Многочисленные германские племена, живущие возле Балтийского — Свевского — моря, которое считалось в древности заливом Океана, все поклонялись матери-земле, ее Тацит именует Нертус или Нерта. Это имя соответствует скандинавскому мужскому имени Ньерд — стало быть, Нерта и Ньерд образуют пару, напоминающую пару Фрейра и Фрейи. Видимо, отец — воплощение морской стихии — и мать-земля были прародителями этой скандинавской божественной пары.
С Нертой связан исполненный ликования и одновременно ужаса культ. Ее святилище расположено на острове среди океана, в священной роще, где под покровом из тканей таится ее повозка. Только жрец может касаться этой колесницы и лишь ему известно, когда богиня пребывает в своем святилище. Этот рассказ напоминает библейский мотив скинии Завета — палатки, где хранился священный ковчег; но сходство лишь видимое — в скинии пребывал Дух Божий, у германцев же, судя по дальнейшему описанию, в повозке помещался идол богини — ее изображение, которое отождествлялось с самим божеством. Это изображение и вывозят на повозке, запряженной коровами, чтобы явить богиню ее поклонникам. Конечно, коровы не созданы специально для ярма, зато повсюду они почитались как священные животные, связанные с культом плодородия, и поэтому были достойны возить по германским землям воплощение самой матери-земли. Все германские земли наполняются в это время ликованием: на войны и распри налагается запрет, оружие прячут, повсюду царят мир и покой. Когда же богиня насыщается общением с людьми, жрец возвращает ее в капище. Тогда само божество и ее фетиши — повозка и покров — должны очиститься от общения со смертными: их ждет омовение в сокровенном озере. Этот ритуал выполняют рабы, и они, прикоснувшиеся к святыне, должны погибнуть в том же озере.
Это парадоксальное, на взгляд современного читателя, сочетание всеобщей радости и священного ужаса обычно для культов плодородия. Еще более драматические мистерии разыгрывались во время подобных действ в Египте (не случайно Тацит поминал Изиду) и Греции. Жизнь и смерть, плодородие и гибель, ликование и ужас были неразделимы в древних культах, как неразделимы были земля и вода в культе Нерты. Археологи находят в высохших торфяниковых болотах Дании, бывших когда-то озерами, трупы принесенных в жертву людей — их тела и одежда оказались настолько законсервированными, что поначалу отыскавшие их люди не поняли, что имеют дело с древними германцами; возникали даже версии о сокрытии недавних убийств… В действительности, жертвы относились к железному веку — времени древних германцев. Известна и находка двух колесниц, на которых, видимо, устанавливался идол божества, объезжавшего свою землю.
Но варварские нравы древних германцев уходили в прошлое, и хотя у их наследников — раннесредневековых скандинавов — сохранялись не только мифы о богах, но и культы тысячелетней древности, сами эти культы могли подвергаться мистификации со стороны ловкачей, уже не веривших в древние мифы. Одну такую историю сохранила исландская сага — повествование о норвежском конунге Олаве Трюггвасоне, правившем в самом конце X века и стремившемся распространить в Норвегии христианство (о нем будет рассказано в главе 11).
Один из людей конунга, по имени Гуннар, оказался в Швеции, где еще процветали древние языческие культы. В святилище бога Фрейра ему приглянулась жрица, считавшаяся женой божества, то есть выполнявшая супружеские функции его сестры Фрейи. Добившись взаимности этой служительницы культа, Гуннар получил приглашение участвовать в религиозной процессии — поездке божества по шведским землям, которая должна была гарантировать им мир и плодородие. Случилось так, что после бурана на горной дороге из всей процессии уцелели лишь сам бог — идол в повозке, Гуннар и его возлюбленная. И тут Фрейр — вернее, с точки зрения христианина, записавшего сагу, — бес, обитавший в идоле, выказал свою ревность и напал на Гуннара. Тому пришлось вспомнить о христианском Боге своего конунга, и с его помощью бес был побежден. Но Фрейра ждали его поклонники, и Гуннару пришлось сыграть роль языческого божества: он уничтожил идола и облачился в его одеяния. Так он и явился на пиршество, устроенное идолопоклонниками по случаю приезда божества; теперь «Фрейр» сам мог есть и пить со своими почитателями, что вызвало энтузиазм верующих. Еще большую радость вызвало решение «бога» не требовать более кровавых человеческих жертв — «Фрейр» решил принимать пожертвования в виде драгоценностей и одеяний. Когда же язычники увидели, что «жена Фрейра» беременна, они возликовали, ибо это был верный знак плодородной силы божества. Гуннару повезло, так как земледельческий сезон действительно оказался благополучным для Швеции. Неясно, сколько продолжалась бы его «божественная» карьера, но конунг Олав прослышал о языческих непотребствах, творящихся в Швеции, и велел своему дружиннику вернуться к его христианскому двору.
Этот сюжет, известный читателю по знаменитому фильму «Праздник святого Йоргена», отстоит от эпохи кино на тысячу лет и еще на тысячу лет — от эпохи древних германцев, когда едва ли были возможны такие мистификации. Варварский быт и представления о богах еще не были разрушены цивилизацией, допускающей осмеяние и шельмование кумиров. Для нас важно, что на протяжении этого тысячелетия германского язычества в разных частях германо-скандинавского мира сохранялись древние традиции и культы божеств. Мы уже видели, что имена континентальных германских божеств, известные римским писателям, сохранились в скандинавском язычестве, о котором повествуют саги и песни, записанные уже исландцами-христианами через тысячу лет. Но эти имена и культы имеют еще более глубокую древность.
Первым римским автором, который описал обычаи германцев начала н. э., был Гай Юлий Цезарь: «Ни у кого из них нет определенных земельных участков и вообще земельной собственности, но власти и князья каждый год наделяют землей роды, а через год заставляют их переходить на Другое место».
На римском рельефе изображена кочующая германская семья.
Во время раскопок были найдены колесницы, на которых устанавливался символ божества, объезжавшего свою землю. Эта вотивная повозка из Трундкольма везла солнечный диск. Бронзовый диск покрыт листом золота. Чеканка на золоте изображает спираль, которая считалась знаком солнца в бронзовом веке.
Из походов на Рим скандинавы возвращались с богатой добычей. Драгоценные кубки из стекла они помещали в котлы, чтобы умерший мог пировать на том свете.
Руны быстро распространились у германских народов, в том числе в Скандинавии.
Рунические буквы, состоявшие из вертикальных и косых черт, были удобны для того, чтобы наносить их на твердые предметы и придавать этим предметам священную магическую силу.
Каждая руна имела собственное имя, которое начиналось со звука, обозначаемого этой руной. Так, руна ↑ именовалась именем бога — Тюр.
Вверху шестнадцать главных рун эпохи викингов («футарк»). Это руны «длинных ветвей».
Внизу — руны «коротких ветвей».
Римские авторы сравнивали германских богов со своими не только потому, что вообще любили сравнивать быт варваров со своим бытом. Эти боги были действительно не только похожи друг на друга, они находились в «генетическом» родстве, которое давно установила наука, начиная с немецкого филолога и знаменитого собирателя сказок Якоба Гримма и кончая французским академиком Жоржем Дюмезилем. Это родство было естественным; искусственными были представления о «варварстве» и цивилизации, разделявшее народы, ибо сами народы, их языки и культуры восходили к единым истокам.
Для народов Европы и огромной части Передней и Южной Азии эти истоки уходят корнями в каменный век, эпоху, когда стали формироваться большие группы народов, объединенные близкими языками — языковыми семьями. Римляне, греки, кельты, германцы, славяне, иранцы, индийцы относятся к так называемой индоевропейской семье языков. Иранцы и индийцы в древности именовали себя арья или ариями (слово Иран родственно этому названию), вспоминая о своей мифической прародине где-то на севере, когда все индоевропейские народы жили вместе по соседству. Германские нацисты уже в XX веке пытались присвоить себе это древнее наименование, объявив именно германцев-немцев носителями истинной арийской расы. Это был расистский вариант первобытного деления людей на носителей истинной культуры и «чистых» расовых признаков и представителей «нечистых» низших рас. В действительности, чистых рас, равно как и «чистых» культур никогда не существовало — условием существования каждого народа и человечества в целом было взаимодействие разных культур. Разными были и индоевропейские народы, различались их языки и диалекты, но эти языки и диалекты были в древности взаимопонимаемыми, имели общие слова, в том числе наименования богов.
