Святилище Белбога в дремучей древности находилось в Арконе, на балтийском острове Руген (Руян). Оно стояло на холме, открытом солнцу, а многочисленные золотые и серебряные украшения отражали игру лучей и даже ночью озаряли храм, где не было ни единой тени, ни единого мрачного уголка. Жертвы Белбогу приносили веселием, играми и радостным пированием.
На старинных фресках и картинах изображали его в виде солнца на колесе. Солнце — голова бога, ну а колесо — тоже солярный, солнечный символ — его тело. В песнопениях в его честь повторялось, что солнце — это око Белбога.
Однако это отнюдь не было божество безмятежного счастья. Именно Белбога призывали славяне на помощь, когда отдавали какое-то спорное дело на разрешение третейского суда. Именно поэтому его часто изображали с раскаленным железным посохом в руках. Ведь частенько на божьем суде правоту свою приходилось доказывать, беря в руки раскаленное железо. Не оставит оно на теле огненного следа — значит, человек невинен.
Служат Белбогу солнечный пес Хорс и птица Гамаюн. В образе синей птицы Гамаюн выслушивает божественные прорицания, а потом является людям в виде птицедевы и пророчит им судьбу. Поскольку Белбог — светлое божество, то и встреча с птицей Гамаюн сулит счастье.
Подобное божество известно не только славянам. У кельтов был такой же бог — Белениус, а сына Одина (германская мифология) звали Бальдр.
Пошел пригожий молодец в лес — и видит: на ветвях большой березы качается красавица. Волосы у нее зеленые, будто березовые листья, а на теле и нитки нет. Увидала красавица парня и засмеялась так, что у него мурашки по коже побежали. Понял он, что это не простая девушка, а берегиня.
«Плохо дело, — думает. — Надо бежать!»
Только поднял руку, надеясь, что перекрестится — и сгинет сила нечистая, но дева запричитала:
— Не гони меня, жених ненаглядный. Слюбись со мною — и я тебя озолочу!
Начала она трясти березовые ветки — посыпались на голову парня круглые листочки, которые превращались в золотые и серебряные монетки и падали на землю со звоном. Батюшки-светы! Простак отродясь столько богатства не видал. Прикинул, что теперь непременно избу новую срубит, корову купит, коня ретивого, а то и целую тройку, сам с ног до головы в новье обрядится и присватается к дочке самого богатого мужика.
Не устоял парень перед искушением — заключил красавицу в объятия и ну с ней целоваться-миловаться. Время до вечера пролетело незаметно, а потом берегиня сказала:
— Приходи завтра — еще больше золота получишь!
Пришел парень и завтра, и послезавтра, и потом приходил не раз. Знал, что грешит, зато в одну неделю доверху набил золотыми монетами большой сундук.
Но вот однажды зеленовласая красавица пропала, будто и не было ее. Вспомнил парень — да ведь Иван Купала миновал, а после этого праздника в лесу из нечистой силы только лешего встретишь. Ну что ж, былого не воротишь.
Поразмыслив, решил он со сватовством погодить, а пустить богатства в оборот и сделаться купцом. Открыл сундук… а он доверху набит золотыми листьями берез.
С той поры сделался парень не в себе. До самой старости бродил от весны до осени по лесу в надежде встретить коварную берегиню, но больше она не появлялась. И все слышался, слышался ему переливчатый смех да звон золотых монет, падающих с березовых ветвей…
И поныне кое-где на Руси опавшую листву так и зовут — «золото берегинь».
Древние славяне полагали, что Берегиня — это великая богиня, породившая все сущее.
Некоторые ученые считают, что название «берегиня» сходно с именем громовержца Перуна и со старославянским словом «пръ(здесь ять)гыня» — «холм, поросший лесом». Но вероятно и происхождение от слова «берег». Ведь ритуалы по вызыванию, заклинанию берегинь свершались обычно на возвышенных, холмистых берегах рек.
Согласно народным поверьям, в берегинь обращались просватанные невесты, умершие до свадьбы. Например, те девушки, которые покончили с собой из-за измены коварного жениха. Этим они отличались от русалок-водяниц, которые всегда живут в воде, там и рождаются. На Русальной, или Троицкой, неделе, в пору цветения ржи, берегини появлялись с того света: выходили из-под земли, спускались с небес по березовым ветвям, выныривали из рек и озер. Они расчесывали свои длинные зеленые косы, сидя на бережку и глядясь в темные воды, качались на березках, плели венки, кувыркались в зеленой ржи, водили хороводы и заманивали к себе молодых красавцев.
Но вот заканчивалась неделя плясок, хороводов — и берегини покидали землю, чтобы опять вернуться на тот свет.
Когда Бог сотворил небо и землю, он жил один. И стало ему скучно.
Однажды увидел он в воде свое отражение и оживил его. Но двойник — его имя было Бес — оказался упрямцем и гордецом: немедленно вышел из-под власти своего создателя и стал приносить только вред, препятствуя всем добрым намерениям и начинаниям.
Бог сотворил Беса, а Бес — бесенят, чертят и прочую нечисть.
Долго сражались они с ангельским воинством, но наконец Богу удалось справиться с нечистой силой и свергнуть ее с небес. Одни — зачинщики всей смуты — угодили прямиком в пекло, другие — шкодливые, но менее опасные — были сброшены на землю.
Бес — старинное наименование злобного божества. Происходит оно от слова «беда», «бедствовать». «Бес» — приносящий беду.
Бесы — общее название всех нечистых духов и чертей (старославянское «черт» означает — проклятый, заклятый, перешедший черту).
Народное воображение издревле рисует бесов черными или темно-синими, с хвостами, рогами, крыльями, а обыкновенные черти обычно бескрылы. На руках и ногах у них когти или копытца. Бесы востроголовы, как птицы сычи, а также хромы. Они сломали себе ноги еще до сотворения человека, во время сокрушительного падения с неба.
Живут бесы повсюду: в домах, омутах, заброшенных мельницах, в лесных чащобах и болотах.
Все бесы обыкновенно невидимы, но они легко обращаются в любых зверей или животных, а также в людей, но непременно хвостатых, которым приходится тщательно прятать эти хвосты от проницательного взора.
Какой бы образ ни принимал на себя бес, его всегда выдает сильный, очень громкий голос с примесью устрашающих и зловещих звуков. Иногда он каркает черным вороном или стрекочет проклятой сорокой.
Время от времени бесы, бесихи (или бесовки) и бесенята собираются на шумные празднества, поют и пляшут. Именно бесы изобрели на погибель роду человеческому и вино, и табачное зелье.
Давным-давно, когда Белбог боролся с Чернобогом за власть над миром, Земли еще не было: всю ее сплошь покрывала вода.
Однажды ходил Белбог по воде, смотрит — навстречу ему плывет Чернобог. И решили два врага на время примириться, чтобы создать в этом безбрежном океане хоть островок суши.
Белбог мечтал основать царство добра, ну а Чернобог надеялся, что здесь будет царить только зло.
Стали они по очереди нырять и наконец-то отыскали на глубине немного земли. Белбог нырял усердно, он поднял на поверхность много земли, а Чернобог скоро оставил эту затею и только сердито смотрел, как обрадованный Белбог начал разбрасывать землю, и всюду, куда она ни падала, возникали материки и острова.
Но Чернобог часть земли затаил за щекой: он по-прежнему хотел создать свой мир, где будет царить зло, и только и ждал, чтобы Белбог отвернулся.
В это мгновение Белбог начал творить заклинания — и на всей земле стали появляться деревья, проклюнулись трава и цветы.
Однако, повинуясь воле Белбога, начали прорастать растения и во рту Чернобога! Крепился он, крепился, надувал, надувал щеки, но наконец не выдержал — и начал выплевывать спрятанную землю.
Так и появились болота: земля пополам с водой, корявые деревца и кусты, жесткая трава.
А со временем здесь поселились болотники и болотницы, так же, как в воде — водяные и водяницы, а в лесу — лешие и лесовунки.
Болотник (болотяник, болотный) — злой дух болота, где он живет с женой и детьми. Женой его становится дева, утопшая в болоте. Болотник — родич водяного и лешего. Он выглядит как седой старик с широким, желтоватым лицом. Обернувшись монахом, обходит и заводит путника, завлекает его в трясину. Любит гулять по берегу, пугать идущих через болото то резкими звуками, вздохами; выдувая воздух водяными пузырями, громко причмокивает.
Болотник ловко подстраивает ловушки для несведущих: кинет лоскут зеленой травы или корягу, или бревно, — так и манит ступить, а под ним — трясина, глубокая топь! Ну а по ночам выпускает он души детей, утонувших некрещеными, и тогда на болоте перебегают-перемигиваются блудячие синие огоньки.
