— Да. Проблему нужно решать как можно быстрее, жёстче и демонстративнее.
Происходившее в те дни как в Белом Доме, так и в Пентагоне, напоминало мне качели. Полное безумие, локомотивом которого неизменно выступал мистер президент, сменялось периодами собранности и на удивление холодных, рациональных размышлений. Некоторые из совещаний, как это ни странно — были лучшим, что я наблюдал за всё время работы с главой государства.
Другой вопрос — результаты. Огромная тварь продолжала бесчинствовать в сердце Америки: так, как не снилось и «Аль-Каиде».
***
Из книги Хантера С. Томпсона «Когда он переступил стену»
Америка никогда не являлась неприступной крепостью. Ни одна крепость в мире никогда не была такой. Единственное, что делает крепости неприступными — репутация их владельцев. Возможно, Мексиканец плевать хотел на репутацию, которую мы создавали со времён золотой эры капитализма, а возможно, эта репутация — давно уже миф, продукт больного воображения ленивой пьяной деревенщины откуда-нибудь со Среднего Запада.
Мы — нация трёхсот тридцати миллионов продавцов домов в субурбии и подержанных автомобилей, и хотя это звучит именно настолько плохо, насколько выглядит на бумаге — никто не лишал Америку оружия. Казалось бы, вот: возможность и желание уничтожить любого, кто может сделать существование государства господ хотя бы чуточку некомфортным. Но что сказал на это Мексиканец?
Оружие оказалось бесполезным против него. Всё, прежнего мира больше нет: есть только руины Голливуда, по которому почему-то никто не тоскует, кровавый фарш из сотен тысяч человек и проторенная Мексиканцем дорога на восток. Не осталось никаких иллюзий. Не имеет значения, как мы относимся к Мексиканцу и что именно видим в его таинственном появлении.
Это война, которую предстоит вести до конца. Иногда даже оккупировавший Белый Дом безумец бывает чертовски прав. Победить в этой войне, разумеется, невозможно — но это, скорее всего, и не нужно. Настоящую войну важнее всего не проиграть, и мы наверняка дошли до того уровня безумия, при котором эта мысль становится совершенно ясна.
***
Билли понял, что машину пора бросать. Шоссе шло в гору, так что он прекрасно видел сплошную череду красных задних огней до самого горизонта: дорога перекрыта, пробка тянется на многие мили. Уехать не получится. И свернуть-то некуда — проклятый хайвей сбоку огорожен, между полосами тоже бетонный разделитель в половину человеческого роста.
В ночном небе поблескивали прожекторы тревожно стрекотавших вертолётов. На земле кое-кто ещё сигналил, но большинство забивших автостраду водителей или тоже бросили тачки, спасаясь теперь на своих двоих, или впали в ступор.
Билли не мог позволить себе тупить, потому что отвечал не только за себя. Он вытащил плачущую дочку с заднего сиденья, поднял на руки и побежал между рядами автомобилей.
Позади металлические коробки уже трещали под ногами великана, который тоже направлялся на восток — прочь от Калифорнии, по шоссе.
Билли всегда ненавидел мексиканцев и всегда немного стыдился этого, но не теперь. Теперь всё, о чём он думал — унести отсюда ноги, и не столько ради себя самого. Однако с каждым шагом, слыша неумолимо приближающийся грохот поступи Мексиканца, бедняга осознавал: ничего не получится.
Оставалось только не уподобляться герою мультика, убегая от опасности строго по прямой. Не без труда Билли перебрался через ограждение с дочкой на руках, стараясь прикрыть ладонью её глаза. Ни до какого транспорта в конце пробки он не доберётся, по крайней мере — сейчас. Но и отсвечивать на обочине не стоит.
— Тихо, солнышко, тихо…
Отыскав неподалёку от дороги жидковатый кустик, Билли начал мысленно молиться о том, чтобы проклятый Мексиканец не заметил его или, по крайней мере, не решил забавы ради раздавить.
Гиганту, голову которого высоко в ночном небе было и не разглядеть, оказалось не до кустов в стороне от шоссе: хоть в этом повезло. Он пёр вперёд, ступая по автомобилям — колоссальную тёмную фигуру облизывали прожекторы. Мексиканец, глубоко вдавливая машины в асфальт, поравнялся с прячущимися.
Билли понятия не имел, где конкретно сейчас находится, куда ему идти с ребёнком на руках и получится ли вообще найти какую-то помощь. Следовать за исполином бессмысленно: на своём пути он не оставит ничего, точно так же, как ничего уже не было и позади. Только разбитый хайвей, усеянный сплющенными автомобилями.
Власти даже не почешутся, чтобы кому-то чем-то помочь здесь, это ясно. Их теперь волнует только сердце великой демократии — земля, по которой прошёл Мексиканец, предоставлена самой себе.
Тем временем в небе мелькнуло ещё что-то — точно не прожекторы. Святящиеся точки, оставляя за собой короткие шлейфы, неслись очень быстро, подобно метеоритам. Билли здраво рассудил, что в Мексиканца решили запустить ракеты, но не успел понять, какими именно. Вспышка, миг спустя ослепившая его, не имела ничего общего с видеороликами из Ирака и Сирии. После этого взрыва ни Билли, ни его дочь уже ничего не увидели.
***
Из книги Джона Доу «Страх и отвращение в Белом Доме»
Несмотря на все нелестные слова, сказанные в моей книге о Дональде Трампе, нужно всё-таки отдать ему должное в одном: это решительный и упорный человек. Таковые качества я отметил в президенте ещё задолго до инцидента с Мексиканцем, но именно в этой ситуации они проявились наиболее ярко.
Когда стало понятно, что никакие разумные силовые действия (конечно, всегда оставался вариант с применением тяжёлых ядерных боеголовок, но насколько я знаю, ни на одном совещании он всерьёз не обсуждался) не могут помешать Мексиканцу продвигаться из Калифорнии на восток, многие начали убеждать президента в необходимости покинуть столицу.
Эти уговоры стали особенно рьяными, когда сделалось совершенно ясно: агрессивный гигант, столь внезапно и жестоко обрушившийся на Соединённые Штаты, направляется именно к Вашингтону.
Так вот: сама мысль о бегстве привела Трампа в искреннюю ярость. Я помню, как он бил кулаками по столу, покраснев при этом, словно мексиканский перец.
— Нет! Нет! НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! Нееет! Никогда! Мы не побежим! Мы будем драться до конца и стоять насмерть!
Министр обороны с очевидной для меня иронией (которую, судя по всему, удалось успешно скрыть от разъярённого президента), поинтересовался: какими именно средствами мы будем драться с Мексиканцем? Как можно победить 300-метровое существо, для которого даже небольшие ядерные заряды — что слону дробина?
Трамп ответил, что если потребуется — он сам пойдёт на Мексиканца в штыковую атаку, однако министр побежит впереди него. Дискуссия на этом, можно сказать, зашла в тупик.
Это были последние дни моего пребывания в Белом Доме. Да и само здание, символизирующее все ценности Америки, как вы знаете — простояло недолго. Я вполне понимаю, почему президент так и не покинул его, даже когда печальный конец стал совершенно очевидным. Половина страны в 2020 году смеялась над тем, насколько абсурдным образом он цеплялся за ускользнувшую из рук власть, как нелепо пытался доказать, что всё-таки не проиграл выборы Байдену.
Однако наш, возможно, самый спорный президент неспроста вскоре вернулся в Белый Дом — вопреки всем прогнозам, здравому смыслу и самой Конституции США. И уж конечно, никакой гигантский Мексиканец не мог заставить его покинуть палубу тонущего посреди зелёной лужайки корабля.
К счастью, демократия делает любого президента заменимым. А что до Белого Дома — в 1814 году англичане, как вы наверняка помните из уроков истории, уже жгли его. Это не помешало Америке устоять, а потому и теперь я смотрю в будущее с оптимизмом.
***
Делайла и Мануэль молчали. Американка смотрела в окно, за которым уже стемнело и зажглись, увы, немногочисленные теперь тихуанские огни. Старик потерял интерес к груди репортёрши: он с какой-то странной тоской во взгляде изучал этикетку на пустой бутылке.
