Когда Сугрива стал государем Кишкиндхи, он не стал заниматься царскими делами, а передал управление царством своим советникам. Они вершили суд и собирали налоги, охраняли границы Кишкиндхи от набегов, понуждали подданных соблюдать законы. А Сугрива предался забавам и утехам со своей женой Румой и Тарой, которая давно была ему желанной. Тара тоже стала супругой Сугривы, и он со своими женами не расставался. Все дни и ночи проводил он с ними, предаваясь любви и не ведая огорчений. В пирах и веселье проходило время государя Кишкиндхи, и он не замечал его течения.
Однажды Хануман напомнил Сугриве, что пора дождей подходит к концу и надо будет исполнять обещание, которое государь дал сыновьям Дашаратхи. «Пора, нам, государь, – говорил Хануман Сугриве, – подумать о том, как помочь Раме в поисках Ситы. Дело это будет не простое, борьба с Раваной будет опасной. Но сначала нам надо найти его. А чтобы найти и одолеть похитителя Ситы, нужно огромное войско». И Сугрива повелел созвать в Кишкиндху всех обезьян, живущих в этом мире, обучить их воинскому искусству и послать на поиски Ситы. Так сказал государь Хануману, удалился в свои покои и с женами опять не расставался.
Вскоре кончилось дождливое время, и нестерпимо стало Раме ожидание. Тоска по Сите становилась все сильнее, и однажды Рама сказал младшему брату: «Ты видишь, Лакшмана, отступает дождливое время. Земля уже насытилась влагой и принесла богатый урожай. Гром уже не грохочет так громко – тучи плывут к горным вершинам с тихим рокотом и, приблизившись к ним, затихают. Они уже отдали земле всю влагу, посветлели и стали спокойнее, как слоны после весенней течки.
О сын Сумитры, затихли уже грозные бури и ливни, не слышно грома, успокоились птицы и звери. Вершины холмов, омытые дождями и залитые лунным светом, так прекрасны в эти светлые ночи! Воистину, наступает желанная осень и всему придает очарование: и зеленеющему лесу, и ласковому дневному солнцу, и лунному свету, и небесным звездам. Лотосы раскрываются с зарею, томно и приятно жужжат трудолюбивые пчелы, цветы наполняют воздух сладостным ароматом. Яростные слоны затихли, а лебеди слетелись к берегам рек отовсюду и, попавшись в сети великого Камы, весело играют. Гордые павлины гуляют, глядя в небо, как подвижники, созерцающие бога, отвергшие любовь и женщин. Золотые деревья с отяжелевшими от плодов ветвями согнулись и смотрят в землю. Успокоились речные потоки, просветлело небо, и веет тихий ветер, насыщенный ароматом лилий. Как красавицы в светлых одеждах, приходят ночи с серебряной луной, с яркими звездами, усеявшими все небо. И чистые воды Пампы с белоснежными лилиями, спящими на водной глади, подобны безоблачному ночному небу, украшенному звездами и луною. Легкий ветер колышет яркие цветы у берегов тихих речек, земля разрешилась от бремени богатым урожаем, и величавым спокойствием дышит вся природа. Это значит, о Лакшмана, что к нам пришла желанная осень, а дожди она надолго прогоняет.
О доблестный сын Сумитры, это время удобно для враждующих государей, которые ищут войны друг с другом. Осень – лучшее время для боевых походов, но не вижу я, чтобы Сугрива помнил о своем обещании. О сын Сумитры, я весь во власти тоски и горя, и эти четыре месяца дождей и грома показались мне столетием. Сугрива забыл обо мне, разлученном с дорогой супругой, лишенном царства, убитом горем. Не сочувствует он моему несчастью; ему, счастливому, оно сейчас непонятно. Уж не думает ли он, что я уже для него не опасен, что оградят его от меня крепкие стены Кишкиндхи, что я без престола и власти для него недостойный противник? Уж не думает ли Сугрива, что Рама, оскорбленный похитителем Ситы, погруженный в мечты о любимой супруге, уже не в силах стрелять из лука? Видно, Сугрива забыл, кому он обязан своим счастьем!
Настало время приступить к розыску Ситы. Ступай, Лакшмана, в Кишкиндху и передай этому неразумному обезьяньему государю: «Тот, кто нарушает слово, данное могучему покровителю и другу, не заслуживает снисхождения. Тот же, кто держит свое слово, доброе оно или дурное, славится людьми повсюду. Тот, кто принимает от друзей помощь, любовь и ласку, а сам к несчастью друзей равнодушен, считается неблагодарным, и нет ему прощения в этом мире». И еще спроси, Лакшмана, у Сугривы, уж не хочет ли он увидеть на поле боя, как летят стрелы из моего золотого лука; уж не хочет ли он послушать, как в разгаре боя гудит, как гром небесный, тетива моего лука. Передай Сугриве, что, если он не выполнит свое обещание, с ним случится то же, что случилось с его братом Валином. Пусть государь Кишкиндхи вспомнит, что союз и дружба нужны нам обоим. Четыре месяца провел Сугрива в наслаждениях и забавах, а я томился в тоске и горе. И еще скажи нечестивому Сугриве, что, если он не приступит к поискам Ситы, Рама все его царство уничтожит и ни одной обезьяны на земле живой не оставит».
Лакшмана загорелся гневом, слушая речь старшего брата. Он очень любил великого Раму, вместе с ним тосковал о пропавшей Сите, делил с Рамой все радости и несчастья, и равнодушие Сугривы к их бедам приводило его в ярость.
«Сугриву надо убить и отправить на небо к Валину, – сказал Лакшмана горестному Раме. – Не следовало давать ему престол в Кишкиндхе». Но Рама успокоил разгневанного брата: «Ты ступай к Сугриве без ярости и злобы и напомни ему о его обещаниях».
И Лакшмана пошел в Кишкиндху. С грозным луком в руках, с глазами, покрасневшими от гнева, сын Сумитры шел через лес, как разъяренный слон, ломая деревья и дробя на куски камни, попадавшие ему под ноги. Но когда Лакшмана подошел к Кишкиндхе, то понял, что пройти в нее будет не просто. Кругом ходили обезьяны с могучими лапами и острыми клыками. Они испугались, когда увидели Лакшману, идущего к Кишкиндхе, с грозным луком и красными от гнева глазами. Дозорные схватили в руки большие каменные глыбы, вырвали с корнем из земли деревья и приготовились к битве. Но Лакшмана увидел у ворот Ангаду и сказал ему строго: «Пойди и скажи Сугриве, что Лакшмана, сын Сумитры, удрученный несчастьем своего брата, пришел к государю Кишкиндхи и ожидает его у ворот столицы. Пусть Сугрива вспомнит о том, что он обещал великому Раме».
Ангада почтительно поклонился Лакшмане и пошел в Кишкиндху. Он прошел через городские ворота, вступил в дворцовые покои и нашел Сугриву в объятиях Румы. Опьяненный вином и любовью, Сугрива сладко спал на богатом ложе. Спящий, он не понял того, что сказал ему сын Тары, и долго еще не мог проснуться. И только когда завыли от страха перед сыном Сумитры могучие дозорные обезьяны, лишь тогда проснулся Сугрива, и его охватило беспокойство. Он спросил своих советников в тревоге, почему так страшно кричат дозорные, и друзья Сугривы все разъяснили ему. Советники дали разумный совет хмельному царю Кишкиндхи: «Пойди, государь, к воротам, почтительно поклонись брату Рамы и проводи его в свои покои. Успокой гнев Лакшманы и досаду и скажи, что Сугрива своих друзей не забывает, что он свои обещания исполняет, что Рама напрасно на него в обиде».
Тогда Сугрива ответил своим советникам: «Я не сделал сыновьям Дашаратхи ничего дурного, ни Лакшмане, ни Раме. И потому у меня нет страха перед ними. Мои враги не видят моих достоинств, они видят только мои пороки. Наверное, они Лакшмане сказали, что я совсем беззащитен. Однако опасны друзья, гневающиеся без причины. С ними нужно быть осторожным».
Хануман, первый царский советник, склонился перед Сугривой и почтительно сказал ему: «О владыка Кишкиндхи, все мы многим обязаны сыну Дашаратхи. Твой верный союзник, благородный Рама помог тебе, государь, вернуть власть и богатство. Он избавил тебя от угрозы смерти, вернул тебе прекрасную Руму. Уже четыре месяца ты – господин Кишкиндхи, ты живешь в роскоши и богатстве, и с тобою твои любимые жены. А великий Рама живет в холодной пещере, и нет у него ни власти, ни богатства. Злобный Равана похитил у него Ситу, и горе истерзало его душу. Нас всех в Кишкиндхе истомило дождливое время, а несчастному Раме оно показалось вечностью. Давно уже дожидается сын Дашаратхи, что ты, Сугрива, вспомнишь о нем и его несчастье. Он надеется, что ты помнишь свои обещания и твердо держишь свое царское слово. Великий Рама верит, что ты поможешь разыскать его супругу, а ты об этом даже не вспомнил. Давно уже кончилось дождливое время, уже наступила благодатная осень, а ты еще ничего не сделал для своего союзника и друга. Поэтому и пришел сюда Лакшмана в гневе и требует от тебя ответа. Рама и Лакшмана гневаются справедливо, и нам надо свою вину исправить.
Ты выйди, великий царь, к Лакшмане с ласковым приветом, проводи его в свои покои с почетом и будь с ним кротким и терпеливым. Пусть Лакшмана выскажет тебе свои упреки, а ты прими их, государь, без гнева. Упреки сыновей Дашаратхи не должны тебя обидеть. Кротостью и лаской ты успокой младшего брата Рамы и обещай ему сделать все, как должно. Ты скажи ему, Сугрива, что мы немедля приступим к розыску прекрасной царевны Митхилы».
