Ознакомительная версия.
Несомненно, Фаэтон не раз следил за тем, как солнце совершает свой путь по небосводу. А потом с чувством наполовину трепетного страха, наполовину восхищения старался представить себе, каково это стоять на солнечной колеснице, управлять конями, скачущими на головокружительной высоте, и дарить миру свет. И теперь при этих словах отца его безумная мечта могла стать явью. Он тотчас же произнес:
– Я хотел бы хоть раз занять свое место на колеснице. Это – единственное, чего я по-настоящему хочу. Разреши мне это только на день, на один только день.
Гелиос понял, что свое обещание он дал очень опрометчиво. Зачем он дал эту фатальную клятву и обещание выполнить все, что может взбрести в горячую голову этого мальчишки?
– Милый сын, – произнес он, – я не могу тебе отказать. Ведь я поклялся Стиксом. Если ты настаиваешь, я, конечно, сдержу свою клятву. Но мне не хотелось бы думать, что ты будешь стоять на своем. Послушай меня, и я объясню тебе, чего ты, в сущности, хочешь. Ты – сын не только Климены, но и мой. Ты – смертный, а ни один смертный не в состоянии управлять моей колесницей. Да и ни один бог не может это делать. Даже Зевс. Давай посмотрим на дорогу, по которой она движется по небу. Она поднимается из моря настолько круто, что кони, как ни свежи они по утрам, с трудом поднимаются по ней вверх. В полдень она достигает такой высоты, что даже мне становится не по себе, когда я смотрю вниз. Но хуже всего спуск. Дорога там так стремительно идет вниз, что морские божества, готовящиеся меня встретить, дивятся, как мне удается не свалиться с этой кручи. И управлять конями – значит все время бороться с их своевольным нравом. Когда они устремляются вниз, они бывают настолько разгорячены, что каждый момент норовят выйти из-под моего контроля. Так как же они отнесутся к тебе?
А может быть, ты вообразил, что там наверху всяческие чудеса, города, построенные для богов и битком набитые разными диковинками? Ничего подобного. Ты будешь проезжать мимо зверей, свирепых хищных зверей, и это будет все, что ты увидишь. Это – Лев, это – Скорпион, это Рак, и все они будут стремиться напасть на тебя или хотя бы причинить тебе вред. Послушай же меня и осмотрись вокруг. Посмотри на все сокровища мира, выбери из них то, что милее твоему сердцу, и оно будет твоим. Если же тебе нужно доказательство того, что ты действительно мой сын, то самое лучшее доказательство этого – мои отцовские страхи за тебя.
Но все эти мудрые слова не значили для Фаэтона ровным счетом ничего. Ведь перед ним открывалась такая блестящая возможность. Он уже видел себя гордо стоящим на чудесной отцовской колеснице, а его руки управляли конями, с которыми не справился бы сам Зевс. Опасностям, которые так подробно описал его отец, значения Фаэтон не придавал. Он не испытывал ни страха, ни сомнений в собственных силах. Наконец Гелиос прекратил попытки разубедить сына. Это было совершенно бесполезно. К тому же Гелиосу пришло время выезжать. Восточные ворота дворца уже окрасились пурпуром – это Эос открыла светящиеся розовым светом окна своих покоев. Звезды покидали небо – даже медлительная Утренняя звезда постепенно угасала.
Спешность, правда, была не нужна, поскольку все уже было готово. Оры, богини времен года и охранительницы врат Олимпа, уже были готовы распахнуть их настежь. Кони были уже взнузданы и запряжены в колесницу. Преисполненный радости и гордости, Фаэтон взошел на нее, и кони помчались. Он сделал свой выбор. Что бы теперь ни произошло, он уже ничего не мог изменить. В этой бешеной скачке по воздуху он увидел, ощутил совсем не то, чего первоначально ожидал. Кони неслись так быстро, что сразу догнали и оставили далеко позади стремительный восточный ветер. Сперва их ноги сами собой мчались через облака, повисшие низко над Океаном, как через густой морской туман, а потом кони, взбираясь на небесные высоты, стали подниматься все выше и выше.
Несколько упоительных мгновений Фаэтон почувствовал себя властелином неба. Но неожиданно все изменилось. Колесницу начало ужасно раскачивать из стороны в сторону, она летела все быстрее и быстрее, он уже не мог контролировать ее бег. Не он, а сами кони решали, куда им мчаться. Слишком малый вес колесницы и слабость рук возничего подсказали им, что ими правит не их хозяин. Теперь они сами стали себе хозяева, и никто другой уже не мог командовать ими. Они съехали с обычной дороги и неслись куда им заблагорассудится: вниз, вверх, направо, налево. Они чуть не погубили самих себя и колесницу, едва не врезавшись в Скорпиона, а затем, резко приняв вправо, едва не столкнулись с Раком. На этот раз бедняга Фаэтон со страху почти упал в обморок и отпустил вожжи.
Для коней это послужило сигналом к еще более сумасшедшей, еще более безудержной скачке. Они запрыгнули на самый верх небосвода, а потом одним прыжком бросились вниз, и весь мир воспламенился. Первыми загорелись высочайшие вершины – Ида и Геликон, где обитают Музы, Парнас и пронзающий небо Олимп. По их склонам пламя домчалось до долин и лесов, пока вся земля не была охвачена пламенем. Источники обращались в пар, реки мелели. Утверждают, что именно тогда бог Нила бежал, прикрывая голову, которая прикрыта и по сей день.
Фаэтон же, стоя в колеснице, едва удерживался на ногах. Его окутывал дым, его терзала жара, идущая словно от раскаленной печи. Ему хотелось только одного: чтобы кончились эти мучения, прекратился этот ужас. Он обрадовался бы смерти. Сама Гея, мать-Земля, издала громкий крик, достигший обители богов. Взглянув вниз, боги поняли, что, если они хотят спасти мир, нужно действовать очень быстро. Вооружившись перуном, Зевс метнул его в незадачливого, кающегося возничего. Перун убил Фаэтона, разбил колесницу и вынудил обезумевших коней броситься в море. Объятое пламенем тело Фаэтона слетело с колесницы и упало в море. Его приняла в свои воды таинственная река Эридан, которой никогда не видели глаза ни одного смертного, и загасила пламя. Наяды, сожалевшие о Фаэтоне, таком смелом и таком молодом, чтобы умереть, похоронили его и вырезали на могильном камне стихи.
Здесь погребен Фаэтон, колесницы отцовской возница;
Путь ее не сдержал, но, дерзнув на великое, пал он.
Его сестры Гелиды, дочери Гелиоса, пришли на его могилу, чтобы оплакать его. Там, на берегу Эридана, они были обращены в тополя.
Вот уже слезы текут, источась на молоденьких ветках
Стынет под солнцем янтарь…
Два эпизода этого мифа заимствованы у ранних поэтов. Гесиод в VIII или IX вв. до н. э. упоминает о Химере, а о любви Антеи к Беллерофонту и его прискорбной кончине рассказано в Илиаде. Завершение истории Беллерофонта впервые и наилучшим образом изложено Пиндаром в первой половине V в. до н. э.
В городе Эфира, который позднее стали называть Коринфом, в незапамятные времена правил царь Главк. Он приходился сыном Сизифу, который в Аиде должен был вечно вкатывать в гору громадный камень за то, что выдал некий секрет Зевса. Главк тоже навлек на себя немилость небес. Он был большим любителем коней и, чтобы сделать их более свирепыми в битве, кормил человеческим мясом. Такие чудовищные поступки всегда вызывали гнев богов, и они обрекли его на ту же смерть, к которой он приговаривал других. Он был сброшен с колесницы, а его кони разорвали его на части и пожрали.
В Коринфе смелого и красивого юношу по имени Беллерофонт считали сыном Главка. Правда, ходили слухи, что его настоящим отцом был сам повелитель морей Посейдон, и богатые духовные и физические дарования Беллерофонта заставляли им верить. Более того, его мать Эвриному учила сама Афина, пока по своей мудрости, своим познаниям она не сделалась равной богам. Однако по некоторым соображениям выходило, что Беллерофонт скорее смертный, чем бессмертный. Таким, как он, бывают суждены великие свершения, их не устрашают никакие опасности. Тем не менее деяние, наиболее прославившее его, не требовало ни большой смелости, ни даже значительных усилий. Оно только доказало, что, если то,
Что клянется делать человек,
Превыше сил его, и подвиг совершить
Своею мощью не дерзает он,
Надежда здесь – лишь только на богов.
Лишь силы вышние дадут ему возможность
Сдержать те клятвы.
Больше всего на свете Беллерофонт хотел получить в свое распоряжение коня Пегаса, явившегося из перерубленной Персеем шеи Горгоны в момент ее гибели. Это был
Крылатый конь, неутомимый в беге,
Несущийся по воздуху, как вихрь.
Его появление подчас сопровождали чудеса. Там, где он однажды ударил копытом, из земли забил источник Гиппокрена, столь любимый поэтами. Это случилось неподалеку от Геликона, горы – обители Муз. Кто же посмеет поймать и укротить такое существо? От этого несбыточного желания Беллерофонт очень страдал.
Живший в Коринфе мудрец и прорицатель Полиид, которому Беллерофонт поведал о своей мечте, посоветовал ему отправиться в Храм Афины и там заснуть. Ведь боги часто являются людям во сне. Беллерофонт последовал этому совету, и когда он лежал в дремоте у алтаря, ему привиделось, что перед ним стоит богиня и держит в руке какой-то предмет из золота. Афина обратилась к нему: «Ты спишь? Вставай! Вот что позволит тебе укротить коня». Беллерофонт тотчас же вскочил на ноги. Никакой богини в храме не было, но зато перед ним лежала золотая уздечка, каких он еще никогда в жизни не видел. Обнадеженный, с уздечкой в руках, Беллерофонт помчался за городские стены искать Пегаса. Он нашел его пьющим воду из Пирены, знаменитого источника близ Коринфа, и тихо к нему подошел. Конь спокойно смотрел на него, не проявляя признаков ни испуга, ни удивления, и так же спокойно позволил взнуздать себя. Да, значит, Афина была действительно милостива к нему. Беллерофонт стал хозяином этого великолепного создания.
Ознакомительная версия.
