— Да он побил, — говорит, — мне все просо.
— А что ж ты с ним поделаешь?
— Задушил бы его, — говорит.
Пошел, встречает Мороза; и говорит Мороз:
— Мужик, ты все равно Мороза не задушишь. Ты лучше возьми себе торбу, будет у тебя навек жизни и хлеба и соли из той торбы, пока жив будешь.
— А что мне с ней делать? — спрашивает он у Мороза.
— Приедешь домой, положишь ее на стол и будешь всегда брать из нее, что тебе надобно.
Он обрадовался, что такая у него хорошая торба. А брат его был богач. Детей у богача не было. Вот приглашает он богатого брата к себе на пирушку к той торбе, чтоб поглядел он на эту диковинку.
Вот богач и говорит:
— На тебе шесть ульев и плуг, и будет тебе чем пахать, у тебя ведь дети, а ты мне дай эту торбу… (А Мороз приказал никому не давать ее.)
Отдает бедняк эту торбу.
Приходит бедняк утром к богачу, чтобы взять у него шесть ульев, а богач говорит:
— Брат, где ты видал, чтобы торба давала есть, если ты в нее ничего не клал?
Торбу взял, а ульев не дал.
Идет бедняк, идет снова к этому Морозу и плачет, что отобрал у него брат торбу, — рассказывает ему, что ульев не дал, а торбу забрал.
Говорит Мороз:
— Я же тебе говорил, чтоб ты никому не давал! На тебе буханку хлеба, кусок сала, детей хорошо накормишь, чтобы дети весело по улице бегали, а тебе на торбу серебряную, придешь домой, повесишь ее на стене и позовешь этого самого брата, вот он тебе и отдаст ту торбу за эту, а ты ему эту за ту отдашь.
Вот пригласил он брата; как глянул брат, что эта торба красивая, серебряная, обрадовался.
А бедный брат и говорит:
— Дай мне, брат, ту торбу, а я тебе дам эту, серебряную.
И поменялись они: дал тот серебряную, а взял ту, что кормит.
Берет старший брат серебряную, приходит домой и рассказывает жене: достал я, дескать, у брата торбу еще получше — серебряную, беги да зови гуменщика, присяжного, есаула и попа на пирушку!
Хочет пирушку задать.
Устроил большую пирушку; приходят в хату гости, а в хате не топлено… Усаживает их всех за стол, кладет на стол торбу, народ смотрит, а он и говорит:
— Торба, раскройся!..
Как раскрылась торба, и как выскочило из нее семь чертей, как начали они гостей мучить!..
Ему надо было крикнуть: «Торба, закройся!», а он все кричит: «Торба, спрячься!» Повыбили тогда гости окна и — по домам разбежались.
СКАЗКА ПРО ЛИПКУ И ЖАДНУЮ СТАРУХУ
Жили себе старик со старухой. Были они очень бедные. Вот старуха и говорит:
— Ты бы, старый, пошел в лес да вырубил липку, чтоб было чем хату протопить.
— Добре, — говорит дед. Взял топор, да и пошел в лес.
Приходит старик в лес, выбрал липку. Только топором замахнулся, чтоб рубить, вдруг слышит — молвит липка голосом человечьим:
— Ой, не руби меня, добрый человече, я тебе в беде пригожусь!
Старик с перепугу и топор опустил. Постоял, подумал и домой пошел.
Приходит домой, да и рассказывает, что с ним было. А старуха говорит:
— И какой же ты дурень! Ступай сейчас же к липке да попроси у нее лошаденку с телегой. Разве мы с тобой не находились пешком?
— Что ж, коли так, то и так, — говорит старик. Надел шапку, да и пошел.
Приходит к липке и говорит:
— Липка, липка! Велела старуха, чтоб ты дала нам лошаденку с телегой!
— Ладно, — говорит липка, — ступай домой.
Приходит старик домой — стоит возле хаты телега, и лошадка привязана.
— Вишь, старый, — говорит старуха, — теперь и мы люди. Только хата наша вот-вот завалится. Ступай, старенький, попроси еще хату. Может, она даст.
Пошел старик к липке, попросил и хату.
— Ладно, — говорит липка, — ступай домой.
Подходит старик ко двору и не узнает: вместо старой хаты стоит новая да нарядная. Радуются оба, словно дети.
— А что, старый, выпросил бы ты еще скотину да птицу. Тогда, пожалуй, больше ничего и не надобно.
Пошел старик к липке, попросил и скотину.
— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.
Приходит старик, не нарадуется. Полон двор и скота и птицы.
— Ну теперь уж нам ничего больше не надо, — говорит старик.
— Нет, старенький, пойди попроси еще денег.
Пошел старик к липке и попросил денег.
— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.
Приходит старик, а старуха сидит за столом и червонцы в стопки складывает.
— Вот, старенький, какие мы теперь богатые! — говорит старуха. — Этого мало, надо еще, чтоб все люди нас боялись, ведь мыто теперь богачи. Ступай, старый, к липке, попроси, пускай сделает так, чтоб нас все люди боялись.
Пошел дед к липке, попросил старик липку, чтобы она так и сделала.
— Хорошо, — говорит липка, — иди домой.
Пришел старик домой, а там у них на усадьбе полно войска и полиции, и все их охраняют. Но старухе и того мало.
— Что ж, старый, надо, чтоб все люди на селе были нашими батраками, ведь чего ж нам больше желать, у нас все теперь есть.
Пошел старик к липке, просит, чтобы сделала она так. Долго молчала липка. А потом говорит:
— Ступай домой, выполню вам и последнее.
Приходит старик домой, глядь — ничего нету, стоит та же самая старая хата, а возле нее старуха. Так наказала их липка за то, что захотелось жадной старухе всех людей батраками сделать.
Жил-был один солдат. Прослужил у царя двадцать пять лет, да ничего и не выслужил. Потом у пана десять лет служил и там ничего не заслужил, вот раздумался он и говорит:
— Что ж!.. Пойду я богу служить!
И пошел к богу, вдруг видит — стоит у бога смерть на часах. Вот солдат и спрашивает:
— Чего ты тут, такая-сякая, стоишь?
Она говорит:
— А меня здесь бог поставил, чтоб я на страже была.
Говорит он ей:
— Ах, ты такая-сякая! Давай сюда ружье (а смерть на часах с ружьем стояла), — я сам буду стоять! — Вот взял он, прогнал смерть, да и стал сам на часах.
Вот недели через две приезжает в карете смерть у бога спрашивать, каких людей душить. А солдат и говорит:
— Слышь, брат божок! Пришла к тебе смерть, каких надо людей душить?
Бог ему и говорит:
— Скажи, чтобы старых людей душила.
Пришел солдат к смерти и говорит ей:
— Слышь, смерть! Сказал тебе бог идти да семь лет старые дубки грызть!
Вот пошла она да все старые дубки, какие были, и погрызла. Спустя семь лет приходит опять к богу. Вот солдат увидел ее, опять спрашивает:
— Чего тебе надо?
А она говорит:
— Велел мне бог, чтоб я семь лет старые дубки грызла, — вот я все семь лет их и грызла, а теперь пришла опять к богу за повелением.
А солдат опять и говорит:
— На, подержи ружье, я сам пойду да спрошу у бога.
Вот стала смерть на часах, а солдат пошел и докладывает:
— Слышь, брат божок! Пришла к тебе смерть, спрашивает — каких людей грызть?
Вот бог и говорит:
— Средних.
Пришел солдат и говорит:
— Смерть! Велел бог тебе средние дубки грызть.
Пошла смерть да опять семь лет подряд средние дубки и грызла. Изгрызла, приходит у бога опять спрашивать: каких людей грызть?
А солдат поставил опять смерть на часах, а сам к богу пошел спрашивать.
Пришел к нему и говорит:
— Слышь, брат божок! Пришла к тебе смерть, спрашивает— каких людей теперь брать?
Вот бог и говорит:
— Молодых.
Пришел он и говорит смерти:
— Сказал бог, чтобы шла молоденькие дубки грызть.
Вот пошла она, все молоденькие дубки погрызла — и такая от тех дубков худая сделалась, как щепка. Вот увидал ее бог и спрашивает:
— Чего ты такая худая стала?
Она и рассказала, так, мол, и так:
— С чего ж мне быть сытой, если я все дубки грызла!
Вот и велел бог за это солдату полгода ее за плечами носить.
Носит он ее и носит; только было нагнулся табаку понюхать, а она увидела табакерку и спрашивает:
— Что это у тебя, служивый?
Он говорит:
— Табак.
— Дай и мне!
Он говорит:
— Ладно, полезай в табакерку, вот там и нанюхаешься.
Она залезла, а солдат взял да и захлопнул ее там и в карман положил.
Вот как вырвалась потом уже смерть оттуда и рассказала обо всем богу, взял тогда бог и прогнал за это солдата с неба. Взял тогда солдат да и попал с неба с рай. Приходит туда, увидел ангелов и спрашивает:
— Что, горилка тут есть?
— Нету, нету.
— А трубка есть?
— Нету.
— Ну, так здесь плохо жить! — и пошел в пекло. Увидел чертей и говорит:
— Трубка есть?
— Есть.
— Ну, здесь хорошо жить, — здесь я и останусь.
Вот и остался, взял да и поперекрестил чертей, они и разбежались, а он стал один жить в пекле.
Прослужил солдат двадцать пять лет и идет домой по билету. Шел-шел и подумал: «Нет у меня ни отца, ни матери, чем же я похвалюсь, что двадцать пять лет прослужил, а царя и не видал. Дай-ка вернусь, царя в глаза увижу». Приходит к государеву дворцу, стоят там часовые, не пускают.
