наших далеких языческих предков. Так, например, желая кому-то «доброе утро» или «добрый день» и т. п., то есть выражая словом желание, чтобы случилось так, как мы говорим, мы и не подозреваем, что этот способ приветствия происходит еще с языческих времен, что иллюстрируется сказками, в которых словам приписывается действенная сила. Когда мы произносим пословицу «Черт напал на бога», желая сказать, что равный сразился с равным, мы и понятия не имеем о том, что мы высказали основное религиозное положение языческих наших предков о двух равных себе по силе и возможностях богах – добром и злом, и т. д.
Приступаем ко второму вопросу: откуда ведут свое начало простонародные сказки и сказания? По каким скрытым причинам в предысторические времена они неизбежно возникали и развивались у каждого народа, показывая простоту действительной жизни в удивительном царстве невозможного? Мы должны признать, что пока еще никому не удалось разрешить этот вопрос уверенно и окончательно.
Есть три способа, с помощью которых ученые мужи старого и нового века пытаются объяснить происхождение народных сказаний и доискаться до их ядра, а именно:
а) исторический – на котором настаивали древнегреческие эпикурейцы и некоторые их новейшие французские и немецкие последователи, доказывающие, что устное народное творчество есть обожествленная история, то есть что языческие боги были некогда реальными людьми, жившими на земле, со временем и с добавлением к их жизнеописаниям фантастических историй поднятые до уровня богов;
б) символический – считающий сказания плодом буйной фантазии, которая очеловечила и обожествила силы природы. Этот подход, которого придерживались и древнегреческие стоики, и их нынешние, особенно немецкие, последователи, был широко распространен, а ныне в Европе вообще господствует, как самый верный. Некоторые приписывают происхождение символических сказаний каким-то давним мудрецам, использовавшим их при обучении, или поэтам, писавшим их с развлекательной целью, или князьям – с целями религиозными, иные же полагают, что сказания целиком вышли из народа, который смелой разговорной символикой обрисовал обожествленные силы природы;
в) филологический, или языковый. Происхождение сказаний приписывается исключительному влиянию устной речи и ее изменениям, что является причиной несовершенства или достаточного богатства исконного языка. Для сторонников такого подхода сказания – не что иное, как ошибочно понятые предания, которые пришли из предысторических судеб вследствие языковых недопониманий. Сказочные сказания породили потом сказочную веру и сказочные истории. Приверженцами этого подхода являются немец Гейне и русский Щепкин.
Мы уверены, что ни один из этих способов сам по себе недостаточен для объяснения всех народных сказаний какого угодно народа, но каждый из них на своем месте и в определенных обстоятельствах может быть верным и пригодным. Однако в славянском устном народном творчестве второй и в определенной мере третий способ может быть успешно использован, а первый, скорее всего, не годится. Ныне нет еще полной уверенности, откуда берут начало наши народные сказания, пока мы должны удовольствоваться осознанием того, что происходят они из времен предысторических, что в основе своей относятся они к религиозным воззрениям наших языческих предков, к уважению всемогущей природы.
Адольф Вениг
Предисловие к «Чешским сказаниям»
Исследуя собрание сказаний из разных краев Чешской земли, видим, что некоторые из них похожи друг на друга. Это, прежде всего, истории о существах сверхъестественных, населяющих луга, леса, горы и воды наших краев. Так, есть у нас много повестей о водяном, которые в совершенно разных вариантах встречаются в разных уголках нашей земли. Также много у нас сказаний о кладах, спрятанных в земле или в скале, открывающейся раз в году, в Вербное воскресенье или в Страстную пятницу, при чтении Страстей Господних.
Из-за притеснений крестьян от злых хозяев во времена барщины возникли многочисленные сказания о наказанных угнетателях, которые умерли противоестественной смертью и не обрели покой в могиле, а потому по ночам объезжают свою местность. Многие из таких сказаний мало чем отличаются друг от друга.
Очень много сказаний о чертях, появляющихся на земле, чтобы завладеть душой человека, причем человеку удается обхитрить черта. Читатели «Чешских сказаний» могут сравнить, например, «Сказание о Чертовой скале под Тиржовом» в первой книге со сказаниями «О Чертовой стене у Смржова» и «О Чертовых камнях у Ландшперка»; все эти сказания возникли потому, что люди хотели объяснить происхождение тех или иных скальных образований.
Авторы народных сказаний, как и народных песен, нам неизвестны. Некоторые из них наверняка возникли на основе реальных событий или историй, которые из-за своей необычности пробудили особое внимание и были восприняты как действие сверхъестественных сил. Чем больше времени проходило от события как такового, тем больше изменений претерпевало повествование.
Если позднее некоторые писатели использовали устное предание в своих книгах, разумеется, многое в повествованиях менялось, приобретая новый изящный облик. Но случалось и так, что много лет спустя сказание вновь возвращалось в сферу устного народного творчества, иногда даже кажется, что писатель сам вымыслил сказание, которое потом так понравилось простым читателям, что они со временем освоили, а потом по-своему пересказывали. Так что иногда действительно трудно разобраться, где народное творчество, а что взято народом из чтения книг. Так же как и некоторые песни, считающиеся народными, возникли не в народе, и о них известно, кто написал слова и кто сложил музыку. Но песня так полюбилась, что живет среди простого народа.
Многие сказания о явлениях и существах сверхъестественных наверняка являются плодами возбужденного воображения людей и имеют реальную основу, так, например, блуждающие огоньки действительно появляются в некоторых местах, это самовозгорающиеся болотные газы. Светящийся трухлявый ствол старого дерева стал поводом для возникновения сказания об огненном человеке. Выдру или другого водного зверя, прыгнувшего с берега в воду, или рыбу, взметнувшуюся над водой, испуганный человек принимал за водяного. Таким образом, можно многие повествования объяснить совершенно естественным путем.
Нас занимали сказания как плоды народного поэтического творчества, причем сказания претерпели изменения большие, чем народные песни. С течением времени рассказчики народных сказаний умерли, так что многие истории сохранились только благодаря тому, что были записаны и опубликованы в журналах или в книгах. Поэтому они и будут жить дальше, когда уже не останется никого, кто помнит их из простонародных повествований.
