Но это особо большого улова не принесло. Всего три небольших рыбёшки и один кальмар средних размеров. Но и этого детям было достаточно. Ховас набрал дров, Созен развела огонь, Фат разделал рыбу, а Дек её приготовил. Вот и пир, скромный, скудный пир. Но как же мало нужно для детского счастья: просто костёр, самостоятельно добытая еда и надежда на то, что завтра их ждут новые приключения. Завтра….. А сегодня сладкие сны под звёздным небом… Сны, в которых Яхве показывал им мир, где люди живут в гармонии с природой, где нет места жестокости и высокомерию. И сны, в которых Бог показал детям мир своими глазами, мир, который он старательно изучает и людей, о которых он с каждым днём узнаёт всё больше.
Первой проснулась Созен и сразу почувствовала, как что-то мокрое и тёплое катилось по её щекам. Девочка плакала. Она и раньше довольно много плакала, но обычно по пустякам: от испуга или от обиды. Но сейчас ей было как-то особенно стыдно за всё: за то, что коллекционировала бабочек, за то, что ботиночки на ней были из оленьей кожи и за то, что прошлый день она вместе со всеми ловила кисит. Она даже почувствовала странное неприятное ощущение в животе, будто кто-то сжимал его крепко-крепко. Созен обвела взглядом мальчишек, которые уже проснулись и потирали слипшиеся после пробуждения глаза.
— Ребята, вам тоже снились странные сны? — почёсывая затылок, спросил Дек.
— Да — по очереди произнесли все остальные.
— Мне теперь так стыдно…, — опустив голову, сказала Созен.
— И мне — ответил Ховас.
Дек и Фат ответно кивнули.
— Ладно, пока идти домой, родители, наверное, уже волнуются, — пробурчал Дек и отвернулся. Он вообще не любил признавать поражения, а когда признавал, то всегда очень этого стеснялся.
— Да, Дек прав, давайте вернёмся. — сказал Фат и медленно пошёл вперёд.
Пока друзья шли домой, разгневанный бог уже беседовал с взрослыми в деревне.
— Я долго за вами наблюдал. Долго изучал ваше поведение, ваш характер. Знаете, я не зря это делал. Теперь я, наконец, понял, кто же такие люди. А ведь я когда-то сам хотел быть человеком, только не таким, какими стали вы. Довольно с меня вашего высокомерия. Пора и мне повести себя так, как я хочу. Вы сами всё разрушили.
После этих слов Яхве повернулся в сторону посевов лирота. От одного его взгляда все ростки мгновенно завяли. В этот миг Яхве ушёл.
Ребята вернулись домой, но…что-то было не так как раньше, чего-то явно не доставало. В центре поселения, аккуратно усевшись кружком, сидели взрослые с напуганными глазами и плакали.
— Что произошло? Почему вы все? — растерянно спрашивали ребята у своих родителей.
— Он, он забрал лирот! Он…он забрал его! — почти в истерике произнёс старейшина.
— Ли…лирот…забрали?! Но как? — Стоя в оцепенении, спросил Ховас.
— Древнее божество, создатель земли, пришёл и сказал, что разочаровался в нас. Он забрал у нас лирот, забрал единственное, что давало нам жить.
Все прекрасно знали, что лирот нужен для поддержания жизни взрослых. После того, как человек не мог больше использовать магию, ему нужно было чем-то восполнять потерянный элемент в организме. Позже оказалось, что этот самый элемент содержится в лироте в нужном количестве. Без него процессы в организме переставали происходить, и человек умирал. Детям лирот был не нужен, более того, он был для них смертелен, ведь в их крови и так присутствовал переизбыток магии.
Что делать в данной ситуации не знал, никто. Лирот действует на организм полтора дня. Если в ближайшее время не придумать решение, то взрослые могут просто умереть от неусваивания пищи или от обезвоживания. К счастью утром все они съели по своей порции.
Для принятия решения было велено собрать совет старейшин. Взрослые думали над планом своего спасения. Но они были не единственными, кого волновало данное происшествие. Дети… Дек, Фат, Ховас и Созен… Они тоже собрали целый консилиум по данной теме.
— А давайте просто сразимся с этим божеством, нас много, а он один! — предложил Дек.
— И как ты себе это представляешь, нам девять лет, мы всё меньше можем использовать магию, а через пару месяцев и вовсе не сможем! — рассерженно произнёс Фат.
— Взрослые ведь найдут решение, да? — почти плача спросила Созен. — Я боюсь, что мы останемся одни, что мамы и папы не будет, что племя совсем опустеет, а потом умрём и мы! — тут она заплакала. Заплакала так, как плачет любой от безысходности, когда душа и мысли сливаются в одну кучу и начинают вместе ещё больше путать разум. Именно в этот момент понимаешь, как ты слаб и беспомощен. Не способный сделать ничего ты просто плачешь, хотя от этого ничего не изменится, разве что травинка, на которую ты поплакал, лучше вырастет.
— Ну-ну, Созен, не плачь, завтра мы что-нибудь придумаем, мы обязательно всех спасём — с этими словами Фат обнял девочку.
— Ладно, давайте спать, утро вечера мудренее. — сказал Ховас и потушил костёр.
Но, хоть он это и сказал, только уснуть увы не смог. Встав с покрывала и подойдя к окну хижины старейшин, Ховас услышал то, что его сознание отказывалось принимать.
— Единственное достойное подношение для Бога, это жизнь. Нам придётся принести себя в жертву ради детей, ради их благополучия и счастливой жизни. Другого выбора у нас нет, да и скоро мы так и так все исчезнем — лирот не прорастает за секунду…. — со слезами на глазах произнесла мама Ховаса. — Сделаем это завтра.
Мальчик оцепенел от ужаса. Он, и до этого запутавшийся в собственных мыслях, растерялся ещё больше. Это тебе не песок в шапку шамана подсыпать и не кисит ловить.
Решение пришло совершенно внезапно. Оно было безумно и, кажется, невыполнимо, но оно было решением, было лучом надежды. Ховас вспомнил, как когда-то читал в одной из древних книг по магии обряд воссоединения тел в одно новое создание. Но, это требовало добровольного соглашения всех участников. А кто захочет умирать? Но, ведь взрослые решились на это, значит и у ребят хватит смелости? Может… Оставив эту идею до завтра, Ховас вернулся в лагерь и лёг спать.
На следующий день, рано-рано утром, Ховас разбудил всех и рассказал о решении взрослых. Ребята ужаснулись.
— Я знаю, как можно всех спасти, но вам может не понравиться этот план. Это, наверное, единственный мой план, который вам не понравится. — Ховас опустил голову.
— Говори, — грубо произнёс Дек, — мы сами решим, понравится нам или нет.
— Хорошо, я скажу.
Ховас поведал друзьям об обряде, сказал, что нужно
