Люди соревнуются, спеша совершить добрый поступок".
Вы помните, что прежде чем отправиться за лекарственными растениями на волшебный остров, небожители должны были собраться в условленном месте, добираясь к нему группами. При этом хромоногий Ли с Хэ Сень-гу опоздали на два дня, заставив остальных изрядно поволноваться. И вот почему это произошло.
Тхе-гуай Ли предложил ей, отправляясь в дорогу: "Чтобы люди не догадались, что мы — небожители, давай представляться, как отец и дочь, которые спустились в долину с гор".
Когда они вступили на территорию знаменитых гор Лао-шань, то были поражены небывалой тишиной: куры не кудахтали, собаки не лаяли; эпидемия сразила всех — и людей, и животных. Те, кто остались еще в живых, со слезами то и дело обращались к божеству Земли в местном храме, так что даже высокий деревянный порог в нем не выдержал и сломался.
Хромой Ли вынул свою знаменитую тыкву-горлянку, перевернул ее и высыпал горсть волшебных пилюль. Он обратился к "дочери":
— Раздай по пилюле каждому из смертных.
А лекарство это было и впрямь удивительным: сначала тяжелая стадия заболевания переходила в более легкую, а через два дня болезнь и полностью исчезала. Люди выздоравливали, и это было удивительным. Вот только жаль, пилюли быстро закончились.
Эпидемия распространялась со страшной скоростью, и лишь богатые люди, у которых были огромные дворы и высокие стены, а в доме — полно еды, могли жить в полной изоляции и оставались здоровыми. Был в деревне богач по имени Сян Гун. Когда он однажды открыл ворота и высунул голову, просто из любопытства, он увидел Хэ Сень-гу, которая стучала во все ворота подряд, раздавая волшебные пилюли.
Богач был сражен ее красотой и изяществом, да так, что даже взмок от волнения, и ему показалось, что все его тело как будто покалывает иголочками, так что захотелось почесаться, как во время зуда.
И действительно, перед небожительницей было трудно устоять: лицо — как цветок персика, белые пальцы — тоненькие, как молодые росточки лука. Богач Сян Гун двинулся за ней следом, будто привязанный; смотрел в восторге и не мог наглядеться. Он не мог осмелиться, протянув руку, прикоснуться к ней, и все продолжал следовать за девушкой на заплетающихся ногах. Заметив это, Хэ Сень-гу вспыхнула, будто щеки огнем опалило, но сама за себя постоять она не могла, поэтому обратилась к Ли Тхе-гуаю:
— Отец, я помогаю людям, как мы и договорились, но мне пришлось столкнуться с недобрым человеком. Как мне поступить в этой ситуации?
"Отец" рассмеялся:
— Мы и так задержались, потеряли время. Не стоит связываться с этим нахалом. Ты же знаешь, что простые смертные способны сильно пострадать даже от обычного прикосновения небожителей.
— Ты очень красноречив! Но мне не нравится, как ты рассуждаешь
А тут и помещик-богач оказался рядом. Едва взглянув на хромого, он подумал: "Да ведь это обычный крестьянин! Как же могла родиться такая изысканная красавица в простой бедняцкой семье; вот уж поистине, "из гнезда ку-рицы вылетел золотой феникс!" Однако если я хочу завладеть ею, я должен проявить учтивость". И, поклонившись, богач обратился к старику Ли:
— Уважаемый господин! Я заметил красоту вашей дочери. Почему бы нам не породниться домами?
— Я не против, — рассмеялся Ли, — но знаешь ли ты, что моя дочь очень искусна, а поэтому предлагаю тебе устроить с ней состязание в военной борьбе. Победишь ее — отдам тебе в жены. Ну, как, согласен?
— Нет, уважаемый господин, я не силен в военном искусстве. Никогда не увлекался, не занимался этим в молодости. Я считаю, что главное в жизни— деньги; даже если у тебя горы золота и серебра, все равно нельзя сказать, что этого достаточно.
Хромой Ли рассмеялся:
— Богатством меня не удивишь, это не диковинка, а в военном искусстве ты слаб. Что же делать Но бегать-то ты умеешь?
— Это можно.
— Вот и посостязайтесь. Дочь побежит впереди, а ты догоняй. Настигнешь — будет твоей женой.
Затем отец обратился к Хэ Сень-гу:
— Ну, давай, девушка, вперед! Ведь один твой шаг равен его десяти!
Девушка побежала, Сян Гун бросился вдогонку, думая: “Не может быть, чтобы я ее не догнал?” Но как “жених” ни старался, догнать не мог; ведь Хэ Сень-гу была небожительницей. Она как будто издевалась над ним: бежала то быстрее, то медленнее. Сян Гун уже запыхался, выбился из сил. По лицу струился пот, ноги подгибались; он сорвал с себя шапку и отбросил ее — и без того жарко!
Самое обидное, что за ним следовал хромой старик, ничуть не отставая
