была как роза, все прохожие останавливались бы и смотрели >:а нее с восхищением.
Младшая, Кипариса, была красива и обладала веселым нравом. Но под влиянием старших сестер гоже насмехалась над отцом и матерью. Мол, родили ее на свет божий не днем, а ночью, оттого она такая резвая и смешливая.
Тяжело было родителям слышать упреки детей своих. Но что поделаешь? Любовь родительская слепа и беспомощна. Старики молча сносили проделки дочерей, терпели от них насмешки. И, чтобы избежать неприятностей, часто уходили в горы. Там они жили по нескольку дней.
Однажды, когда они были дома, в хижину ворвались все три дочери.
Разозленные каким-то уличным происшествием, они набросились ка отца и мать и начали их избивать.
— О небо, — взмолились родители. — Есть ли' силы, которые смогли бы защитить нас от наших детей!
Не успели они произнести эти слова, как раздался голос:
— Тополина! Ты клянешь своих родителей за то, что карлица. Гак стань же высочайшим деревом, которое всегда будет без цветов и плодов. Ни одна птица, кроме ворона, не будет вить на тебе гнезда…
— Граната! Твое желание тоже сбудется. Ты станешь деревом с розовыми цветами, и все будут останавливаться и восхищаться ими. Но никто не наклонится, чтобы понюхать эти красивые цветы, потому что они не будут иметь запаха. Плоды твои, ярко-красные в середине, не насытят никого и не утолят ничьей жажды, потому что они не будут созревать…
— Кипариса! Тебя постигнет участь твоих сестер. Ты сетовала на свой веселый нрав — ты станешь растением красивым и печальным.
Перепуганные насмерть девушки бросились из хижины. За ними выбежали родители. Но детей своих они уже не увидели: во дворе стояли три дотоле неизвестных дерева. Одно взметнуло ввысь свои ветви, словно хотело стать еще выше, другое было усыпано розовыми цветами, а третье застыло в грустном молчании.
И назвали люди эти деревья именами трех дочерей — тополь, гранат и кипарис.
ОБ ИСТОЧНИКЕ ПОД АЙ-ПЕТРИ
[58]
ежду Алупкой и Мисхором на берегу горной речки Хаста-баш в давние времена доживали свой сек старик со старухой. Хижина их пришла в ветхость, да и не удивительно: ведь старику исполнилось девяносто лет, старухе восемьдесят, а дети их давно разъехались по свету в поисках счастья. Крошечный огород и сад едва-едва давали им скудное пропитание.
Почувствовал старик приближение смерти. Мучила его и старуху одна мысль: где взять денег, чтобы устроить приличные похороны?
Старик решил собрать последние силы, несколько раз сходить в горы, в лес, набрать там валежника, продать его на базаре в Алупке, купить гроб и все, что нужно для похорон.
На следующий день он рано утром опоясался веревкой, заткнул за пояс топор и, тяжело опираясь на кизиловую палку, пошел в горы. Подолгу и часто отдыхал, пока дошел до подножия Ай-Петри, где было много бурелома.
Нарубив большую вязанку дров и взвалив ее на спину, кряхтя и спотыкаясь, поплелся вниз.
Дошел он до одного из источников, которые дают начало речке Хаста-баш. Солнце было в зените, жара и усталость совершенно обессилили старого человека. Он решил отдохнуть и, сбросив дрова на землю, жадно стал пить. После этого ему очень захотелось спать, и, прислонившись спиной к сосне, старик уснул.
Когда он проснулся, то увидел, что солнце ушло на запад — день кончался. Старик забеспокоился и поспешил домой. Легко вскинув на плечи вязанку дров, чуть ли не пританцовывая, быстро начал спускаться с горы, по привычке разговаривая с самим собой:
— Мало дров взял дед, очень легкая ноша, надо бы раза в два больше.
Между тем старуха, не дождавшись старика, решила пойти в лес на поиски. Увидев человека с вязанкой, она обратилась к нему со словами:
— Не встречал ли ты, молодец, в лесу старика?
— Да что ты, мать, — ответил ей муж, — от старости ослепла, что ли, своего старого узнавать перестала!
— Не смейся надо мной, старой, и ты когда-нибудь таким будешь, и мой муж лет семьдесят назад был таким, как ты.
И понял тогда старик, что напился он воды из источника молодости, о котором когда-то говорил ему дед.
Старуха, конечно, немедленно захотела напиться той же водицы. Муж объяснил ей, как найти источник, и быстро пошел домой. Он вдруг вспомнил, что много лет уже не чинил плетень вокруг сада и огорода, что сломана калитка и что вообще немало дома дел, которые требуют сильных рук и хозяйского глаза.
Увлекшись работой, он не заметил, как наступила ночь. Только тогда вспомнил о старухе. Бегом кинулся в горы. За несколько минут проделал путь, ка который утром ушло несколько часов. Но у источника старухи не было.
Долго он разыскивал жену. Уже отчаялся найти ее, когда услышал в кустах детский плач. Подняв ребенка, направился домой. Наступил рассвет. Несказанно удивился старик, увидев, что ребенок на его руках укутан в лохмотья старухи.
Оказалось, что старуха со свойственной женщинам жадностью к молодости выпила слишком много воды из чудодейственного источника под горой Ай-Петри…
[59]
или когда-то в безводной керченской степи три чабана — отец и два сына.
Весной, когда шли дожди, степь оживала, овраги и долины наполнялись живительной влагой, ярко зеленели растения и тянулись к ласковому солнцу, пели птицы, радовались люди.
Но вот выше и выше поднималось солнце, все жарче и жарче становились его лучи — наступало знойное лето с беспощадными суховеями. Тогда испарялась влага, высыхала и трескалась земля.
Тогда умирали пожелтевшие растения:
— Пить!
Улетали прочь птицы:
— Пить!
В отчаяние приходили люди:
— Пить!
Однажды в небывало засушливое лето, когда запасы воды закончились, сидели чабаны в степи, словно скифские бабы, угрюмые и молчаливые. Надвигалась беда. Что делать?
