И открыла царица мудрость Соломона, узрела величие и красоту его храма, и большой престол из слоновой кости, обложенный чистым золотом, и шесть ступеней, ведущих к престолу, и двенадцать стоящих на этих ступенях справа и слева бронзовых львов, и пышность пиршественного стола во дворце Дубравы Ливанской, изящество слуг и виночерпиев, блеск их одеяний, великолепие всесожжений Соломона в храме Господнем. Не было пределов ее удивлению и восторгу, так что она сказала царю:
— Верно все, что я слышала в земле своей о деяниях твоих и мудрости твоей, однако не верила слышанному, пока не пришла и не увидела все глазами своими, и теперь знаю, что преуменьшила молва обо всем, чем ты обладаешь, вполовину. Блаженны люди твои, блаженны слуги твои, стоящие с тобою рядом и слышащие мудрость твою. Да будет благословен Бог, благоволящий тебе, посадивший тебя на престол Израиля.
И подарила она царю сто двадцать талантов золота, великое множество благовоний и драгоценных камней. И царь дал царице Савской все, на что лег ее взгляд и что она пожелала, и сверх того многое другое. И отправилась она обратно в свою землю, она и слуги ее.
Жены и беды Соломона[328]
Всем был бы люб Соломон Господу, если бы он не прилепился сердцем своим к иноплеменницам. Имелись среди них, кроме дочери фараона, моавитянки, аммонитянки, сидонянки, идумеинянки, хеттеянки. Всего же их было тысяча: семьсот главных жен и триста наложниц. Царь нарушил завет Господа, изрекшего народу своему: «Не входите к ним, и пусть они не входят к вам, потому что они преклонят сердца ваши к своим богам».
Так и случилось. Стал Соломон на старости лет служить Астарте, божеству сидонян, Милхому и Молоху, мерзостям аммонитян, равно как и другим чужеземным богам, которым нет числа, и построил он капища и Молоху, и Хамону, мерзости моавитян, на горе перед самым Иерусалимом, чтобы жены и наложницы могли им кадить и совершать всесожжения.
Увидал все это Бог и предупредил Соломона, чтобы он не шел по кривым путям, не служил чуждым богам. Но царь не внял предупреждению. Тогда сказал Йахве Соломону:
— Надо бы отторгнуть царство от тебя и передать его рабу твоему, но не сделаю Я этого ради отца твоего Давида, служившего Мне одному, а из рук сына твоего исторгну Я царство, лишь одно колено Я оставлю ему ради Давида, верного раба Моего, ради Иерусалима, который Я избрал. Против тебя же воздвигну Я недругов, чтобы жил ты в страхе Божьем до конца дней твоих.
Первым восстал против Соломона Хадад из идумейского царского рода. Спасся он еще ребенком из Идумеи, когда Иоаб, военачальник Давида, истребил всех идумеев мужского пола от мала до велика. Бежал он тогда с несколькими идумеями, служившими его отцу, к фараону египетскому. И дал ему фараон и землю и дом, а когда он возмужал, отдал в жены сестру своей супруги. Родила она ему сына, который воспитывался при дворе[329]. Услышав о кончине Давида и гибели Иоаба, решил он теперь вернуться в землю свою.
И еще одного противника воздвиг Йахве против Соломона — Ресона, сына Элиада. Был он в свите царя Цобы, но, бежав от него, собрал вокруг себя людей и стал главарем шайки после того, как разбил Давид царя Цобы. Еще в дни Давида овладел Ресон Дамаском, при Соломоне же стал он царем Сирийским и вредил Израилю не меньше, чем Хадад.
Также Иеробоам, сын Небата, слуга Соломона, поднял против него руку.
Не предвещало то утро Иеробоаму никаких новостей. Облачившись в новый плащ, он отправился в земли колена Иосифа, чтобы проследить, как там идут царские работы. На должность надзирателя назначил его сам Соломон, отдав предпочтение ему, а не почтенным старцам. За городом, в чистом поле к нему приблизился Ахия[331], ходивший в пророках и собиравший вокруг себя людей. Раньше Иеробоам с ним никогда не общался, ибо ценил продвижение по службе и опасался, что такое знакомство ему повредит.
Но Ахия стоял, широко расставив тощие руки, давая знать, что он его без разговора не отпустит. Когда же Иеробоам приблизился, ни слова не говоря, пророк сорвал с него новенький плащ и стал руками и зубами разрывать его на клочки. Иеробоам, оторопев, не мог промолвить ни слова, а из пророка речь полилась как из ведра:
— Я пришел передать тебе волю Господню. Господь исторгает царство из рук Соломоновых за то, что он оставил его и стал поклоняться богам своих чужеземных жен — Астарте, Кеману, Мелхому.
— А при чем тут мой плащ? — спросил Иеробоам.
— Бог избрал тебя, — продолжал Ахия. — Он обещал быть всегда с тобою, если ты будешь ходить Его путями и выполнять Его уставы.
Наклонившись, Ахия отсчитал десять клочков бывшего плаща и передал их Иеробоаму.
— Это десять колен, над которыми ты будешь царем! — воскликнул он, преклоняя колени. — Сыну Соломона Робоаму Господь оставляет только два.
Иеробоам был потрясен. Конечно, он был честолюбив, но никогда его мысли не заходили так далеко. В глубине души он и сам осуждал Соломона за то, что у него было семьсот жен и триста наложниц. Конечно же они развратили его сердце. Но кто как не Соломон возвысил Израиль и ему ли, Иеробоаму, быть главным наследником Соломона?!
И хотя в поле, кроме их двоих, никого не было, а сам Иеробоам держал язык за зубами, содержание пророчества каким‑то образом стало известно царю. Об этом сообщил Иеробоаму один из его друзей. И он сразу же скрылся. Солдаты, посланные его убить, вернулись ни с чем. Вскоре после этого Соломон умер, оставив престол своему сыну Робоаму[332]. Пришлось ему отправиться в Сихем, куда для участия в церемонии воцарения прибыли старейшины израильских колен. Оказался там и Иеробоам, за которым послали в Египет, ко двору фараона Сусакима[333]. Он там скрывался все это время.
И тут старейшины, воспользовавшись случаем, почтительно обратились к наследнику Соломона с просьбой облегчить тяжесть принудительных работ и налогов, заявив о своей готовности при этом облегчении служить ему, как служили его родителю.
Робоам попросил дать ему три дня на обдумывание. После этого он созвал старцев, разумом которых в сложных случаях пользовался Соломон. Они посоветовали царю не гневаться на народ и проявить к нему милосердие. Этот совет пришелся Робоаму не по душе, и он обратился к своим молодым друзьям, росшим вместе с ним. Один из них сказал: «Если ты проявишь слабость, эти люди сядут тебе на голову. Твой отец никогда никому не уступал и создал великую державу».
Через три дня, когда посланцы десяти племен явились за ответом, Робоам им сказал:
— Вы просили облегчить бремя, наложенное на вас моим отцом, и я решил, что вы лентяи. Отец вас стегал бичами, а я буду наказывать вас скорпионами.
Посланцы молча выслушали Робоама и удалились. И сразу же Робоам отправил на север страны Адорама, начальника над податями, чтобы он объявил об их повышении. Его забросали камнями, и в Иерусалим доставили труп верного царского слуги. Робоам объявил сбор войска. Но в столицу явились лишь воины двух колен — Иуды и Вениамина. Их было сто восемьдесят тысяч человек. Под командованием Иеробоама было втрое больше. Был объявлен день для выступления. Но внезапно во дворец прибежали люди из храма. Там Шамей, человек Божий, услышал голос Господний: «Не воюйте с братьями своими, сынами Израиля, ибо это Я разделил вас на два царства».
С этих пор появилось два царства. Десять северных племен приняли имя Израиль, два южных взяли имя Иудея.
Воцарившись в Сихеме, Иеробоам подумал: «Привык народ ходить для жертвоприношения в Иерусалим, и обратится его сердце к Робоаму, и убьет он меня и возвратится власть над всем Израилем к Иерусалиму». И велел он изготовить из дерева и листового золота двух тельцов, чтобы подданные его молились им и не ходили в Иерусалим. «Вот вам Бог, который вывел вас из Египта!» — объявил он народу. Тельца для северных колен он поставил в Дане, для южных — в Бетиле, и священниками там поставил тех, кто хотел ими быть, а не людей из рода Леви. Однажды он и сам взошел на высоту в Бетиле, чтобы принести всесожжение на жертвеннике.
И тут откуда ни возьмись перед ним вырос человек[334]. Словно бы не замечая царя, он обратился к жертвеннику с такими словами:
— О Жертвенник, Жертвенник, внимай Господу. Родится сын в доме Давидовом, муж с именем Осия[335]. Он на тебе заколет священников высот, совершающих курения, и сожжет на тебе человеческие кости.
Слыша это, простер во гневе Иеробоам руку к наглецу и крикнул: «Взять его!» Но тотчас одеревенела рука, и жертвенник распался, как от сильного удара.
И обратился Иеробоам к незнакомцу:
— Помолись за меня, Божий человек, чтобы вернулась ко мне рука.
Незнакомец помолился, и царь опустил руку свою. Но не стало случившееся для него уроком. Не сошел Иеробоам с кривой дороги и продолжал ставить священниками кого угодно, но не левитов.
