56
Увидал Моисей, что он чаши лишен послушанья, // И о гору «Явись мне» сосуд он разбил упованья. — То есть Моисей не достиг той степени покорности Аллаху, которой впоследствии достиг Мухаммед. Согласно преданию, Моисей сказал богу на горе Синай: «Явись мне», — и в ответ услышал: «Ты меня не увидишь!».
Шестидневный нарцисс… — то есть весь материальный мир, сотворенный за шесть дней.
Не бывало, чтоб буквы писал ты своими перстами. — Согласно жизнеописанию Мухаммеда, пророк никогда ничего не писал, чтобы неверные не сочли ничтожным и не истребили написанное им.
…прославлена свежая роза моя. — Имеется в виду поэма «Сокровищница тайн». Низами, говоря в этой главе о достоинствах поэмы, сравнивает себя с соловьем, поющим хвалы розе.
Я дышу лишь тобой… — Обращение к Бахрамшаху. Эта глава — продолжение предыдущей.
В двух краях засверкали две книги. В своей благодати // Два на них Бахрамшаха свои положили печати. — Низами говорит здесь и далее о двух книгах: своей «Сокровищнице тайн», поднесенной Фахраддину Бахрамшаху, правителю Эрзинджана (в Малой Азии, Руме), и поэме «Сад истин» Санаи, которая была поднесена около 1140 года правителю Газны, по случайному совпадению также носившему имя Бахрамшаха.
Поэма Санаи — первое поэтическое изложение мистических суфийских учений на персидском языке, зашифрованное сложнейшими символами и понятное полностью только тем, кто эти учения знает. Другой знаменитый суфий — Джалал ад-Дин Руми (XIII в.) — написал свое «Месневи» по просьбе учеников, которые не могли попять «Сад истин», как пояснение глубокого содержания этой поэмы. Низами в этих бейтах противопоставляет «Сокровищницу тайн» «Саду истин» (указывая на много меньший объем своей поэмы), очевидно, в том смысле, что в «Сокровищнице тайн» применен совсем новый метод поэтического изложения отдельных частей учения суфиев.
В небольшой поэме, тематически связанной с «Садом истин», Санаи излагает суфийское учение об аде, поразительно напоминающее «Божественную комедию». Как полагает один испанский востоковед, части того же учения, через переводы с арабского на латынь произведений суфия XIII века Ибн ал-Араби, были известны Данте. Отсюда — отдельные совпадения между «Сокровищницей тайн» и «Божественной комедией».
Дар из пучины возник. — Пучина — море, по-персидски омоним слова, которое значит «стихотворный метр». Низами говорит здесь о том, что его поэма написана другим стихотворным метром, чем «Сад истин».
…я в кольце, и заказан мне путь. — Низами говорит здесь о том, что в то время, когда он пишет эти строки, кругом идет война, и он не может приехать к Бахрамшаху.
В час, как начал надзвездный свои начертанья калам. — По мусульманскому учению, предвечно сотворенный калам (тростниковое перо) начертал на скрижали в горнем мире все судьбы вселенной (ср. выше). Таким образом, первым в порядке сотворения мира было слово. Эта гностическая теория встречается в Коране (божественный приказ «будь!» ср. выше), в Евангелии от Иоанна («Вначале было слово, и слово от бога…») и других источниках. Исходя из нее, Низами придает слову особое мистическое значение.
Двух сокровищниц ключ, — достижений великих основа, — // Есть язык искушенных, умеющих взвешивать слово. — Одна сокровищница — поэма Низами, вторая сокровищница — божественные тайны суфиев, изложенные символическим языком. В этом и последующих бейтах содержится намек на такую легенду. В ночь вознесения (см. выше) Мухаммед увидел над небесным престолом закрытое на замок помещение. Он спросил архангела Гавриила, что это. Тот ответил: «Это — сокровищница глубоких смыслов, а языки поэтов — ключи к ней».
Есть два друга у Друга… — Друг — Аллах, два друга — пророки и поэты, несущие людям божественные тайны.
Клювом бренным ее исторгали. — Клюв — рот человека, созданного, по Корану, из праха.
Жарким сердцем горя, на колена чело он положит. — Здесь и далее описана поза мистической медитации — глубокого раздумья, — когда сидящий по-восточному, поджав ноги, склоняет в раздумье голову до самых колен, как бы замыкаясь кольцом.
Он вдевает кольцо даже в ухо твое, небосвод! — То есть человек может подчинить себе, сделать рабом (см. выше) даже небосвод, судьбу.
…куском подавился железным… — то есть ему перерезали горло по приказу шаха.
От железа Саиджара — ведь он серебро! — ускользнул… — то есть тот, кто не унижается ради подачек шаха, может не опасаться и ого гнева, и казни.
До поры, как Закон… — подразумевается шариат.
…шар у дневного светила отобрал… — Образ, взятый из игры в човган. Отобрать шар — значит выиграть, победить. Эти слова стали в языке фарси идиоматическим выражением.
О наступлении ночи и познании сердца. — Сердце — в терминологии суфиев — вместилище самых высоких помыслов и чувств, той мистической любви, которая делает возможным единение с Аллахом. Вся глава представляет собой сложное символическое описание личных мистических переживаний Низами, до некоторой степени аналогичных вознесению пророка.
Если падает бык, хоть он был ожерельем украшен, // Все клинки обнажают. Ведь он уже больше не страшен. — Согласно средневековому комментарию, Низами сравнивает заходящее солнце с околевающим быком, которого хозяин спешит прирезать, пока он еще не издох, чтобы выпустить кровь. В образах этих первых стихов главы можно видеть отголоски древних иранских мистерий и жертвоприношений Митре — «солнцу-быку».
«Мир с неверными схож, потому-то и сделался черным!» — Согласно мусульманскому представлению, у «неверных» в день Страшного суда лица станут черными.
Но огонь ты отдай огневому, благому рубину. — Под рубином Низами подразумевает человеческий язык, произносящий благие речи.
Синий кувшин — небо.
Тем, чье чистое племя к девятому небу пришло. — Поэт говорит здесь о праведниках, приблизившихся к престолу Аллаха.
Сорок лет ожидать… — Суфии считали, что глубокие мистические переживания становятся доступными человеку только после сорока лет. Под сорокалетним возрастом они подразумевали срок наступления духовной зрелости. У Низами эта зрелость наступила, очевидно, около тридцати лет.
Ныне друга зови. — Друг — Аллах, и одновременно «искренний друг», «помощник», «возлюбленная». Через любовь и искренность, согласно суфийскому учению, лежит путь к богу. Вместилище и любви, и способности познать бога — сердце.
Я направился к сердцу… — Далее идет символическое описание «вознесения Низами».
Из чела сделав ноги, я голову сделал из ног. — Описание сложной позы медитации, применяемой суфиями, а также йогами в Индии (ср. выше, где описана другая поза медитации).
Был я в свете лампад, был я в блеске большого покоя. — Речь идет о проникновении в «мир тела», об осознании, в ходе медитации, своего тела микрокосмом и затем дворцом с султаном, придворными и т. п. В соответствии с этим представлением, Низами говорит далее символически о внутренних органах своего тела: «селенье дыханья» — легкие, «царь полудня»-сердце (или мозг), «красный всадник» — печень, «некий отрок» — желчный пузырь, «мастер засады» — кишечник, «бронзовый стан» — почки, и т. п.
От узлов девяти был намерен избавить меня. — То есть Аллах хотел освободить Низами от власти девяти небес, от оков всего земного. Дальнейшее описание явно перекликается с отдельными местами «Божественной комедии».
