Ознакомительная версия.
Финею начали готовить трапезу, и сыновья Борея встали рядом с ним с обнаженными мечами. Но едва тот успел поднести ко рту маленький кусочек пищи, как к нему слетелись гарпии и в мгновение ока сожрали всю его еду, а улетая, оставили после себя нестерпимый запах. Но быстрые, как их отец, сыновья северного ветра последовали за ними, настигли и начали рубить их мечами. Они, несомненно, изрубили бы их в куски, если бы с неба не соскользнула Ирида, вестница богов и сама богиня радуги, и не остановила их. Они не должны убивать «зевсовых псов», сказала она, но, поклявшись водами Стикса, клятвой, которую не нарушит ни один бог, пообещала при этом, что гарпии уже никогда больше не потревожат Финея. Оба возвратились к товарищам и очень обрадовали старика, который тотчас же устроил аргонавтам пир на всю ночь.
Финей дал героям мудрый совет по поводу поджидающих их опасностей, а именно по поводу Симплегад, которые постоянно то сталкивались друг с другом, то снова расходились – так, что море вокруг них буквально кипело. Прежде чем пытаться проскочить между ними, сказал Финей, нужно попробовать запустить между ними голубку. Если той удастся пролететь, то, быть может, они смогут проплыть между ужасными скалами. Но если голубка погибнет, то они должны будут повернуть назад и навсегда оставить надежду добыть золотое руно.
На следующее утро аргонавты отплыли, разумеется прихватив с собой голубку, и вскоре увидели Симплегады. Проскочить между ними казалось невозможным, но аргонавты все-таки выпустили птицу и стали наблюдать, что с ней произойдет. Ей таки удалось пролететь между скалами; столкнувшись, они защемили и вырвали кончики перьев ее хвоста. Аргонавты тотчас же устремились к скалам со всей возможной скоростью. Скалы разделились и начали отходить друг от друга. Гребцы изо всех сил налегли на весла и сумели проплыть, не задетые скалами. Правда, когда скалы столкнулись снова, они все-таки защемили часть кормовых украшений корабля. Таким образом, аргонавты едва спаслись от гибели. Скалы же, как только Арго буквально пролетел между ними, остановились, будто приросли друг к другу, и с тех пор уже никогда не представляли опасности для мореходов.
Неподалеку от Симплегад была расположена страна воинственных женщин, амазонок, родоначальницей которых, как ни странно, была очень миролюбивая Гармония. Их отцом, правда, был Арес, страшный бог войны, и амазонки унаследовали качества отца, а отнюдь не матери. Герои охотно остановились бы, вышли на берег и сразились с ними, причем это была бы кровопролитная битва, поскольку амазонки были серьезным противником. Но аргонавтам благоприятствовал ветер, и останавливаться они не стали. На своем пути они мельком видели вершины кавказских гор, Прометея, прикованного к скале высоко над ними, и слышали взмахи гигантских крыльев Зевсова орла, спешащего на свое кровавое пиршество. Они нигде больше не останавливались и в тот же вечер на закате достигли Колхиды, страны, где их ждало золотое руно.
Они провели ночь, ожидая самых непредсказуемых опасностей, и зная, что им не поможет ничто, кроме них самих, в дальнейшей судьбе. Гера, обеспокоенная опасным положением, в которое попали аргонавты, отправилась к Афродите просить ее о помощи. Богиня любви была удивлена ее посещением, поскольку с Герой они находились в довольно неприязненных отношениях. Однако, услышав, что хозяйка Олимпа просит ей помочь, она тотчас же обещала сделать все, что в ее силах. Вместе они порешили, что Амур, сын Афродиты, заставит дочь колхидского царя влюбиться в предводителя аргонавтов Ясона. Для Ясона это был бы великолепный план. Эта девушка, которую звали Медея, владела секретами черной магии и, применив их, вполне могла бы спасти аргонавтов. После беседы с Герой Афродита посетила Амура и пообещала, что, если он выполнит ее просьбу, она подарит ему замечательную игрушку – золотой мячик, украшенный узорами из синей эмали. Тот пришел в восторг от обещания матери, схватил свой лук и колчан и помчался с Олимпа в далекую Колхиду.
Тем временем герои отправились в город, чтобы начать с колхидским царем переговоры о золотом руне. Об опасностях они на этот раз не беспокоились, потому что Гера покрыла их плотным облаком, так что до дворца они дошли никем не замеченные. Когда они дошли до входа во дворец, облако рассеялось, и стража, неожиданно для себя увидев группу блистательных молодых воинов, вежливо препроводила их во дворец и известила царя об их прибытии.
Тот тотчас же вышел к аргонавтам и приветствовал их. Его же слуги поспешили подготовить все необходимое для приема гостей, развели огонь, нагрели воды для омовения и приготовили пищу. Пока они занимались всеми этими приготовлениями, к ним незаметно присоединилась Медея, которой было интересно взглянуть на чужеземцев. Когда ее взор упал на Ясона, Амур моментально натянул свой лук и пустил стрелу прямо в сердце девушки. Эта стрела разожгла пламя, и душа Медеи наполнилась сладкой болью, а сама она то бледнела, то пунцовела. Смущенная, она тихо направилась в свои покои.
Лишь после того, как герои совершили омовение и подкрепили себя мясом и напитками, царь Ээт начал расспрашивать их: кто они и с какой целью прибыли в Колхиду? Задавать вопросы гостю до того, как он удовлетворил свои потребности, считалось очень невежливым. Ясон отвечал, что все, кто пришел с ним, высокого происхождения, дети или внуки богов, и что они прибыли из Греции в надежде, что царь отдаст им золотое руно в обмен на какую-нибудь услугу, которую может от них потребовать. Они могут, например, победить его врагов или вообще сделать все, что он пожелает.
Великий гнев овладел сердцем царя Ээта, когда он услышал эти слова. Он не любил чужеземцев в еще большей степени, чем греки. Ему тотчас же захотелось изгнать их из страны, и он сказал себе: «Если бы они не преломили со мной хлеб, я бы погубил их». Он молча размышлял о том, что он должен предпринять, и в голову ему пришел план.
Он заявил Ясону, что в сердце у него нет зла против храбрых воинов, и если они действительно проявят себя храбрецами, то получат руно.
– А испытанием вашей смелости будет только поручение, которое когда-то я выполнял сам.
И Ээт предложил Ясону запрячь двух принадлежащих ему быков с медными носами, которые к тому же извергали из пасти огонь, и вспахать на них поле. А потом поле нужно было засеять, бросая в борозды не зерно, а зубы дракона, из которых сразу же вырастут вооруженные воины. Этот урожай надо будет скосить, как только они соберутся напасть на Ясона.
– Когда-то я проделал все это сам, – добавил он, – и я не отдам руно человеку менее храброму, чем я.
На какое-то время Ясон потерял дар речи. Выдержать такое испытание было невозможно, оно казалось выше человеческих сил. Наконец он ответил:
– Я выполню эти условия, какими бы чудовищными они ни были, даже если мне суждено умереть.
С этими словами он встал и повел своих товарищей на корабль, но мысли Медеи уже следовали за ним. Всю долгую ночь после его ухода из дворца ей представлялось, что он стоит у нее перед глазами, могучий и красивый, и разговаривает с ней. Ее сердце терзалось от страха за него – ведь она догадывалась о том, что задумал ее отец.
Вернувшись на корабль, герои собрались на совет, и многие предлагали Ясону уступить им честь выполнения задачи, поставленной Ээтом, но Ясон не отдал эту честь никому. Пока аргонавты совещались, на корабль неожиданно пришел один из внуков царя, которому Ясон когда-то спас жизнь и который поведал героям о том, что Медея – великая волшебница. «Нет таких вещей, – говорил он, – которых она не могла бы сделать. Она даже может останавливать звезды и луну на небе. Если ее убедить помочь аргонавтам, то она поможет Ясону одолеть быков и рожденных из зубов дракона воинов». Этот план как будто бы давал некоторые надежды, и герои посоветовали Ясону вернуться во дворец и попытаться привлечь Медею на свою сторону. Они не знали, что бог любви уже сделал это за него.
А Медея в одиночестве сидела в своих покоях, плача и говоря себе, что навеки посрамлена, потому что ее сердце уже в такой мере отдано чужеземцу, что она готова поддаться своей безумной страсти и пойти против воли отца. «Гораздо лучше умереть», – наконец сказала она себе. Она уже взяла в руки шкатулку со смертоносными снадобьями, но, немного помедлив, подумала о жизненных радостях и обо всех тех прекрасных вещах, которые существуют в мире, и солнечный свет вдруг показался ей милее, чем когда-либо до сих пор. Она отставила шкатулку в сторону и немедля решила использовать свою волшебную силу, чтобы помочь человеку, которого, как ей стало уже понятно, она полюбила.
У нее было колдовское снадобье, которое делало того, кто натирал им свое тело, неуязвимым в течение дня, и ранить его было нельзя никаким видом оружия. Растение, из которого оно было сделано, впервые выросло там, где землю оросила кровь Прометея. Спрятав его у себя на груди, она отправилась к своему племяннику, царевичу, которому однажды помог Ясон. Она встретила его, когда он сам искал ее, чтобы просить о том, что она сама уже решила сделать. Она тотчас же ответила согласием на все его просьбы и послала его на корабль, чтобы просить Ясона немедленно встретиться с ней в условном месте. Услышав эту весть, Ясон немедля направился туда, а Гера распространила вокруг его лица чудесное сияние, так что все видевшие его не могли ему не дивиться. Когда они с Медеей встретились, той показалось, что ее сердечко оставило ее и перешло к нему; глаза ее застлал какой-то туман, даже чтобы двигаться, сил у нее не осталось. Оба безмолвно стояли лицом друг к другу, как стоят могучие сосны при полном безветрии. А потом, колеблемые ветром, сосны начинают разговаривать друг с другом; так и Ясон с Медеей, вдохновляемые дыханием любви, были просто обречены на то, чтобы рассказать друг другу о себе.
Ознакомительная версия.
