Вибхишана сказал: «О царевич, Равана, десятиглавый владыка ракшасов, могуч и непобедим в бою. Милостью Самосущего, дарованной ему за подвиги благочестия, он неуязвим для всех — для богов и гандхарвов, для змей и птиц. Второй мой брат, Кумбхакарна, в битве равен силою властителю небес. Сын Раваны Индраджит сражается в непробиваемых оружием доспехах, в перчатках из кожи игуаны и обладает даром становиться невидимым в бою. Прахаста, победитель Манибхадры, предводительствует войском Раваны. Десять тысяч раз по десять тысяч воинов у него под началом — ракшасов, населяющих Ланку, оборотней, кровожадных и грозных. В битве они неодолимы».
Выслушав эти речи и взвесив их в уме, сын Дашаратхи сказал: «Я вижу, сколь велико могущество Раваны, о котором ты рассказываешь, о Вибхишана. Но знай, что я убью Десятиглавого и его соратников и сделаю тебя царем. Ни под землей, ни на небесах не скроется он от меня и не найдет спасения. Клянусь моими братьями, я вернусь в Айодхью, лишь когда убью в битве Равану с его сыновьями, родичами и друзьями».
И Вибхишана сказал: «Располагай мною, о Рагхава; я помогу тебе всей моею мощью в завоевании Ланки. Ты увидишь меня, истребляющего ракшасов, в самой гуще войска Раваны».
Тогда Рама, обрадованный, обнял Вибхишану; затем, обратившись к Лакшмане, он сказал: «О брат мой, принеси воды из океана». И сын Сумитры повиновался; и по велению Рамы он окропил водою голову Вибхишаны; перед взорами обезьяньего войска, при возгласах одобрения и приветственных кликах воинов Рама объявил Вибхишану царем ракшасов. И обезьяны воздали хвалу великодушию и мудрости сына Дашаратхи.
Помазав на царство младшего брата Раваны, Рама вышел на берег океана, господина рек, и стал на берегу над пучиной, рокочущей и вздымающей волны. И, узрев Лакшману рядом с собою, Рама сказал ему такие слова: «Говорят, что скорбь утихает со временем; но моя тоска, порожденная разлукою с Ситой, возрастает день ото дня. Увы! Снова и снова слышится мне крик ее: «О супруг мой!» — в час ее похищения; словно яд, он жжет меня. О сын Сумитры, покинув тебя, я готов низринуться в эту бездну океана, чтобы погасить огонь, испепеляющий мое сердце!
Когда, пронзив стрелами грудь повелителя ракшасов, я развею мою тоску? Когда увижу я лицо моей любимой, сияющее несравненной красотою? Когда она обнимет меня, улыбаясь, и я, подобно умирающему, приникшему к источнику бессмертия, запечатлею поцелуй на губах ее, нежный, как лепестки лотоса? О Ветер, лети в ту сторону, где томится в плену моя милая, и, коснувшись ее, вернись и повей на меня, принеси мне радость!
Вдали от меня, ее супруга, она влачит свои дни среди свирепых демонов и демониц, лишенная защиты. Нежная и хрупкая, как цветок, она изнурена печалью и невзгодами. Когда же настанет день нашей встречи и горе покинет меня?»
Ракшас Шардула, соглядатай злого Раваны, увидел войско Сугривы на берегу океана. Поспешив на Ланку, он предстал перед своим повелителем и сказал: «Несметная рать обезьян и медведей приближается к Ланке. Сыновья Дашаратхи привели ее на берег океана. Реши, о великий царь, что должно сделать прежде, чем враг подступит к городу!»
Услышав от Шардулы о приближении неприятеля, Равана призвал к себе ракшаса по имени Шука и сказал ему: «Ступай во вражеский стан, явись к царю Сугриве и передай ему от меня такие слова:,О Сугрива, могучий сын Солнца, отпрыск великого рода! Зачем ведешь ты против меня свое войско? Я не враждовал с тобою. Поистине, я считаю тебя моим братом, о царь обезьян! Я похитил супругу у царевича Айодхьи, но что тебе до этого, о Сугрива? Возвращайся в Кишкиндху. Никому не дано одолеть крепость Ланки. Даже боги и гандхарвы не могли этого сделать — что же говорить о людях и обезьянах?»»
Приняв такое поручение, ракшас тотчас обернулся птицей и взвился в небо. Пролетев над бездной океана, он опустился на землю и, явившись перед Сугривой, повторил все, что молвил ему коварный Равана. Едва он кончил, обезьяны, слышавшие его речи, повскакали с мест, бросились стремительно на Шуку и схватили его, намереваясь оборвать ему крылья или убить его. И схваченный ими Шука вскричал тогда жалобным голосом, обращаясь к Раме: «О потомок Рагху, не подобает убивать посла. Останови обезьян, о Рама!» И Рама сказал обезьянам: «Не убивайте его».
Снова став на землю, демон молвил: «О Сугрива, что сказать мне Раване, перед которым трепещут все живые существа?» Царь обезьян отвечал: «Скажи ему, о ракшас, мои слова: «О Равана, ты не друг мне и не благодетель мой, и я не питаю любви к тебе. Ты враг Рамы и потому достоин смерти — как Валин до тебя — с твоими друзьями и родственниками. И потому я убью тебя, о царь бродящих в ночи, с твоими сыновьями, друзьями и родственниками и обращу Ланку в пепел. И ты не избегнешь своей участи, даже если боги встанут на твою защиту. Ни ракшасы, ни пишачи, ни гандхарвы, ни асуры не защитят тебя, Равана. Ты похитил прекрасную Ситу, но ты не соразмерил своих сил, о безумный. Кара настигнет тебя; тебе не устоять перед могуществом Рамы — он возьмет твою жизнь»».
Тогда, обращаясь к Сугриве, заговорил Ангада, сын Валина: «О мудрейший царь, этот ракшас — не посол. Думается мне — и в том у меня нет сомнения, — что это соглядатай. Он явился сюда, чтобы разведать наши силы. Истинно говорю тебе, схвати его. Не давай ему возвращаться в Ланку». И тогда по приказу Сугривы обезьяны схватили Шуку, и он возопил, как погибшая душа. Жестоко сжатый руками безжалостных обезьян, Шука вскричал, опять взывая к великодушному сыну Дашаратхи: «О Рама, они отрывают мне крылья и выцарапывают глаза! Если я погибну, пусть все грехи, свершенные мною со дня рождения и до смертного часа, падут на твою голову!» И, слыша этот жалостный крик, Рама остановил обезьян и сказал им: «Отпустите посла».
И, повинуясь слову Рамы, обезьяны пощадили Шуку, но до времени воспрепятствовали ему возвращаться на Ланку и по повелению Сугривы, связав, оставили в плену.
Сугрива и Хануман обратились тогда к Вибхишане и спросили его: «Скажи, доблестный, как переправиться нам с войском через бездну вод — обитель Варуны?» На это ответил благочестивый брат Раваны: «Пусть Рама прибегнет к милости Океана. Некогда царь Сагара, пращур Рамы, сотворил эту великую бездну — океанскую пучину; и ныне могучий Океан не откажет в помощи потомку Сагары».
И по совету Вибхишаны Рама вышел на берег океана. Три дня он оставался там, и три ночи он спал на берегу на ложе из травы куша. На четвертый день он услышал голос Океана; встав из волн в блистающем жемчугом и золотом наряде, окруженный огненноликими паннагами и женами своими, богинями рек, Океан приблизился к Раме и сказал: «О Рагхава, глубины мои бездонны, и нет предела вечному движению волн. Нет переправы через меня — такова моя природа. Но я помогу тебе и сделаю так, чтобы войско твое могло перейти меня, и свирепые морские чудовища не тронут его. О благородный, в войске твоем есть обезьяна по имени Нала, сын Вишвакармана, зодчего богов. Повели ему построить мост через меня, и воды мои, как твердое дно, поддержат этот мост».
Сказав так, Океан исчез; с ним исчезли реки и паннаги. Тогда поднялся Нала, достойнейший из обезьян, и сказал: «Истину молвил господин рек. Искусством, унаследованным мною от отца, я воздвигну мост через бескрайнюю обитель дельфинов. Пусть сегодня же примутся за работу могучие обезьяны».
И тогда по велению Рамы сильнейшие из обезьян сотнями и тысячами не мешкая отправились в лес. Обезьяны-исполины, сами подобные горам, стали вырывать из земли деревья и носить их к океану. И они бросали и валили в море деревья шала и пальмы, ашвакарны, арджуны и цветущие карникары, семилистники, ашоки и биллаки, бамбук и бакулы и гранатовые и манговые деревья. Они валили или вырывали их с корнями, они выламывали громадные утесы и катили или тащили их при помощи хитроумных приспособлений к воде. И когда эти огромные утесы рушились в океан, воды вздымались горою до самых небес и опять опадали; и деревья, падая в пучину, рождали смятение волн и водовороты.
И превеликий и оглушающий шум стоял от падения в воду тех скал. Меж тем, пока одни обезьяны тащили и рушили в океан деревья и камни, другие уже взбирались на них, выступающих из воды, держа в руках палки и веревки для измерения прямизны моста. И с помощью сотен могучих обезьян Нала начал строить мост через океан, мост в сто йоджан длиною.
В первый же день обезьяны, мощью подобные слонам, исполненные рвения и напрягшие силы, закончили четырнадцать йоджан моста. Во второй день, работая быстро и споро, они сделали двадцать йоджан. На третий день могучие обитатели лесов продвинулись на двадцать одну йоджану. На четвертый день пылкие и неутомимые обезьяны, трудясь с великим усердием и охотою, продвинулись на двадцать две йоджаны. И на пятый день они закончили двадцать три йоджаны, достигнув дальнего берега. Так могучий сын Вишвакармана, равный искусством своему божественному отцу, построил мост через океан.
