Рама взял свой лук, украшенный золотом, вышел из хижины и сказал ракшасам, подосланным Кхарой: «Я – сын великого государя, имя мое Рама. Я живу здесь, в этой хижине, как подвижник, и со мною младший брат мой Лакшмана и супруга моя Сита. Я провожу в лесу все дни и ночи и охраняю благочестивых отшельников от лихой беды и от вас, кровожадных пожирателей мяса. Что надо вам в Панчавати? Зачем вы пришли сюда и притаились в зарослях, как хищные лесные звери? Эй вы, бродящие в ночи убийцы, стойте там, где вы стоите, и не смейте двигаться с места, если вам дорога еще ваша жизнь!»
Ракшасы слушали Раму молча, дыхание их от злобы прерывалось, и глаза от гнева покраснели; в руках они сжимали острые дротики. Но вот один из них, самый старший, дерзко ответил Раме, не знающему себе равных в битве: «Ты и брат твой надругались над нашей сестрой Шурпанакхой. Вы разгневали владыку нашего Кхару и умрете сегодня все трое: ты сам, и брат твой, и твоя жена. Что ты, слабый человек, можешь с нами сделать один? И хотя в руках твоих могучий лук, сегодня он не спасет тебя от гибели».
Сказав так, старший ракшас подал знак своим братьям – и четырнадцать дротиков полетели в Раму, угрожая ему смертью. Но не помогли ракшасам их острые копья: меткие стрелы Рамы сбили эти копья на землю, и в тот же миг четырнадцать неотвратимых стрел, пущенных Рамой, пронзили кровожадных братьев Шурпанакхи. Ракшасы пали на землю, корчась, как змеи, брошенные в муравейники; ужасно кричали они, обливаясь кровью и в муках расставаясь с жизнью. А Шурпанакха бросилась бежать к брату своему Кхаре, оглашая лес воплями и плачем.
Она прибежала к свирепому Кхаре, упала перед ним на землю, роняя злые слезы, и спросил ее изумленный Кхара: «Почему ты опять в слезах, сестра моя Шурпанакха? Где братья мои, преданные и могучие, непобедимые в битвах? Почему ты извиваешься на земле, как змея, и кричишь в голос, как женщины, потерявшие своих близких?»
И тогда Шурпанакха рассказала ему все: как погубили стрелы Рамы всех братьев Кхары, как охватил ее душу ужас перед Рамой, как устремилась она к брату своему Кхаре сквозь лесные дебри, чтобы найти у него убежище и защиту. «О брат мой, – кричала горестно Шурпанакха, – если жаль тебе сестру твою, если жаль тебе твоих братьев, убитых Рамой, если ты не боишься сразиться с Рамой, вырви с корнем ядовитую колючку, которая выросла в Панчавати! Если ты не покончишь сегодня с Рамой и его братом, если не отведаю я сегодня дымящейся крови Ситы, стыд и позор испепелят мою душу и я на твоих глазах наложу на себя руки!» И страшная ракшаси, охваченная дикой злобой, царапала себе лицо ногтями и била себя кулаками в огромное брюхо, испуская жуткие вопли.
Горестные слова, сказанные Шурпанакхой, жгли душу Кхары, не знающего пощады, как жжет соль открытые раны.
Ярости и гневу его не было предела, и он сказал стенающей Шурпанакхе: «Не плачь, сестра, я отправлю Раму, Лакшману и Ситу в обитель Ямы, бога смерти, и ты напьешься сегодня их дымящейся крови». Затем Кхара призвал к себе Душану, своего искусного полководца, и сказал ему: «Немедля приготовь к битве, победоносный Душана, четырнадцать тысяч ракшасов, преданных, отважных и свирепых, не ведающих страха в бою. Пусть будет готова к походу и моя боевая колесница – я сам поведу войско в Панчавати, чтобы покарать дерзких сыновей Дашаратхи».
Душана поспешил исполнить повеление Кхары, и вскоре огромное войско ракшасов, свирепых и могучих, было готово к походу в Панчавати. Кхара взошел на украшенную золотом колесницу, стоявшую впереди войска, с радостным сердцем оглядел своих победоносных воинов и, тронув с места колесницу, двинул свое войско в поход против двух сыновей Дашаратхи.
Когда грозное и кровожадное войско ракшасов приближалось к Панчавати, в небе появились предвестники несчастья. Большая черная туча повисла над войском Кхары и с громом низвергла на ракшасов потоки крови; черный круг, окаймленный кровавой полосою, появился на небосводе рядом с солнцем, и страшный ястреб с огромным телом опустился на знамя Кхары и уселся на золотое древко; пронзительно кричали хищные звери и птицы, кормящиеся мясом; пугающий душу мрак окутал землю, и завыли над нею злые ветры; падучие звезды проносились по огненным тропам, и, как океан в непогоду, волновалась земля, сотрясая леса и горы.
Но свирепая душа Кхары не ведала страха, и он обратился к своему войску, испуганному недобрыми знамениями, с хвастливой речью: «Братья, сила моя неизмерима, и мощь моя известна всему миру. Мои стрелы могут достать звезды с неба, и не страшны мне мрачные предзнаменования природы. Самое Смерть я могу отправить в царство Ямы! Ничто не заставит меня повернуть обратно! Мы убьем сегодня гордого Раму, убьем его прекрасную супругу, дерзкого брата, и сестра моя Шурпанакха утолит свою жажду их кровью. Никогда в жизни не знал я поражения в битвах, в гневе могу я убить самого небесного владыку. Братья! Вы знаете, что я говорю вам истинную правду, и не к лицу вам, ракшасам, наводящим ужас на все живое, бояться разгневанной природы!» И, ободрив испуганное войско, Кхара повел его дальше, навстречу битве.
А над Панчавати уже собрались боги, гандхарвы и апсары, благочестивые подвижники, прославленные мудростью и силой духа, и все они хотели посмотреть на битву великого Рамы с кровожадными ракшасами Кхары. Они взирали на Панчавати с небес и желали Раме победы над войском Кхары.
Когда жуткий мрак окутал землю и она заколебалась под ногами, Рама понял, что ракшасы идут войной на Панчавати, и стал готовиться к битве с ними. Он велел Лакшмане надежнее вооружиться, укрыть Ситу в потаенной горной пещере и стеречь ее там от напастей, пока он, Рама, будет биться с войском Кхары. «Я хочу их сам, один, уничтожить», – сказал Рама своему брату, и Лакшмана не стал ему перечить.
Рама надел на себя кольчугу, взял в руки могучий лук и меткие стрелы, ступил из хижины в ночную мглу, и, как языки пламени, сверкнули во мраке его золотые доспехи.
Войско ракшасов быстро приближалось к хижине Рамы, и грохот боевых колесниц Кхары гулко разносился по окутанному тьмой лесу. Небожители, взиравшие на землю с небес, в тревоге спрашивали друг друга, сможет ли сын Дашаратхи один победить огромное войско безжалостных пожирателей мяса.
Вскоре войско ракшасов совсем близко подошло к Панчавати, и Кхара увидел, что около бедной хижины из жердей и листьев стоит с луком в руках одинокий воин. Тогда Кхара крикнул своему возничему: «Гони!» – и тот направил колесницу прямо на доблестного сына Дашаратхи. Кхара во весь рост стоял на стремительно мчащейся колеснице, и его огромное тело, облаченное в сверкающие доспехи, было подобно огненному светилу на звездном небосклоне.
Ракшасы страшными криками сотрясали землю, тысячи стрел и дротиков полетели в сына Дашаратхи. С пронзительным свистом рассекали воздух сверкающие диски, острые копья и тяжелые булавы – это ракшасы на бегу метали их в Раму.
Колесницы и всадники, пешие воины – все огромное войско ракшасов с воем, леденящим душу, устремилось к юному царевичу, сыну Каушальи, угрожая ему смертью. Воины, сидевшие на спинах боевых слонов, обрушили на Раму ливни стрел и дротиков. Но как течение реки не колеблет гладь морскую, так и могучий Рама грудью встретил страшное войско Кхары и ни на миг не сдвинулся с места. И как могучая горная вершина не испытывает боли от ударов молний, так и Раму не тревожили стрелы и дротики, ранившие его тело. В доспехах, обагренных кровью, он был подобен солнцу, прикрытому вечерними облаками.
Нападение ракшасов разгневало сына Дашаратхи, в кольцо изогнул он свой могучий лук и спустил с тетивы его сотни и тысячи неотразимых стрел. Насмерть поражали они воинов Кхары. Страшную и нестерпимую боль несли ракшасам эти стрелы, и были они подобны тем роковым силкам, которые расставляет людям сама неотвратимая Смерть. Стрелы Рамы в щепы разбивали боевые луки ракшасов, отсекали воинам Кхары руки, раскалывали крепкие доспехи, крушили колесницы, и падали под их ударами воины, слоны и кони. Страх и ужас сеяли они повсюду и обращали в бегство кровожадных ракшасов Кхары. Один за другим отходили в царство Ямы боевые слоны, кони и воины Кхары, и редеть стало его войско, не знавшее доселе поражений. И стало войско свирепого брата Шурпанакхи подобно объятому пламенем лесу, спастись из которого невозможно.
Дрогнули тогда воины Кхары и, забыв стыд, побежали с поля битвы. Но остановил их громовым кличем храбрый полководец Кхары Душана. Он потрясал над головой боевым луком и, восклицая: «Победа! Победа!» – устремил свою колесницу навстречу Раме. И был он грозен, как Разрушитель Вселенной. Ракшасы, ободренные его отвагой, вслед за ним кинулись к Раме, и вновь разгорелась страшная и кровавая битва. Тысячами слетали в единый миг стрелы с тетивы божественного лука Рамы и несли смерть и уничтожение войску Кхары. Ракшасы даже не успевали заметить, как доставал великий Рама из колчана стрелы, как прилаживал их к тетиве своего лука, они только видели перед смертью Раму, стоявшего у своей хижины с изогнутым в кольцо огромным луком. Тучи стрел сына Дашаратхи закрыли небо, черной пеленой нависли они над полем битвы. Трупы убитых ракшасов, слонов и лошадей, брошенное оружие и разбитые колесницы устилали землю, и кровь потоком заливала ее.
