Ознакомительная версия.
Наследник Ламтона замер, как громом пораженный, но что ему оставалось делать? Он не мог поднять меч на отца и не мог не выполнить клятву. Растерявшись, он снова затрубил в рог, собаку выпустили, она бросилась к хозяину, и меч, обагренный кровью чудовища, вонзился в ее сердце. Это не помогло. Клятва была нарушена, предсказание исполнилось, и проклятие висело над девятью поколениями рода Ламтонов.
Много лет тому назад в низине, ныне превратившейся в озеро, стояла деревушка. Ее обитатели были безнравственным, порочным народцем: издевались над Богом и своим священником. Они вернулись к язычеству, которое исповедовали их предки, почитали Тора и Вотана (Одина) и не желали преклонять колени – разве что в насмешку – перед Иисусом Христом, умершим ради спасения их душ. Старый священник неоднократно предупреждал, что Бог покарает их за порочность, но они лишь смеялись над ним. Они подвешивали рыбьи кости к подолу его сутаны и науськивали детей забрасывать его грязью и камнями. Святой человек не обижался, а лишь продолжал уговаривать и предупреждать, и добился того, что некоторые раскаялись в своих грехах и молились вместе с ним в маленькой часовне, стоявшей на берегу речушки, что вытекала из горного озера.
В декабре выпали невиданные дожди. Озеро вышло из берегов, и вода заполнила все лощины. Однажды, когда старый священник собирал на горном склоне хворост для очага, он заметил, что вал из торфа, земли и камней, защищавший долину, еле выдерживает напор водной стихии. Он поспешил вниз в деревню и стал упрашивать мужчин подняться на гору и вырубить канаву, чтобы отвести лишнюю воду из озера. Сельчане встретили его просьбу насмешками и предложили отправиться в часовню и помолиться, а не портить им праздник своей угрюмостью и брюзжанием.
Язычники продолжали весело пировать в честь своего зимнего праздника, приходившегося как раз на канун Рождества. В ту же ночь престарелый священник созвал своих немногочисленных приверженцев на полуночную мессу, посвященную рождению нашего Спасителя. Ночь выдалась ураганная, однако разбушевавшийся ливень не помешал крохотной пастве прийти в часовню. Престарелый священник начал богослужение, и вдруг в верхней части долины послышался грохот, а когда он зазвонил в колокол Санктуса (часть католической мессы. – Пер.), вода хлынула в церковь, быстро поднялась и загасила свечи на алтаре. Через несколько мгновений вода смыла все здание, и озеро, прорвавшее дамбу, заняло низину, в которой стояла деревня. Говорят, что если в канун Рождества сразу после полуночи проплыть по тому озеру, то можно услышать звон колокола Санктуса.
Давным-давно в Уэльсе жил старый злобный великан, который почему-то затаил злобу на мэра города Шрусбери и всех его жителей. И решил он запрудить реку Северн и устроить такое наводнение, чтобы затопило весь город.
Отправился великан в путь, прихватив полную лопату земли, и шагал он милю за милей в поисках города Шрусбери. А почему он его не нашел, я вам сказать не могу, но, должно быть, где-то он заблудился или случайно прошел мимо. В конце концов великан подошел к Веллингтону. К тому времени он сильно устал и запыхался из-за своей тяжелой ноши, и больше всего на свете ему хотелось добраться до своей цели. Вскоре встретился ему на дороге сапожник с мешком старых сапог и башмаков за спиной, которые он собирался починить дома. Великан крикнул ему:
– Послушай, далеко ли отсюда до Шрусбери?
– Шрусбери? – переспросил сапожник. – А что тебе надо в Шрусбери?
– Да так, – сказал великан, – просто хочу перегородить Северн вот этим комом земли. Не люблю я мэра Шрусбери и его народец, вот и подумываю утопить их и избавиться от них раз и навсегда.
«Ну и дела, – подумал сапожник, – нельзя этого допустить! Я ведь останусь без работы!» – а вслух он сказал:
– Эге! Не найдешь ты Шрусбери ни сегодня, ни завтра. Взгляни на меня! Я как раз иду из Шрусбери, и столько шел, что успел износить все эти сапоги и башмаки. – И он показал великану содержимое своего мешка.
– Ох, – простонал великан, – тогда все без толку! Я уже выбился из сил и не могу тащить дальше эту ношу. Брошу-ка я ее здесь и вернусь домой.
Бросил он ком земли прямо себе под ноги, поскоблил башмаки лопатой и отправился домой в Уэльс, а в Шропшире больше никогда о нем и не слыхивали. Но там, где бросил он ком земли, по сей день возвышается Рекин, а из кучи земли, что он соскоблил лопатой со своих башмаков рядом с Рекином, получился маленький холмик.
В Йоркшире, в Долтоне близ Терска, стоит мельница. Недавно ее перестроили, но шесть лет назад, когда я там был, застал еще старое строение. Перед ним тянулась длинная возвышенность, которую называли «могилой великана», а в здании мельницы показывали длинное железное лезвие вроде лезвия косы. Странная история была с ним связана. Как рассказывали, на этой мельнице когда-то жил великан, и молол он там человеческие кости, чтобы печь себе хлеб. Однажды поймал он парня на Пилмуре, но не смолол из него муку, а оставил у себя в услужении и так никогда от себя и не отпустил. Джек прислуживал великану много лет, и не было у него ни одного дня отдыха. Терпел он, терпел и в конце концов не выдержал. Приближалась Топклифская ярмарка, и парень стал упрашивать великана отпустить его туда поглазеть на девушек и купить специй. Великан грубо отказал, но Джек решил отдохнуть во что бы то ни стало.
День был жаркий, и после обеда великан зашел в здание мельницы, пристроил голову на мешок с мукой и задремал. Поскольку перед этим он ел, то рядом с ним осталась большая буханка хлеба из костяной муки, а в руке – нож, но во сне его хватка ослабла, пальцы разжались. Джек воспользовался моментом, выхватил нож и, держа его обеими руками, вонзил лезвие в единственный глаз великана. Тот с ревом проснулся и, вскочив, запер дверь на засов. Джек попал в ловушку, но вскоре нашел выход. Была у великана любимая собака, которая, когда ее хозяина ослепили, тоже спала. Джек убил собаку, освежевал ее, набросил шкуру на спину и стал с лаем бегать на четвереньках между ног великана. Так он и сбежал.
Как гласит легенда, интересующий нас мыс под названием Озберроу-Рок, или Озбери-Рок, что расположен недалеко от Олфрика у реки Тим в Лалсли прямо напротив Найтсфордского моста, является любимым местом обитания фейри (в мифологии Британских островов фейри – сверхъестественные существа. – Пер.). Говорят, у них там была пещера (ее видно до сих пор). В стародавние времена мужчина и мальчик, распахивавшие соседнее поле, услышали громкий крик в зарослях на крутом горном склоне, бросились туда посмотреть, в чем дело, и столкнулись с фейри, кричавшим, что потерял свою кирку. После долгих поисков пахарь нашел кирку, и тогда фейри сказал, что если они пойдут в такой-то угол поля, которое они распахивали, то получат свою награду. Мужчина с мальчиком пошли туда и нашли много хлеба, сыра и сидра. Мужчина наелся до отвала, а вот мальчик был так испуган, что не смог съесть ни крошки.
Рассказывают и о другом случае: на том же поле фейри явился к пахарю и воскликнул:
О, одолжи мне молоток и гвоздь,
Мы хотим починить ведро.
В той местности поговаривают, будто, если женщина сломает свою пекарскую лопату (лопату, которую используют при выпечке хлеба) и ненадолго оставит ее в пещере фейри в Озбери-Рок, ее обязательно починят.
Во время оно, когда в Инкберроу снесли церковь, чтобы построить ее заново на другом месте, фейри, жившие по соседству, обиделись и пытались помешать строительству, по ночам перетаскивая строительные материалы на старое место. В конце концов церковь все же построили, но поговаривают, что еще очень долго иногда слышалась жалоба:
Ни сна нам, ни отдыха,
Ибо колокола Инкберроу звонят и звонят.
Церковь получилась большой и красивой, несмотря на смесь архитектурных стилей. Предположительно, ей пятьсот лет, и она претерпела множество изменений.
Как-то один сельчанин, работавший в поле в Аптон-Снодсбери, вдруг услышал невдалеке громкий крик, а затем тихий грустный голос: «Я сломал свой совочек, я сломал свой совочек». Мужчина схватил молоток и гвозди и побежал туда, откуда послышался крик, и увидел фейри, причитавшего над своим сломанным совочком. Мужчина починил совочек, и фейри, в благодарность за его труды, танцуя вокруг него, завел его в пещеру, где угостил печеньем и вином, а потом пообещал, что ему всегда будет везти в жизни.
Давным-давно в этом прославленном городе жила одна женщина. Я не знаю ее имени. Единственное, что я знаю точно: была она старой, а в прочем вполне благополучной, ибо старость почитается, или должна почитаться, как родник мудрости и опыта. Не напрасно та добрая старая женщина жила на свете, и, даже когда ее жизнь близилась к концу, она продолжала помогать другим вступать в этот мир, так как была она деревенской повивальной бабкой.
Ознакомительная версия.
