С этими словами обезумевшая от любовного желания ракшаси бросилась на Ситу, но Рама удержал ее могучими руками и, загораясь гневом, сказал Лакшмане: «О сын Сумитры, что толку смеяться над этим глупым лесным чудовищем? Шурпанакха не может понять насмешку. Надо пожалеть Ситу, она почти не дышит от страха. Накажи, брат мой, это похотливое страшилище».
И тогда Лакшмана выхватил свой острый меч и отрубил ракшаси нос и уши. Кровь залила лицо Шурпанакхи; страшно крича от боли, она бросилась бежать в лес к своим братьям, чтобы найти у них утешение и защиту.
Победа над Кхарой
Шурпанакха прибежала к брату своему, свирепому Кхаре, пала в слезах на землю, рассказала ему все, что случилось с ней в хижине Рамы, Лакшманы и Ситы; рассказала, как надругались над нею — младший брат Рамы отрубил ей мечом нос и уши.
Свирепый Кхара пришел в ярость, когда увидел свою сестру Шурпанакху без ушей и носа. «Не плачь, сестра, — сказал ей Кхара, — встань с земли, утри слезы и объясни мне толком, кто они, эти Лакшмана и Рама? Ведь ты — могучая ракшаси, и никто не может сравниться с тобою силой! Я не знаю никого в целом свете, кто мог бы причинить тебе такую обиду».
Утирая кровавые слезы, Шурпанакха послушно поднялась с земли и сказала: «Они красивые, юные, нежные, сильные, и глаза их огромны и прекрасны, как лепестки белого лотоса. Платье у них из бересты и оленьей шкуры, и питаются они кореньями и плодами. Живут они в бедной хижине, как подвижники, и с ними женщина, прелестная, как Лакшми. И оба сына Дашаратхи, Лакшмана и Рама, величавы и царственны, как Индра. И я не знаю, брат мой, кто они, эти мужи, — небожители или смертные люди. Это ради нее, той красавицы — ненавистной мне Ситы, — они обошлись со мной так жестоко, как будто нет у меня ни имени, ни чести. Вся душа моя горит от злобы, и ничего не хочу я больше — только бы напиться мне крови Ситы».
Тогда Кхара крикнул своих братьев, кровожадных ракшасов, и сказал им: «В лесу Дандаки, в бедной хижине живут два воина, одетые в оленьи шкуры, и с ними женщина, блистающая красотою. Эти воины оскорбили сестру нашу, отрубили ей нос и уши. Вы ступайте немедля в лес, отыщите обидчиков Шурпанакхи и доставьте их сюда живыми или мертвыми. Пусть сестра наша отомстит им за свою обиду и утолит свою жажду их теплой кровью».
В тот же день четырнадцать огромных и могучих ракшасов направились в Панчавати, повинуясь велению свирепого Кхары, и злобная Шурпанакха указывала им дорогу. К вечеру ракшасы добрались до хижины Рамы, Лакшманы и Ситы, и Шурпанакха показала им дочь Джанаки и сыновей Дашаратхи.
Братья-царевичи сидели в хижине у открытой двери и вели тихую беседу с Ситой. Вдруг Рама заметил притаившихся за деревьями ракшасов и сказал младшему брату: «О сын Сумитры, к нашей хижине подкрались ракшасы и замышляют недоброе. Побудь с Ситой и охраняй ее зорко, а я тем временем расправлюсь с ними».
Рама взял свой лук, украшенный золотом, вышел из хижины и сказал ракшасам, подосланным Кхарой: «Я — сын великого государя, имя мое Рама. Я живу здесь, в этой хижине, как подвижник, и со мною младший брат мой Лакшмана и супруга моя Сита. Я провожу в лесу все дни и ночи и охраняю благочестивых отшельников от лихой беды и от вас, кровожадных пожирателей мяса. Что надо вам в Панчавати? Зачем вы пришли сюда и притаились в зарослях, как хищные лесные звери? Эй вы, бродящие в ночи убийцы, стойте там, где вы стоите, и не смейте двигаться с места, если вам дорога еще ваша жизнь!»
Ракшасы слушали Раму молча, дыхание их от злобы прерывалось, и глаза от гнева покраснели; в руках они сжимали острые дротики. Но вот один из них, самый старший, дерзко ответил Раме, не знающему себе равных в битве: «Ты и брат твой надругались над нашей сестрой Шурпанакхой. Вы разгневали владыку нашего Кхару и умрете сегодня все трое: ты сам, и брат твой, и твоя жена. Что ты, слабый человек, можешь с нами сделать один? И хотя в руках твоих могучий лук, сегодня он не спасет тебя от гибели».
Сказав так, старший ракшас подал знак своим братьям — и четырнадцать дротиков полетели в Раму, угрожая ему смертью. Но не помогли ракшасам их острые копья: меткие стрелы Рамы сбили эти копья на землю, и в тот же миг четырнадцать неотвратимых стрел, пущенных Рамой, пронзили кровожадных братьев Шурпанакхи. Ракшасы пали на землю, корчась, как змеи, брошенные в муравейники; ужасно кричали они, обливаясь кровью и в муках расставаясь с жизнью. А Шурпанакха бросилась бежать к брату своему Кхаре, оглашая лес воплями и плачем.
Она прибежала к свирепому Кхаре, упала перед ним на землю, роняя злые слезы, и спросил ее изумленный Кхара: «Почему ты опять в слезах, сестра моя Шурпанакха? Где братья мои, преданные и могучие, непобедимые в битвах? Почему ты извиваешься на земле, как змея, и кричишь в голос, как женщины, потерявшие своих близких?»
И тогда Шурпанакха рассказала ему все: как погубили стрелы Рамы всех братьев Кхары, как охватил ее душу ужас перед Рамой, как устремилась она к брату своему Кхаре сквозь лесные дебри, чтобы найти у него убежище и защиту. «О брат мой, — кричала горестно Шурпанакха, — если жаль тебе сестру твою, если жаль тебе твоих братьев, убитых Рамой, если ты не боишься сразиться с Рамой, вырви с корнем ядовитую колючку, которая выросла в Панчавати! Если ты не покончишь сегодня с Рамой и его братом, если не отведаю я сегодня дымящейся крови Ситы, стыд и позор испепелят мою душу и я на твоих глазах наложу на себя руки!» И страшная ракшаси, охваченная дикой злобой, царапала себе лицо ногтями и била себя кулаками в огромное брюхо, испуская жуткие вопли.
Горестные слова, сказанные Шурпанакхой, жгли душу Кхары, не знающего пощады, как жжет соль открытые раны.
Ярости и гневу его не было предела, и он сказал стенающей Шурпанакхе: «Не плачь, сестра, я отправлю Раму, Лакшману и Ситу в обитель Ямы, бога смерти, и ты напьешься сегодня их дымящейся крови». Затем Кхара призвал к себе Душану, своего искусного полководца, и сказал ему: «Немедля приготовь к битве, победоносный Душана, четырнадцать тысяч ракшасов, преданных, отважных и свирепых, не ведающих страха в бою. Пусть будет готова к походу и моя боевая колесница — я сам поведу войско в Панчавати, чтобы покарать дерзких сыновей Дашаратхи».
Душана поспешил исполнить повеление Кхары, и вскоре огромное войско ракшасов, свирепых и могучих, было готово к походу в Панчавати. Кхара взошел на украшенную золотом колесницу, стоявшую впереди войска, с радостным сердцем оглядел своих победоносных воинов и, тронув с места колесницу, двинул свое войско в поход против двух сыновей Дашаратхи.
Когда грозное и кровожадное войско ракшасов приближалось к Панчавати, в небе появились предвестники несчастья. Большая черная туча повисла над войском Кхары и с громом низвергла на ракшасов потоки крови; черный круг, окаймленный кровавой полосою, появился на небосводе рядом с солнцем, и страшный ястреб с огромным телом опустился на знамя Кхары и уселся на золотое древко; пронзительно кричали хищные звери и птицы, кормящиеся мясом; пугающий душу мрак окутал землю, и завыли над нею злые ветры; падучие звезды проносились по огненным тропам, и, как океан в непогоду, волновалась земля, сотрясая леса и горы.
Но свирепая душа Кхары не ведала страха, и он обратился к своему войску, испуганному недобрыми знамениями, с хвастливой речью: «Братья, сила моя неизмерима, и мощь моя известна всему миру. Мои стрелы могут достать звезды с неба, и не страшны мне мрачные предзнаменования природы. Самое Смерть я могу отправить в царство Ямы! Ничто не заставит меня повернуть обратно! Мы убьем сегодня гордого Раму, убьем его прекрасную супругу, дерзкого брата, и сестра моя Шурпанакха утолит свою жажду их кровью. Никогда в жизни не знал я поражения в битвах, в гневе могу я убить самого небесного владыку. Братья! Вы знаете, что я говорю вам истинную правду, и не к лицу вам, ракшасам, наводящим ужас на все живое, бояться разгневанной природы!» И, ободрив испуганное войско, Кхара повел его дальше, навстречу битве.
