Яков Голосовкер - Сказания о Титанах

Геракл перебил палицей его трезубец. Он даже ранил Аида, бога мира смерти; это означало, что Геракл сильнее смерти.

Геракл хотя и слепо выполняет свою героическую миссию Истребителя чудовищ, действует целеустремленно. Его путь — путь победы. Атлант, как вольное дитя природы, как существо стихийное, только играет своей силой и, играя, сам становится ее игрушкой и жертвой.

Прикосновение к золотым яблокам, на которых лежал запрет, обрекало прикоснувшегося к смерти. Хотя вознесенный на Олимп Геракл, согласно мифу, обрел бессмертие, однако, став богом, он потерял свое былое значение подвижника-героя и стал ненужным, подобно вознесенному на Олимп Прометею.

С вознесения на Олимп мифологический смысл Геракла и Прометея, как борцов за человечество, кончился. Бессмертие Геракла стало, таким образом, его вечной смертью: образ Геракла-героя умер

Намек на первоначальный прекрасный образ Грай сохранился в «Теогонии» Гесиода наряду с трогательным эпитетом к Медузе: «познавшая горе». По-видимому, старинное предание о титанидах, дочерях титана Форкия, уже во времена Гесиода было весьма смутным. Под воздействием ревнителей Олимпийского пантеона сказание претерпело метаморфозу: и Медуза, и Грайи превратились в чудовищ, какими их знает и Гомер.

Из всех могучих солнечных титанов только титан Гелий был принят в Олимпийский пантеон и с ним титаниды. Все прочие солнечные титаны были низвергнуты в тартар. Гелий теперь не вольный титан, а подневольный: он обязан трудиться круглосуточно. После заката он плывет по океану на восток.

Все подземелье темно. Темно знание Земли-Геи. Темные тревоги, Керы-Беды, вылетают из преисподней. Гиганты, дети Земли, выйдут из темных недр для борьбы с богами. Поэтому мятеж их «темный».

Олимпийский пантеон образовался не только из божеств эллинских племен богов, но и из праэллинских туземных и малоазиатских восточных богов. Еще у Гомера отражена былая борьба культов этих богов с культом Зевса: культа Пра-Арея, Геры Аргосской, Пра-Посейдона-Хтона и др. Вот почему Гера всегда злоумышляет против Зевса и недоброжелателен к нему Посейдон. Вот почему Зевс ненавидит своего сына Арея, бога войны. Вот почему одни боги ратуют за троян, а другие за ахеян и дело доходит до Теомахии, то есть до взаимной драки между богами, на радость Зевсу. Вот почему древний Геракл, сын Зевса, побеждает всех других богов Олимпа.

В борьбе богов Кронидов с титанами Уранидами, эпизоды из которой вошли в «Сказания о титанах», обе стороны, борющиеся за власть над миром и за свою свободу, бессмертны. Бессмертны также давние дети Геи — великаны и многие чудовища-пелории. Бессмертных было слишком много, и все они хотели быть богами и господствовать. Крониды должны были их уничтожить, чтобы упрочить свою власть над миром.

В речи Гермия отражен взгляд богов на мир. Правда жизни — в ее вечной игре. Вечно волнующееся море подобно самой мировой жизни. Нереиды олицетворяют различные состояния этого вечно волнующегося моря, этой играющей правды. По преданию, Нерей и нереиды особенно правдолюбивы. В этом большая тонкость эллинов, что они играющую правду жизни объединили в нереидах с их правдолюбием. После поражения и свержения в тартар наиболее могучих титанов (Крона, Форкия, Гипериона, Коя, Крия, Тавманта и др.) титаны вод наряду с главными астральными титанами остались в своей прежней стихии, но уже под властью Кронидов-олимпийцев. Они как бы приняли мир олимпийцев и им покорились. Народная поэтическая фантазия понимала, что море, реки, ветры и светила небес должны оставаться на местах и выполнять свои функции: этого требовал миропорядок. Поэтому они вошли в периферию Олимпийского пантеона. Но все эти титаны оставались верны своей титанической природе и своей титановой правде перед лицом олимпийского мира Кронидов и служат как бы игралищем двух правд (олимпийцев и титанов), входящих в общую игру мировой жизни.

Все презирающий Мом, сын Ночи и бог Олимпа, в сказаниях признает ложь единственной правдой миропорядка и жизни и поэтому считает, что всех правдивее тот, кто лжет. Коварные советы Мома богам были мудры и в то же время гибельны не только для титанов и смертных, но и для самих богов.

Мифы, связанные с Ледой, Левкиппидами и Диоскурами, принадлежали первоначально к сказаниям Аполлонова круга и не имели отношения к Зевсу. Лебедь — птица Аполлона. Белые кони — те же лебеди. Левкиппидами именовали и самих Диоскуров, и дочерей Аполлона Фойбу и Гилаейру, и запряжку Аполлона, и коней Диоскуров. У древних поэтов сохранился также эпитет, прилагаемый к Диоскурам: «белоконные». Только после того, как Зевс стал главой Олимпийского пантеона, к нему перешли многие сказания, связанные с другими богами, в том числе и с Аполлоном. Таким образом Аполлон-лебедь, сочетавшийся с Ледой, был замещен Зевсом-лебедем, спартанские же Диоскуры стали сыновьями Зевса и Леды.

С точки зрения эллинов, жизнь должна быть радостной: она полна игры. Подвиги героев — их дело, но вместе с тем они — зрелище, высокая забава. Театральным зрелищем являются они и для богов — обитателей Олимпа.

Прометей знал, от какой богини должен родиться у Зевса сын, который будет сильнее его и его молний и свергнет Зевса: от Фетиды.

Во II и III частях сказания о Хироне мы попытались восстановить в форме героических сказаний обе не дошедшие до нас эпические поэмы об истреблении титанического племени кентавров, именуемые Кентавромахйя:

1. «Фессалийская кентавромахйя» — о борьбе лапитов и кентавров.

2. «Пелопоннесская кентавромахйя» — об истреблении Гераклом кентавров на горе Фолое и горе Малее. Фабула первой утрачена. От фабулы второй Кентавромахйи сохранилось в весьма сжатом изложении только несколько эпизодов у некоего греческого мифографа римской эпохи.

В мифологии неуязвимость не тождественна с бессмертием. Неуязвимые герои гибнут. Так погиб и Кайней.

В мифологии неуязвимость не тождественна с бессмертием. Неуязвимые герои гибнут. Так погиб и Кайней.

В мифе безумие служит орудием богов против богоборцев и ослушников. Безумием карали. Его часто олицетворяли демоны преисподней Лисса и Мания, ниспосылаемые богами на смертных. Безумием покарали Артемида Актеона, Аполлон — Кассандру, Афродита — Ипполита, Гера — Геракла, Дионис-Вакх — царя Ликурга фракийского, дочерей Прета, царя Афаманта, царя Пентея, его мать. Агаву, и других дионисоборцев. Чтобы обезумить свои жертвы, Вакх насылал на них опьянение. Безумием от опьянения он победил также строителей стен вокруг Микен киклопов.

За золотыми яблоками Геракл отправился уже после схождения Хирона в аид, по приказу царя Эврисфея. Поэтому Геракл не знал, что ему с ними делать.

«Или забыл ты о слепоте зрячего Эдипа…» — Согласно мифу, хотя Эдип был зряч, он убил своего отца, не зная, что это его отец, женился на своей матери, не зная, что это его мать: такова «слепота зрячести». Провидец Тиресий, хотя был слеп, познал, то есть увидел мыслью то, что было скрыто от зрячего Эдипа: такова «зрячесть слепоты». В миф об Эдипе, преступнике по-неведению, привходит миф о загадке Сфинкса: кто ходит утром на четырех ногах, днем — на двух, а вечером на трех? Ответ общеизвестен: человек. Эдип разгадал эту загадку. Однако загадка Сфинкса имела более глубокий смысл, а именно: это загадка о том, что такое знание. Поэтому самая загадка только и начиналась с разгадки. Она спрашивала: «Что может знать человек?» Оказалось, что мудрый Эдип, разгадав загадку Сфинкса и дав ответ: «Человек», остался в неведении о том, что может знать человек о собственной судьбе, и сам стал преступником по-неведению. Загадка Сфинкса была действительно загадочной. И Эдип, зрячий человек, возгордившийся своей мудростью, оказался в итоге слепцом. Знание беспредельно, и ответ Эдипа есть только первая ступень на пути в ту бесконечную глубину моря, в которую кинулся Сфинкс, когда услышал ответ Эдипа: «Человек», и улыбнулся. Выражения «слепота зрячести» и «зрячесть слепоты» связаны, таким образом, с мифом об Эдипе и прорицателе Тиресий.

«Из-за тени осла начнут спорить…» — Существовала греческая поговорка: «Выйдет тень осла», что означает: выеденного яйца не стоит.