Ознакомительная версия.
На третьей стадии, в период, условно обозначенный 1150–1200 гг., были сочинены первые самостоятельные королевские саги: это «*Hryggjarstykki» («*Спинной хребет»?)[24], многочисленные саги об Олаве Трюггвасоне и Олаве Святом, «Сага о Сверрире», «Сага о Йомсвикингах», «Сага о фарерцах», «*Сага о Хладирских ярлах», «Гнилая кожа», а также, возможно, «Сага об оркнейцах» и «Сага о Скьёльдунгах».
Принципиально важным оказывается произведенный Й. Луис-Йенсен пересмотр двух из восьми (как было принято считать) сохранившихся фрагментов «Древнейшей саги об Олаве Святом»[25]. Оказалось, что два фрагмента в AM 325 IVa 4° не восходят к NRA 52 и не являются частью «Древнейшей саги», датировка которой (до 1180 г.) до этой работы основывалась именно на них. Датированная по-новому временем ок. 1200 г., «Древнейшая сага» занимает теперь свое законное место в группе саг, сочиненных «на большой вспышке литературной активности между 1190 и 1200 гг.»[26]. Но главное: если названные фрагменты не суть часть «Древнейшей саги» (что и доказала Луис-Йенсен), то в ином свете предстает развитие королевской саги. «Освобожденная» от двух последних фрагментов, «Древнейшая сага» «перестает быть» агиографическим сочинением, а развитие жанра королевской саги уже не выглядит следствием постепенного освобождения народного таланта от сковывающих церковных традиций[27]. Ведь большинство ранних саг («Сага об оркнейцах», «Сага о фарерцах», «Сага о Йомсвикингах», «Гнилая кожа») – носят не менее светский характер, чем «Круг земной» Снорри Стурлусона. В таком случае саги-жизнеописания Олава Трюггвасона, принадлежащие Одду и Гуннлаугу, – исключение. И если смотреть на них, как на исключение, то понятным становится обращение этих монахов к латыни, в то время как уже сформировалась исландскоязычная традиция (Ари Торгильссон, Эйрик Оддссон, Карл Йонссон).
Какими бы по духу ни были королевские саги, нельзя тем не менее отрицать того, что западноскандинавская историография зародилась и получила развитие в клерикальной среде, причем наиболее видную роль в этом процессе играли монахи бенедиктинского Тингейрарского монастыря на северо-западе Исландии, основанного в 1133 г., – первого монастыря в Исландии. По образному выражению X. Кута, ученые интересы, аристократические традиции и национальный инстинкт соединились в исландском духовенстве, чтобы сделать его двигателем развития исторической литературы, написанной на родном языке и оформленной в соответствии с выработанным в Исландии художественным каноном[28].
Самой ранней королевской сагой нередко называют «*Хрюггьярстюкки» Эйрика Оддссона – некий утерянный текст, записанный в середине XII в., упоминаемый и пересказываемый в «Гнилой коже» и «Круге земном». Текст этот трудно полностью реконструировать, но исследователи сходятся на том, что он был посвящен Сигурду Слембиру, сыну Магнуса Голоногого, и вряд ли представлял собой полноценную (так сказать, полноформатную) сагу. Претендентом на роль «первой саги» нередко выступает и «Сага о Сверрире», но, начатая Карлом Ионссоном в конце 1180-х гг., она была окончена значительно позднее. Таким образом, реальный выбор самой ранней королевской саги (из известных нам), по сути, может вестись между «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда и «Древнейшей сагой об Олаве Святом». Пока предпочтение отдавалось последней из них, существовало некое молчаливое согласие, что начальный импульс написания королевских саг шел из Норвегии, где бытовали устные рассказы о святости конунга и где имелись краткие латиноязычные жизнеописания св. О лава. Карл Ионссон в таком случае писал свою сагу о Сверрире, находясь в Норвегии и следуя имеющимся там образцам, после чего вернулся в Исландию и передал искусство сагописания монаху Одду. Трудно, однако, не согласиться с доказательным утверждением Т. М. Андерссона, что первый кирпичик в основание жанра королевских саг положил монах Тингейрарского монастыря Одд Сноррасон. Карл Йонссон, в свою очередь, мог приехать в Норвегию, уже будучи знакомым с исландской традицией сагописания, каковую затем поддержал сам король Сверрир. Да и «Древнейшая сага об Олаве Святом», много почерпнувшая из сочинений исландских скальдов и из устной традиции, тоже могла быть связана с новообразовав-шейся биографической школой в Тингейрарском монастыре[29].
Тот факт, что большинство сочинений исландско-норвежской историографии (в эпоху полного и безраздельного господства латыни в Западной Европе) написано на народном (древнеисландском или древненорвежском) языке, объясняется целым рядом причин, как то: особым характером исландской церкви[30], задачами политической борьбы в Норвегии (необходимостью в доступной для народа форме обосновать права на власть, как в случае со Сверриром и его преемниками), а также развитостью и глубиной народной устной традиции в Исландии[31], выступавшей в ряде случаев чуть ли не единственным источником информации о норвежских конунгах и сохранившей, наряду с устными сагами о тех или иных конунгах, стихи исландских и норвежских скальдов IX–XI вв. – «историографов» бесписьменного времени.
1220–1230 гг. – четвертая стадия развития королевской саги – период больших компендиумов о норвежских конунгах, в терминологии Андерссона. К ним он причисляет «Гнилую кожу», «Красивую кожу» и «Круг земной», но в то же время, как можно было заметить, исследователь включает «Гнилую кожу» и в более раннюю группу королевских саг. Действительно, в историографии существует мнение, что «Гнилая кожа» – оригинальное сочинение[32], т. е. без «прядей» (вставных коротких повествований) и более поздних интерполяций в сохранившейся редакции она представляет собой самостоятельное произведение, основанное на устной традиции и стихах скальдов. В этом, видимо, и кроется ее, не исследованное в полной мере, отличие от «Красивой кожи» и «Круга земного».
На вопросе о роли устной традиции в формировании королевских саг следует остановиться особо. До недавнего времени в историографии молчаливо признавалось, что развитие жанра королевской саги от кратких перечней и обзоров XII в. до эпических полотен XIII в. представляло собой чисто литературный процесс совершенствования навыков сагописания. Однако, по мере обнаружения свидетельств того, что в XII в. существовали полноценные пространные устные саги[33], исследователи пришли к мысли о том, что появление саг письменных не было простой фиксацией саг устных. Вестейнн Оласон, со ссылкой на более раннее употребление этого термина П. Меуленгракт Сёренсеном[34], определил данный процесс как «имитацию»: «Нарративный стиль и техника саг демонстрируют все признаки того, что это была имитация, сознательная или бессознательная, устного рассказа»[35]. И хотя Вестейнн использует этот термин применительно к родовым сагам, Т. М. Андерссон, особенно в свете исследования, проведенного Т. Даниэльссоном[36], готов отнести его и к сагам королевским. Он даже подчеркивает, что материал королевских саг с большей наглядностью демонстрирует поступательность в развитии жанра: от суммированного изложения – через добавление деталей с целью достичь повествования, хотя бы по протяженности равного устным сагам, – до имитации повествовательного стиля устных рассказов[37].
Королевские саги второй половины XIII в. создавались с использованием богатых, хорошо организованных архивных материалов из королевской канцелярии и показаний современников-очевидцев. Уступая ранним сагам и сагам классического периода в стиле, они все же вписываются в рамки жанра. Небезынтересна мысль Арманна Якобссона, что исландцы прекратили создавать королевские саги, как только признали власть норвежского короля в 1262 г.[38]
На рубеже XIII–XIV вв. была написана «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», выпадающая из общего ряда королевских саг по той причине, что почти не носит на себе следов индивидуального авторства, и предваряющая собой целый ряд рукописей XIV–XV вв. – компиляций более ранних саг[39] [40].
Итак, королевские саги в узком понимании этого термина представлены отдельными сагами – жизнеописаниями того или иного конунга; сводами саг, рисующими историю Норвегии на большом отрезке времени, и рукописями XIV–XV вв. – компиляциями, сохранившими более ранние саги.
Сводов саг известно всего четыре. Это «Обзор саг о норвежских конунгах», «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Круг земной». Они посвящены истории Норвегии с древнейших времен до 1177 г. (того года, с которого начинается изложение в написанной раньше сводов «Саге о Сверрире»), и в них четко выделяется (особенно в «Круге земном») 16 саг, точнее – 16 сюжетов, так как в указанных сводах эти сюжеты разрабатываются по-разному (см. табл. 2).
Особо следует оговориться, что даты правления конунгов в этой таблице не абсолютны: хронология истории Норвегии до 1000 г. приблизительна[41]. Тем не менее некие условные датировки (чаще – взятые из исландских анналов) фигурируют в изданиях саг и комментариях к ним, а потому, не забывая о том, что это лишь допущение, я все же считаю возможным использовать их в тех случаях, когда в этом нет принципиального значения для «восточного» материала.
Ознакомительная версия.
